Петькины родители уже и не знали, радоваться или печалиться тем разительным изменениям, которые произошли с их сыном после майских праздников. Сначала Петька взялся за литературу — носил к себе в комнату книги из домашней библиотеки стопками. Освобождал нижние полки, потом средние, а потом залезал на стул и доставал книги с верхних полок. Так методично обрабатывал шкаф за шкафом. Каждый день, возвращаясь из школы, он относил вчерашние стопки книг на прежнее место и брал новые.
Родители недоумевали, что он с ними делает. Первой не выдержала мама.
— Петь, ты что-то ищешь?
— Да, мам. Доклад по литературе нужно написать к концу четверти по произведениям различных авторов.
— Ну, ты уж очень тщательно его готовишь. Неужели для этого нужно перебрать все книги из нашей библиотеки?
— Нет, конечно, но мне стало интересно.
Когда «литературный период» завершился, библиотека кончилась, Петька основательно погрузился в интернет. Теперь он часами до поздней ночи не вставал из-за компьютера, а когда перебирался в постель, то перед сном брал с собой планшет. На мониторе мелькали картинки и тексты, но Петька долго на них не задерживался, а открывал новые и перебирал файлы с информацией.
Нельзя было сказать, что эти занятия происходили в ущерб его здоровью. Когда тело и глаза уставали, Петька делал физкультпаузы. Для этой цели он перетащил к себе в комнату отцовские гантели по восемь килограммов и пудовую гирю. Его детские трехкилограммовые гантели уже не давали нужного эффекта.
Однажды во время очередной тренировки к нему в комнату заглянул отец. Петька расположился на ковре в центре комнаты и стоял на голове, с упором на руки. Рядом с ним лежали гантели, и стояла пудовая гиря. Заметив отца, Петька ловко опустился на пол и сел на ковер, скрестив ноги.
— Уф-ф…. Почти закончил.
— На голове стоять у тебя здорово получается! Гантели тоже можно включить в тренировку, а с пудовой гирей тебе рановато работать.
— Нормально, пап! Я же аккуратно, без фанатизма.
— Петь, тут из школы директор звонила.
— Да? Что говорит?
— Говорит, что у тебя выдающиеся способности по математике. Предлагает тебе поехать на Фестиваль науки и дополнительного образования в «Сириус» в Сочи, в июне.
— Нет, пап. Математика — это вообще не моё! Какие там выдающиеся способности они у меня разглядели?!
— Подумай, сын. В «Сириус» приглашают не каждого. Неужели не интересно съездить?
— Нет-нет-нет! Тем более в июне! В июне дача, ты же знаешь. А математику я терпеть не могу!
— Ну, сам смотри. Эх, мама расстроится. Мы уже с ней думали, что июнь ты в Сочи проведешь.
— Пап, перед мамой я сам извинюсь. Не мучайте меня этой математикой. Пожалуйста.
— Ладно, не хочешь, как хочешь. Директору скажу, что у нас на июнь другие планы.
— Спасибо, пап! Ты лучший папа на свете!
— Подхалим.
Когда дверь за отцом закрылась, Петка обратился к Гадиру.
— Слышал?
— Не глухой.
— Как теперь выкручиваться будем?
— А что тут выкручиваться? Ты уже сказал, что математику терпеть не можешь. Так дальше всем и говори.
— Легко сказать, а две гипотезы, которые мы обосновали? Из этого же научную сенсацию сделают.
— Забудь. Нашел, о чем переживать. У нас есть дела поважнее.
— Какие?
— Соединить достижения двух наших цивилизаций!
— Ну, ты замахнулся!
— А что? Я только сейчас начинаю понимать, чего нам не хватает, и в чём ваши проблемы.
— Ты-то сможешь использовать полученные у нас знания — ты будущий царь Атлантиды. Твой старший брат Атлас с удовольствием уступит тебе бремя государственного управления и займется своей любимой астрономией. А кто я? Обычный московский школьник.
— Не скромничай, теперь не совсем обычный, раз чашки на лету останавливаешь.
— Издеваешься? Это произошло случайно. И вообще, покажи мне еще что-нибудь из того, что я не умею. Мне же интересно!
— Петь, теперь ты умеешь все, что умею я, только пользоваться этим еще не научился.
Петька замолчал и задумался.
— А как у меня с чашкой получилось, можешь объяснить?
— Всё на Земле, включая и саму планету, имеет свои полюсы и свои вибрации. Когда научишься ими управлять, то сможешь влиять на живую природу и изменять свойства предметов.
— Ничего не понял! Про чашку объясни!
— Да что ты пристал ко мне с этой чашкой? Сам не знаю, как это у тебя получилось! Похоже, что ты время остановил, а я этого делать ещё не умею.
Петька снова задумался.
— А изменять свойства предметов — это как?
На стене, на гвоздике в Петькиной комнате висела маленькая черная чугунная подкова, когда-то подаренная ему дедом на счастье. Сейчас Петькин взгляд остановился на ней.
— Возьми её.
Петька снял с гвоздика подкову и стал вертеть в руках, не понимая, что с ней делать дальше. Подкова была небольшого размера, но сделана, как настоящая. Неожиданно цвет у подковы изменился на золотой, и она стала ощутимо тяжелее.
— Упс!!! Вот это да! Это то, что я думаю?!
— Теперь она золотая.
— Фантастика! Это невероятно!!!
— Никакой фантастики. Ты думаешь, откуда мы берём столько золота на отделку стен и крыш в наших городах? Жрецы меняют свойства железа.
Петька вертел в руках тяжелую золотую подкову, которая только была чугунной, и не верил своим глазам. В нерешительности он спросил у Гадира.
— Ты хочешь сказать, что я так тоже могу?
— Можешь.
Петькин взгляд упал на гантели, которые лежали посередине его комнаты.
— Можно я попробую?
— Зачем спрашиваешь? Пробуй, конечно.
— А как это сделать-то?! Усилием мысли, что ли? Да ну, ерунда какая-то!
Ерунда-то ерунда, но золотая подкова в руках вселяла уверенность.
— Почувствуй внутреннюю вибрацию металла, который у тебя в руках. Сконцентрируйся, как я тебя учил, отбрось все посторонние мысли. Ощущения будут, как от слабого электрического разряда. Приятные ощущения. Запомни их. Каждый предмет имеет свою собственную вибрацию. Это вибрация золота.
Петька сжал в кулаке золотую подкову, зажмурился и напрягся.
— Да не напрягайся ты! Расслабься полностью и доверься своим ощущениям.
— Кажется, почувствовал…
— Теперь передай эту вибрацию другому предмету.
Петька сидел на ковре в центре комнаты, скрестив ноги. Он дотянулся и придвинул к себе восьмикилограммовые отцовские гантели. В одной руке он продолжал держать золотую подкову, а второй рукой прикоснулся к гантели. Петька почувствовал, что и у этой железки есть вибрация, но она совсем другая.
— Не получается! У гантели тоже чувствую вибрацию, но как её изменить?
— А ты вспомни, как чашку на лету остановил.
— Скажешь, тоже. Я испугался, что она разобьется.
— Всё дело в твоём желании. Если оно сильное, значит, сработает! Пробуй ещё раз!
Петька снова сосредоточился. Он чётко различал вибрации гантели и золотой подковы, но изменить ничего не мог.
— У меня не получается!
— Какое у тебя сейчас самое большое желание?
— Научиться тому, что умеешь ты!
— Неправильно. Сейчас мы с тобой — одно целое, и ты умеешь всё, что умею я. По второму кругу пошли! Ладно, хватит тратить время на ерунду. Никогда ты ничему не научишься. Ошибся я в тебе.
Петька разозлился на Гадира. Друг называется! Вместо того чтобы как-то помочь, обидные вещи говорит. Он с досадой оттолкнул от себя железную штуковину, которая почему-то потяжелела в несколько раз. Посмотрел на неё и замер в удивлении. Она стала желтой и блестящей, а в её круглых сверкающих шарах отражался Петька, который склонился над ней, внимательно рассматривая. Неужели получилось?! Сомнение и обиду он высказал Гадиру.
— Признайся, что это ты сделал!
— Я вообще тут ни при чём. Твоя работа!
Петька с недоверием потрогал вторую гантелю, продолжая держать золотую подкову в другой руке. В этот раз всё произошло быстрее.
— Гадир! У меня получается!!!
— Перестань держать подкову. Ты же запомнил вибрацию золота. Попробуй с гирей, но не прикасайся к ней.
Петька настроился на пудовую гирю. Без подковы в руке было как-то боязно, но говорить про свои сомнения Гадиру он не стал, чтобы снова не услышать от него: «Ошибся в тебе». Вскоре гиря засверкала, и Петька увидел на круглом, блестящем и выпуклом боку своё отражение.
— Ура! Ура-а-а!!! Я волшебник!
— Не сомневался в тебе.
— А что же говорил, что «ошибся во мне»? Специально?
— Конечно. Чтобы тебя мотивировать.
За оставшийся вечер Петька ещё несколько раз опробовал свою новую способность: на металлических скрепках, на дверной ручке в свою комнату и даже на гвозде, вбитом в стену, на котором висела подкова. Вначале не мешавший ему, Гадир вскоре не выдержал.
— Хватит играться! Ты освоил вибрации только одного металла, а природа, которая нас окружает, многообразна.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что тебе нужно будет ещё многому научиться.
На следующее утро Петька быстро позавтракал и первым убежал из дома на занятия в школу. Отец брился в ванной, а мама зашла в Петькину комнату, чтобы перед выходом на работу сделать в ней легкую уборку. Желтые и блестящие гантели и гиря лежали на ковре, на полу, в центре комнаты. Мама попробовала их поднять, чтобы переставить в угол, но не смогла. Они оказались слишком тяжелыми для неё.
— Серёж, убери на место Петькины гантели и гирю. Не могу поднять.
Отец пришел к ней из ванной с полотенцем на шее.
— А зачем он их перекрасил в желтый цвет? Смотри, блестят, как золотые.
— Спроси что-нибудь полегче. Разве его поймёшь?
— И ручку в свою комнату перекрасил. Наверное, краска оставалась.
Отец нагнулся и рывком поднял гирю.
— Ух, ты! Что-то я совсем ослаб. Надо вместе с сыном физкультурой позаниматься.
Он двумя руками с трудом переставил в угол «пудовую» гирю, которая весила сейчас около пятидесяти килограммов, и заметно потяжелевшие гантели.