Звуки возобновились. Теперь слышен был даже лязг – наручники по трубе? Полный атас. Валя медленно приподнялась, встала на цыпочки…
Решила как-то Валя, назовем ее так, навестить свою приятельницу. Та жила в далеком большом городе. Ни самой приятельницы, ни ее мужа днями дома не бывало, отсутствовали с утра до вечера - они оба работали.
Валю встретили, надо сказать, очень гостеприимно. Дали расположиться удобно, отвели чуть ли не целую комнату (правда, там еще ремонт шел, то есть не совсем уютно и немножко раскардашно). Но тем не менее. Хорошо, что не надо ютиться семерым по койкам да стеснять один другого.
В первый же день произошло нервное потрясение. Которое, забегая вперед, по итогу закончилось вполне благоуполучно. Но пока это потрясение длилось, Валюша, конечно же, животного страху натерпелась. Именно вот об этом, «животном», и пойдет дальше речь.
Небольшое вступление. Когда приятельница ознакомила Валентину с транспортной развязкой, с двором и устройством квартиры, осталось еще немного времени за завтраком (самолет прибыл очень рано) на уютной кухонке. Приятельница кратко рассказала, что переехали сюда недавно. Далее, что касается местных условий. Всё хорошо. Рядом куча магазинов. Комплекс бытового обслуживания - ремонт обуви, чистка подушек и всякое такое. Недалеко метро, вокзал, культурно-развлекательные прибамбасы.
Про соседей. Напротив живет приличная семья. Туда, если что, можно всегда обратиться. Только постучись – откроют, выслушают, помогут чем смогут. В общем, адекватные отзывчивые люди. И дочка у них любит уроки делать, могут даже сами позвонить в дверь и совета спросить, как решить мудреную задачку по физике/математике (сами родители махровые гуманитарии, а приятельница Валентины и ее муж технари, как и сама Валя, так что в случае чего и от ее помощи не откажутся).
Внизу, под приятельницей и ее мужем, живет одинокий мужчина. Работал то ли на телевидении, то ли в какой-то рекламной компании. Что-то связано с изготовлением промо-стендов. Или ремонтом. Или и тем и другим вместе взятым. По образованию художник. Был женат, но давно. Разошлись. Детей не нажил.
Наверху шумные сын-инвалид и слегка истеричная его мама. Могут внезапно начать греметь. Значит, опять ругаются. Полетят крышки кастрюль об пол, книжный стеллаж грохнется плашмя. Топот четырех ног (инвалидность по психике, а так-то руки-ноги целы). Надо просто переждать, всё стихнет на пару недель.
Снабдив гостью инструкциями, приятельница улетучилась в офис. Вальке понравилось всё. Дизайн интерьера. Виды из окна (квартира на обе стороны, а кухня еще и третью – торцевая стена дома – захватывает). Размеренное урчание движущегося по своей неширокой шахте лифта. Аккуратный подъезд, в котором, за исключением жужжания лифтового механизма, тихо и спокойно.
Осмотрела всё. Проверила, как работает тостер - хлебушек подрумянить. Не протекает ли душ в ванной. Кота за ухом почесала. Телек посмотрела. И собралась было прикорнуть. А надо подчеркнуть, Валя с детства тяготеет к тишине. У них дома всегда всё громыхало, ор, вопли, разговоры – семьища большая да шумная. Но у Вали склад характера иной. Ей всё это тягостно, не совпадают она и такой стиль жизни. Поэтому любое затишье всегда как подарок.
Стала наша героиня засыпать. Вдруг слышит - из квартиры снизу какие-то стоны доносятся. Мучительные такие. Будто бы человек на исходе физических сил. Замученный. Будто бы стиснуты у него зубы, от напряжения хочет закричать, позвать или завизжать, но не удается в легкие воздуха набрать – получается мычание нечеловеческое.
Вале аж не по себе стало. Прислушалась. Тихонько покрывальце с ушей стала двигать. Недочитанная книжка громко шлёпнулась на старый высохший паркет. Голову от подушки оторвала – тихо. Что за глюки? Опять улеглась. Сон начал крадучись возвращаться, окутывать теплой пеленой. И снова загудел чей-то жалобный стон. Утробный такой. На уровне горла и глубже, от солнечного сплетения. Как учили на курсах по вокалу: поставить звук на опору и тем самым, если воздуха побольше захватить, на выдохе голос станет пониже, не таким писклявым, как у Вали…
Однако что тут за «опора» и кому пришло в голову такими экзерсисами пробавляться? Мало того, ведь и отчаяние явно прослушивается, надрыв.
- Батттттюшки, ма-ма дорогая, - мысленно всплеснула руками Валя. Её поразила страшная догадка, - так ведь это у человека не только рот, но и руки связаны?
Зажмурилась от страха. И ведь где – совсем близко такой ужас творится. На расстоянии толщины перекрытий между этажами. Кошмар.
Сказать, что Валю пот прошиб, это ничего не сказать. Попадала она в разные передряги. Всегда после Бога благодарила, что не дал сгинуть, вызволил то чудом, то шансом, то смекалкой. Парадокс в том, что все приключения случались чуть ли не средь бела дня и под носом у кучи людей, а закончиться могли бы весьма трагически, потому что в том и парадокс: никто ничего не замечает, никто ни во что плохое не поверит, пока не увидят страшный финал, когда «уже поздно» и «ой, вот если бы мы раньше знали, мы б, конечно, обязательно помогли!»
А тут, похоже, кто-то встрял капитально. Уж больно натужно стонет. Безысходность дичайшая.
Валюша подскочила как ужаленная, разбросав покрывало в одну сторону, подушечку-думку в другую (она шлепнулась на пол рядом с креслом в углу, всё стихло). Мельком взгляд поймал трубу отопления как раз за креслом. Ага, вычислила Валя, значит, точно - к стояку человека привязали. Судя по всему, женщину, вот вам и сосед. Тихоня одинокий. А чем он там, один, у себя в квартире занимается?
- Надо же что-то делать! – гулко колотилось в мозгу. – Так. Стоп. Для начала хотя бы понять, что происходит.
Ускорилось время, минуты побежали еще быстрей. Счет шел на секунды.
- Ыыыу. Ы. Ы-ы. Уы-ыы-ы-ы-у-ы.
Чудовищные звуки возобновились. Теперь слышен был даже лязг – наручники по трубе? Полный атас. Да что ж там происходит, черт побери?
Валя медленно приподнялась, встала на цыпочки…
Продолжение следует...