Советский художник Сергей Лучишкин был из авторов, чье творчество пришлось на период так называемого авангарда.
Мыслимые и немыслимые творческие эксперименты на протяжении полутора десятилетий потрясали культурное пространство. Лучишкин был настолько способный живописец, что перепробовал почти все актуальные тогда направления.
На самом деле, его работы можно было бы приписать нескольким разным авторам – настолько разнообразна стилистика: от классических портретов и академических пейзажей до супрематизма и экспрессионизма. Но было во всех его произведениях и кое-что общее – обескураживающая ирония над тем, над чем вообще не принято шутить.
Родился художник в 1902 году в семье лавочника. Творчеству обучался в Свободных художественных мастерских у известных советских живописцев. Являлся членом творческой группировки «Метод» (1924) и «Общества станковистов». Активный участник радикальных художественных экспериментов первой четверти ХХ века.
Трагическая подложка с толикой абсурда – секрет таланта Лучишкина. Каждая его картина становилась или пощечиной общественному вкусу, или дерзким заявлением, или трогательной карикатурой на саму действительность. Сегодня мы разберем одну из его наиболее известных станковых работ под названием «Шар улетел» 1927 года.
Посыл работы настолько актуальным, что ее запросто можно принять за современное искусство. Будто написана она вовсе не сто лет назад.
Итак, «Шар улетел» - это лаконичное произведение о бренности бытия. Названием работы художник и шутит, и говорит всерьез.
Ребенок потерял воздушный шарик – яркое красное пятнышко летит ввысь, а девочка уныло стоит посреди пустынной улицы. Голые деревья, ровный, пустой горизонт. А по краям холста – две многоэтажки.
Традиционно, такие дома в современном искусстве стали символом тотального одиночества, отрешения человека, даже некой безысходности. Уже тогда, за сто лет до нашего времени, Лучишкин знает и угадывает это.
Еще мрачнее становится, если вглядеться в окна его многоэтажек. Обезличенный сброд проживает там свою несчастливую жизнь: кто-то пьет, кто-то подглядывает за соседями, а кто-то и вовсе, свел счеты с жизнью.
Одинокая фигура под потолком так резонирует с детской непосредственностью за пределами дома, да еще с маленьким ярким шариком, который уносится прочь, словно последняя радость этого сурового мира, что зрителю становится откровенно не по себе.