Ненависть - это сильное чувство неприятия, проявляющееся в крайней степени враждебности к её объекту. Раньше настолько остро мы это не ощущали, но вот мы десантировались с «брони» и решительно заняли оборону в лесополосе у озера, где ещё десяток лет назад занимали места для пикника и рыбалки. Мы знали тут каждую кочку, местность была буквально пронизана яркими нитями нашего прошлого, вплетена в нашу жизнь светлыми тёплыми воспоминаниями. Но теперь всё было иначе, некогда дружественный уютный уголок встретил нас смертельным холодом. Лесополоса ощетинилась колючками, каждая из которых стремилась обязательно обломиться в ране, вызвав обширное загноение. Всюду пряталась крапива, выжимая из себя предельный уровень обжигающего яда. Милые синички, которых мы раньше подкармливали хлебом, теперь щеголяя цветами флага противника с остервенением клевали вывешенные на просушку шерстяные носки механика-водителя. С нами воевала каждая травинка и даже мгновенно испортившаяся погода. Проливной дождь и пронзительный ветер стремились уничтожить запасы провианта и боекомплект. Приближалась ночь. Мы выставили посты, но к таким нарушителям и диверсантам мы были явно не готовы. Одного бойца сбила бегущая косуля, на другого из кустов выпрыгнул заяц, а на один из постов пришёл огромный косматый волк. В отличии от его испуганных предшественников, он пришёл тихо и спокойно, поел тушенки и так же исчез во тьме. Стрелять нельзя - раньше времени вскроешь позиции, и боец с замиранием сердца сидел с пристёгнутым штык-ножом и тихо ждал, пока непрошенный гость закончит свою трапезу. Но настоящими анархистами были ежи, они презирали всё: минирование, посты, заграждения, режим тишины... Громко пыхтя и топая, эти суровые повелители ночи давали знать всем, что они тут власть и оккупантов не потерпят. Когда к бойцу в укрытие заползла змея, мы согласились, что ежи лучше и больше на их авторитет не посягали. Особняком держались кукушки, они молча сидели на деревьях и, казалось, грустили. Теперь они были «зозулями», куковать им было непатриотично, а зозулевать они не умели, их было искренне жаль и их бедственное положение наводило на ряд параллелей. А вот соловьи оказались коньюктурщиками, они беззастенчиво встречали нас песнями. Признаться, были предположения, что песни нецензурного содержания, или это диверсия по срыву отдыха бойцов, но как выяснилось репертуар и график концертов у них был одинаковым по обе линии фронта. Но нам не давало покоя, как такой милый сердцу уголок мог стать таким враждебным, как вчерашние друзья могли очутиться по ту сторону прицела, как... как же надоела эта крапива. А ведь ненависть не возникает на пустом месте. Она вызывается как какими-либо действиями объекта этой самой ненависти, так и присущими ему качествами, а, главное, восприятием объекта ненависти, как противоречащего убеждениям и ценностям субъекта, негативно влияющего на его жизнь, препятствующего удовлетворению его важных потребностей. Это мы меняем мир, своим восприятием, заставляем его быть к нам строже, требовательнее и враждебнее. А потом обижаемся и злимся, а главное таим в себе обиды. А как же: «...и остави нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим»,- то и дело звучащее на наших позициях. А где же: «...достойное по делам моим приемлю?» Ведь нет у человека врагов, кроме него самого. Тот лишь ненавидит врагов, кто не познал, что враги - не враги, но друзья взыскательные.
Я помню другую войну, предвестницу этой, когда мы не наступали, а оборонялись, и силы были и так не равны, а противник ещё и бил подло, запрещённым, не по правилам, не по чести. И был момент, когда от злобы и горечи мы готовы были уподобиться ему, но нашли в себе силы понять, что пойдя на поводу лишим войну смысла. Ведь разница между противоборствующими будет лишь в цвете флагов и рисунках на шевронах. На наших же был Православный крест, и мы несли его с достоинством, несли его в первую очередь в Душе. Сейчас другая война, мы наступаем, но так же молимся за противостоящих, чтобы они сберегли себя, чтобы не брали грехов на душу, чтобы обрели прощение и покой в своём сердце. Именно они научили нас ценить жизнь, веру и правду. Воистину, трудно сказать, кто сделал мне больше добра и кто причинил больше зла – враги или друзья. Посему благослови, Господи, и друзей, и врагов моих. И даруй нам силы быть выше ненависти, избави нас от Лукавого.
1