Глава 14
***
Думал, что показ новой коллекции и выход на европейский рынок окончательно докажут ему – он лучше собственного отца. По всем параметрам. От женщины с ума не сошёл, в работе добился большего, чем осторожный папенька, и даже врёт меньше. По крайней мере, ему в голову не придёт обещать своему ребёнку прийти на его день рождения и не явиться. Правда, от этой лжи он застраховался тем, что не заводил детей. Но это уже не так важно. Возможно, он был бы хорошим отцом, только ведь не проверишь.
Но к открытию показа победа, связанная с «Зималетто», начала меркнуть на фоне проигрыша в личной жизни. Теперь в этом проигрыше можно было себе признаться. Он впал в странное и абсолютно нехарактерное для себя состояние – при виде феи Катеньки испытывал острую потребность что-нибудь ляпнуть, добиваясь, чтобы она обратила на него внимание. Раньше ему нравилось другое – что никто не в состоянии ему достойно ответить. Часто говорил и уходил, не дожидаясь ответа. Сейчас отзыв был необходим. Внимание – крайне важно. Изменения в себе пугали. Будто впал в детство и бегает по школе, чтобы дёрнуть понравившуюся девчонку за косичку, а потом блаженно улыбаться, получив в ответ портфелем по башке. Вот только в школе так себя вёл Малиновский. Может, все люди переживают одно и то же? Только в разном возрасте? Не переболел ветрянкой в два – догонит тебя в двадцать. Только выглядеть будешь как идиот, в несвоевременных пятнах зелёнки. Катя была несвоевременной, абсолютно лишней и при этом позарез необходимой. Катя перестала восприниматься как что-то цельное, как помощница с определёнными функциями. Превратилась в картинку-переливашку: наклонишь так – и видишь глаза, всё остальное теряется и размывается, наклонишь иначе – видны те самые коленки, спасибо дураку Ромке, акцентировал. Осталось начать задыхаться от случайных прикосновений. Но до такого он не докатится. Потому что не привык заниматься бессмыслицей. А происходящее – бессмысленно. Из-за того, с кошачьим именем. Была бы Катя свободна, можно было бы… Что можно и как можно – он не думал: подозревал, что самой Кате даже в случае её свободы понадобилось бы нечто, чего он не смог бы ей дать. Конфетно-букетный период, который Андрей предпочитал с девушками перепрыгивать, приходя сразу к финишу… К тому, ради чего всё и затевалось. Помнится, в одиннадцатом классе по литературе они проходили антиутопию, где в числе прочих достижений цивилизации были описаны розовые талончики на секс. Партнёр выбирался случайным образом, и пара имела право даже задёрнуть шторы. В другое время шторы были всегда открыты. Учительница литературы предлагала обсудить бездуховность этого явления. И была крайне разочарована, когда Андрей сказал, что идея – отличная. Чем тётки отличаются одна от другой? Да ничем. Разве что выпадет какая уродина, так ничего, в следующий раз повезёт больше. Зато снимается масса проблем – не надо думать, хочет тебя девушка, не хочет, не надо её тащить в кафе и вообще как-то напрягаться. Есть талончик – есть секс. Во взрослости вместо розового талончика у Андрея был статус. Неженатый сначала сын президента компании, потом сам – президент. И вот перед ним Катенька, которой на его статус плевать и которая его заводит чем дальше, тем сильнее. И что делать? Даже если выкинуть из условий задачи Василия… Сам Андрей после всех его выходок для феечки явно не мужчина из девичьих фантазий.
Впрочем, разузнать про Василия стоило. Пусть Ромка поможет. Вдруг Василий там такой, что Катеньку от него спасать надо, а не смотреть, как она стремится замуж.
Ромка обещал помочь, на время сконцентрировавшись и отключив сердечки, так и мигающие в его глазах. Интересно, на сколько лет история с Алисой? Дойдут ли они до загса? Когда зайдут туда повторно – для развода? Но пока что друг находился в том самом конфетном периоде, в котором Андрей был скорее теоретиком, чем практиком. Таскал эту Алису по ресторанам, гостиницам, даже игрушку мягкую ей приобрёл – серого котёнка. Будто девицы все как одна застревают в младшем школьном возрасте и балдеют от китайской тряпочки, набитой синтепоном, главное, чтобы на ней были глазки-пуговки, такие милые и беззащитные...
«Вспомни свою машинку и заткнись», – посоветовал Ромка, когда Андрей его покупку осудил. Сравнил тоже. Машинка – это так… К тому же её больше нет и новую покупать он не бежит. А Катя любит мягкие игрушки? Появилась мысль – купить ей крокодила и положить на стол. Она же особенная, ей коты не подойдут. Но на реализацию плана энергии не хватило. Да и Ромка снова скажет – прекрати цепляться к Кате, она уволится. И вообще у них – показ. Все крокодилы, Василии и прочие мелочи – после.
На показ Рома притащил и Алису, очень, кстати, симпатичную, и весь дружный коллектив травматологического пункта. Носить платья от Милко там было некому, но поглядеть очень хотелось. Зато в платье от Милко вырядилась Катенька, когда только купить успела. Наверное, для показа и приобрела. Выглядела сногсшибательно, и для «Зималетто» это было, безусловно, хорошо. Когда в одежде из новой линии не только недоступные модели 90-60-90, но и простые смертные феечки. Например, помощница президента. Партнеры охотней будут заключать сделки… А вот для президента компании этот Катенькин вид был, пожалуй, перебором…
Милко в примерочной комнате пытался в очередной раз прилюдно скончаться и своей смертью подчеркнуть, как его недооценили. Ольга Вячеславовна отошла обзвонить девчонок-моделей, которые могли бы выйти вместо пьяной Изотовой, и капли гению пришлось подавать Кате. Поднося творцу стакан, прошла мимо Андрея в опасной близости, почти задела открытым плечом. «Чтобы ты, Милко, провалился со своими понятиями об одежде», – подумал Андрей.
– А вам, Андрей Палыч, не накапать?
– Четыреста капель, – сказал Андрей и ушёл в зал. От греха подальше.
Василия, кстати, не наблюдалось. А ведь могла пригласить на показ. И Андрей бы его увидел.
Мать Андрея тоже появилась. Приехала к самому началу презентации, ещё и какую-то девицу с собой приволокла. Общаться и даже просто здороваться с ними совсем не хотелось. Хотелось открыть показ, отбыть положенное время, вернуться домой, вытрясти из Малиновского, куда он дел всю выпивку, и нажраться так, чтобы позабыть обо всём на свете…
Открыть показ удалось без происшествий. А потом к нему подошла феечка, та что не 90–60–90, но тем не менее в Милкином шедевре, и позвала к немцу, которого откопала и привезла на показ Юлиана. Немец был желательным партнером и должен был именно на этом показе решить, связываться ли ему с продукцией «Зималетто». Лысоватый и с пивным брюшком, он неожиданно хорошо говорил по-русски. А Катенька – по-немецки. Разговор их завязался, когда Андрей был на подиуме, и теперь они общались подозрительно свободно. Что вызвало в Андрее немотивированный укол ревности. Зачем Катя так улыбается немцу, и о чём они вообще говорят? Андрею потенциальный партнёр сообщил, что в коллекции заинтересован, а помощница у него просто клад – хоть сейчас увози из России. И сказал, что хотел бы сфотографироваться с президентом компании, дизайнером и феечкой Катенькой. Милко был пока занят, и фотографироваться им пришлось втроём. Феечку Катю фотограф поставил перед Андреем, да так, что от её открытых плечиков не спасало уже ничего. Он специально подумал – плечики, мол, ничего серьёзного, такая же часть тела феечек, как крылышки… Не помогло. Несерьёзные плечики действовали на него очень серьёзно.
«Мама!» Мысль была удачная. Пойти к Маргарите, испортить себе настроение. Она не может не испортить. Пообщаться, обозлиться на весь женский пол. Включая тех его представительниц, что в платьях Милко.
Улыбнувшись немцу – мол, срочное дело, сейчас вернусь, – направился разыскивать безупречное противоядие от всех случаев хорошего отношения к женщинам. Когда нашёл, осознал, что феечка никуда не делась, а зачем-то шла за ним. И с Маргаритой они поздоровались одновременно.
– Андрей, я тут узнала. Это правда, ты женишься?
Катенька рядом вздохнула.
Не сразу сообразил, что до матушки кто-то донёс информацию из той статейки, а когда понял, подумал, что неудобней момента и нет. Кате лишний раз напомнили о том, каким он был идиотом. «Выходите за меня, Катенька, мы друг другу подходим, и у нас будут прекрасные дети!» Только вот талончика на Катю у него нет. И более вероятно обзавестись талоном к психиатру…
– И кто же эта Катя? Ничего кроме имени не знаю. Где ты её нашёл? Почему так быстро?
Одним они с маменькой были похожи – манерой высказать тут же всё, что подумалось, и неважно, кто и зачем стоит рядом.
– Катя – это я, – вдруг спокойно сказала феечка.
***
К показу Катя купила себе платье. Такое, в котором и в ресторан пойти можно, и просто встать перед зеркалом и порадоваться своему отражению. Глупо работать в модном доме и не приобрести творение Милко со скидкой. «И вообще, пойду вся такая красивая на показ и… встречу мужчину своей мечты!» – решила Катя. В самом деле, даже у Васьки личная жизнь налаживается, одна Катя всё откладывает и откладывает на потом. Однако вместо мужчин мечты, которые обязаны были откуда-нибудь появиться и проявить к ней интерес, на показе вокруг мельтешили всё те же мужчины из «Зималетто» – истеричный дизайнер, Васькин до мозга костей Малиновский и «ни черта не принц» Жданов. Который, правда, внешне сегодня вполне на принца тянул. Но Катя слишком хорошо его знала, чтобы он мог ввести её в заблуждение идеально сидящим костюмом и такой же идеально приклеенной улыбкой. Это – для гостей. Она-то чувствовала, что Андрей нервничает, хоть отпаивай валерьянкой, как Милко. А найди он свою Золушку – тут же её и перепугает, заявив что-то вроде «даже тапок на лапе сохранить не в состоянии, курица ты безмозглая». Да что же это такое, о чём ни начнёшь думать, мысли непременно перескочат на Жданова. Не работодатель, а проклятие.
Немного отвлёк её от Андрея и мыслей о своей ненормальности, и так не покидавших её теперь круглые сутки, владелец сети магазинов из Мюнхена. Переключившись на немецкий язык и с удовлетворением отметив, что навыки общения на нём не утрачены, Катя было расслабилась. Но и тут не обошлось без Жданова. С кем же договариваться, как не с президентом. И конечно, почему бы с президентом не сфотографироваться. Катя в этом кадре ощущала себя лишней, но сама виновата – напялила платье от Милко, теперь отдувайся. Стой, практически приклеившись к начальнику… Всё-таки фасон надо было выбрать более закрытый… Не так уж и жарко в зале отеля. Пока не постоишь рядом с Андреем, конечно... После фото Жданов куда-то неожиданно направился. Сказал что-то напоследок, и Катя не расслышала – то ли позвал за собой, то ли попросил подождать. На всякий случай пошла следом.
Андрей подошёл к Маргарите. И Катя решила, что неправильно его поняла. Зачем она здесь? Вот поздоровается и уйдет. И услышала: «Правда, что ты женишься»?
Даже после этого уйти было не поздно. Но стало интересно – а о чём речь? Она что-то пропустила, и Жданов собрался на ком-то жениться? Но тут же выяснилось, что речь о его выходке в ресторане и невеста, собственно, она сама. Хмыкнув про себя, Катя решила, что не уйдёт. А с удовольствием посмотрит, как Андрей выкрутится и что скажет Маргарите. Правда, на один вопрос – кто такая Катя? – решила ответить лично. Катя – это она. И это чистая правда. Это врун Жданов загнул насчёт женитьбы, а она говорит правду и только правду.
Но гордость за правдивую себя тут же угасла. Во-первых, Маргарита посмотрела на неё, как на лягушку. Или на мышь… Кто знает, что у неё вызывает такое отвращение. Во-вторых, на Андрея она посмотрела так же. И это всколыхнуло в Кате недобрые чувства. Что, сын не нравится? Так воспитывать надо было, а не удирать сломя голову. И в-третьих, Маргарита вдруг понесла такое… Андрей посмотрел на Катю, и она могла поклясться – в его взгляде есть что-то вроде раскаяния. Тут и прибавилось «в-четвертых». Он сам виноват, а сейчас только наблюдает естественные последствия своего же поведения. Думал, всё так просто? Что хочу, то и ворочу?
И Катя, прерывая поток слов Маргариты, сказала:
– Я понимаю, что вам неприятна. Но раз так, могу мамой вас не называть.
Теперь уже Андрей вытаращил глаза, будто впервые Катю видит. Но тут же сориентировался и даже приобнял.
– Да, мам, всё решено, постарайся порадоваться за нас.
Чуть сбавив громкость, Маргарита спросила:
– Катя, вы что, беременны?
– Нет, – успела ответить Катя. Это было уже слишком.
– Но долго ли, – сказал Андрей.
И, оставив Маргариту переваривать полученную информацию, потащил Катю прочь, не отпуская. Как схватил за плечо, так и держал. Отведя на достаточное расстояние, выдохнул.
– Вот спасибо, невеста!
– А что не так, Андрей Палыч? Вас же это развлекало в ресторане. Ну теперь и меня тоже… Один-один.
– Ваш Василий этому спектаклю не обрадовался бы.
Катя успела схватить с подноса проходящего мимо официанта бокал с вином, заодно освободившись от руки Андрея.
– Василий нас не видит.
«Василий» точно их не видел. Показ и Ромочка – куда интересней.
– Повезло ему… с невестой. Пьёт, врёт…
– Да, у меня масса достоинств. К тому же я не врала. Меня действительно зовут Катя, я не собираюсь называть Маргариту Рудольфовну мамой и…
– И вы не беременны. Действительно, ни слова лжи. Всё время забываю о честности фей. Катенька, а почему вы Василия на презентацию не пригласили? Познакомили бы нас.
– Не очень хорошая идея, вы слишком разные. Не нашли бы тему для разговора.
– Андрей, – подошла Юлиана, взяла его за рукав, – ты тут какие проблемы решаешь, личные или производственные?
– Личные, – сказал Жданов, – могут у меня быть личные проблемы?
– Сейчас нет, – Юлиана улыбнулась, – сейчас у тебя немецкий партнёр жаждет пообщаться с Милко. Ты же не оставишь гения с ним наедине? Мало ли что он там наговорит. А как только закончится показ, ты тут же решишь все свои личные проблемы.
– Мгновенно решу, – кивнул Андрей. – Ну что, невеста, вперёд к немцу?
И наклонившись к её уху, добавил:
– Надеюсь, Катенька, вы за него замуж не соберётесь. А то Василия на меня вы сменили охотно.
– Кто знает. Два жениха за вечер – детский сад. Могу найти и третьего. – Катя допила вино и подумала, что стоит им со Ждановым начать общаться вне офиса – непременно возникает дурацкая ситуация. И не он один в этом виноват.
Немец восторгался Милко так, что он наконец перестал претендовать на памятник с надписью «Здесь лежит гений» и решил ещё пожить. А заодно и сотворить следующую коллекцию, идея которой уже зреет в его умной голове. Показ плавно перешёл в вечеринку, Катя пила вино сначала с Васькой, после бокала прихватившей Малиновского и куда-то отбывшей, потом с Юлианой, за успешное сотрудничество с немцами, последний бокал ей протянул Андрей, заявив:
– Катенька, раз уж вы так щедры, что сами начали сценку «доведи Маргариту Рудольфовну до инфаркта», предлагаю разыграть и финал. Чтобы ей хватило впечатлений на дорогу домой и ещё на некоторое время. Пока она не поймёт, что жениться мы с вами не собираемся.
Он смотрел ей прямо в глаза, и Катя поняла, что кивает, ещё не уточнив, в чём будет заключаться финал. Всё-таки громкая музыка, вино и её «вторая ненормальная любовь» рядом совсем не укрепляли разум.
– Тогда допивайте и пойдём.
Они прошли к гардеробу, и Катя решила, что сейчас, когда Андрей что-то там ещё скажет своей матери, она сможет забрать пальто, вызвать такси и отправиться домой. Поздно уже. Пора.
Но Андрей ничего говорить Маргарите, как оказалось, и не собирался. Очутившись в поле зрения матери, он вдруг притянул Катю к себе и поцеловал. А она, вместо того чтобы отстраниться или хотя бы возмутиться, тупо подумала – «один-один».