Пожар
В феврале месяце,1938 года, в Фильяле появилась санная подвода с двумя охотниками.
Они проехали вдоль села, спросили у играющих в городки. ребятишек, кто здесь старший и остановились у ворот Николая.
В это время Пелагея с дочками во дворе укладывали дрова в поленницу.
— Хозяюшка, подойди-ка сюда — услышала она и увидев чужих людей, пошла к воротам.
Двое мужчин, сидевших в санях с ружьями наперевес, соскочили с саней, и направились в их двор. Пелагея поспешила к ним навстречу.
— Вы кого-то ищите, добрые люди?
— Ищем хозяина вашего, он дома?
— А, он с сыночком в мастерской, вы бы сами к нему проехали вон туда — она, указала где находится муж и сердце учащённо забилось, словно почуяло беду.
— Что это за люди? С виду, вроде как, охотники, но чует сердце, что это не к добру — подумала она, возвращаясь к девочкам.
— Мам, кто там?— спросила любопытная Марийка.
— Не знаю, батю спросили, я указала. Может, кто столярные изделия заказать захотел. Придёт, скажет, чё гадать — ответила она, укладывая поленья.
Как только неизвестные люди уехали, Пелагея поспешила к Николаю, узнать, кто это такие и чего они от него хотели.
— Что хотели? Сказали, что хотя мы и на границе с Шорией живём, а всё же эта земля относится к Ойротии, поэтому поселение нужно узаконить. Велели поначалу в Турачак приехать, потом с документами в Ойрот-Туру, чтобы наше село здесь было по закону.
Да. Нам это до весны надо бы сделать. А то потом реки разольются и, ждать придётся — рассудил Николай.
Но в Турочаке решили документы делать на новое поселение летом, чтобы можно было замерить каждый дом, каждое строение. Необходимо было приготовить документы на каждый дом и на каждый участок земли и на каждого жителя. Выбрать сельский совет. Затем оформить просьбу жителей в областной комитет о необходимости сделать дорогу до переправы через реку Лебедь.
Только не пришлось оформлять никаких документов.
Весна пришла, как обычно, в свои сроки, с дождями, холодным ветром, да утренними заморозками.
Почки на деревьях долго думали, раскрываться ли? Но как только выглянуло яркое солнце, пригрело и приласкало их, они тут же откликнулись и нежным зелёным кружевом нарядили кустики и деревья. Даже хмурые тёмные пихты и ели, зазеленели и повеселели.
Это весеннее утро на Фильяле, началось как обычно.
, Ранним утром чуть сбрызнуло дождичком, а потом подсушило солнышком, да лёгким ветерком.
— Ранний дождь не долгий, так что в обед пойдём на пашню. День сегодня для начала посева хорош. Кто домовничать? — спросил Николай, когда все закончили завтракать.
— Сарка! — крикнула первая Марийка
— Сарка, Сарка — поддержала Полинка предложение сестры.
Любили девчонки посевное время, когда кто-то из взрослых погоняет лошадь, а ты сидишь на колёсной перекладине, ногами болтаешь, да семена посыпаешь.
А Марийка ещё и песни во всё горло поёт. Поле большое, от села далеко, никто не услышит.И весело и легко, и накатаешься вдоволь.
—А я тоже рассыпать могу, я уже большой — возмутился Серафим.
— Ну, вот и хорошо, что большой, значит, тебя и одного оставить дома
не страшно. Мужик, одним словом — потрепал отец вихрастую голову сына.
— Ну сынок, уж коли тебе стеречь дом выпало, так кур от коршуна стереги! Как увидишь,что над оградой кружит, так хватай палку и от всей души стращай его.
А свиньи из болота придут, так гони их отсюда, обратно в болото, не приваживай ко двору до вечера. Поглядывай за парухой, сёдня-завтра цыплята выпариваться станут, так ты их забирай, чтобы курица не затоптала.
Вот у печки корзинка стоит, в неё и собирай, да тряпицей прикрой, чтобы спали, да обсыхали.
. Серафим слушал мать и кивал головой, показывая,что понял, а она продолжала.
— Молоко, каша, пироги на столе. Кушать захочешь, не терпи, ешь. Да, чуть не забыла, поглядывай воду у кур, если не будет, налей. Сам от дома никуда не уходи. Добро стереги, в дом никого не пускай. Будь мужиком! Всё понял? — мальчик кивнул головой.
— Ну-ка перескажи! — потребовала мать, сын всё повторил, не сбиваясь.
— Ну всё, оставайся! Дождя не будет, так поздно вечером дома будем. С Богом! — Пелагея ловко запрыгнула в седло, а Полюшка уселась на сидушку, что на перекладине колёсной пары. Убедившись, что Полюшка сидит, Пелагея тронула коня. Следом за ней шла лошадь погоняемая Николаем и Марийкой на колёсной парей.
— Иш ты, а день-то как разгулялся! — взглянув на чистое голубое небо, воскликнул Николай.
— Ветерок, да солнышко, земля хорошо обыгла , не будут колёса утопать— заметила Пелагея.
Марийка с Полинкой, едут, улыбаются, лица довольные, что катятся по дороге, сидя на сидушках, а не бегут следом.
Лес после дождя чистый, умытый. Разбросил свою нежную весеннюю зелень по лиственным деревьям, окутал зелёной вуалью горы, наполнил воздух. свежестью, да смолистым ароматом.
Подъехали к полю, Николай снял с лошади мешки с семенным зерном и, рассыпав по туесам, разместил их на колёсных перекладинах для девочек. Себе взяли туеса с широкими лямками, лямку перекинули через плечо и шею, туес упёрся в седло. Девочки лямки закрепили на талии, и поставили туески на перекладину.
Сидя сверху на лошади, старшие разбрасывали зерно одной рукой в одну сторону, а другой рукой, в другую. Девочки, сидя на середине, рассыпали себе под ноги.
День и вправду " разгулялся." Радостно сияло солнце. Весело порхали и пели птицы. Лёгкий ветерок трепал подолы девчонок, а они рады радёшеньки, и работа лёгкая, да и среди весеннего леса, ещё и накатаешься досыта. Ну чем не радость?!
Весной, когда шла посевная и жители Фильяла были на своих полях, над селом, со всех сторон сразу, поднялся густой дым. Вскоре полыхнуло пламя.
\
— Миколай, пожа-а-ар! Гони домой, там же Сарка — крикнула Пелагея, как только увидела дым.
Все, кто увидел дым, побросали работу и кинулись в село. У кого-то малые дети, с такими же малыми няньками, остались. У кого-то престарелые родители были одни.
Николай с Пелагеей подбежали, когда дом был весь в огне. Как только они приблизились, рухнула крыша, обдав всех огненными брызгами.
Девчонки, отпрянув, испуганно завизжали. Что-то или кого-то найти было уже невозможно.
— Сарка, ты где, сынок ?— кричала Пелагея, кидаясь в огонь. Жаром обдавало её лицо, обжигало искрами руки, но она продолжала бросаться в огонь, кричать и звать сына. Николай выдернул из ограждения жердь и принялся расталкивать горящие брёвна по сторонам, в надежде отыскать хотя бы тело сына.
— Марийка, Полинка — берите вёдра, носите воду на огонь.
Девочки кинулись к забору, сдёрнули с колышек подойники и помчались к колодцу.
А Пелагея, понимая, что преодолеть огненную стену, ей не удастся, упала на землю, рыдая и приговаривая:" Господи, за что? За что, Господи-и-и-ии".
Вокруг взлетали искры, осыпая Пелагею, огненным дождём, от них загорелась её одежда, но она ничего не чувствовала.
— Дочь, мать горит— крикнул Николай.
Марийка, зачерпнув ведро воды, вылила его на мать. Следом подбежала Полина и тоже вылила на Пелагею ведро воды. Николай, подхватив её под руки, оттащил к забору, подальше от огня. Пелагея не сопротивлялась, громко рыдая, она продолжала звать сына.
Усадив жену под забор, Николай стал принимать у девочек воду и заливать горящие брёвна, когда буйный огонь стих, взял лопату и стал засыпать места, где ещё шаял огонь.
Справиться с огнём было не просто. Одновременно с домом горели все постройки, и амбар, и склад, и курятник и зимний хлев. Всё сгорело. Было очевидно, что это поджёг.
Пелагея сидела, откинувшись на забор, громко стонала, тупо глядя на то, как муж засыпал огонь землёй, орудуя лопатой. Девочки продолжали носить воду и поливать дымящиеся брёвна.
—- Мама, я не виноват. Я только вот, цыпушек утащил, а куда все делись, я не уследил. Прости мам — услышала Пелагея за своей спиной. Она прекратила стонать и, резко развернулась. За забором, с корзиной в руках, стоял Серафим, а вокруг его ног распушившись, бегала обеспокоенная курица- клушка.
У Пелагеи уже не было сил радоваться, она закрыла глаза, откинулась на забор и тихо, беззвучно заплакала.
—Прости мам — Серафим тоже сел у забора и тоже заплакал, громко всхлипывая. Как только корзина оказалась на земле, курица тут же заскочила в корзину к своим детям.
— Сын! Ах ты, сорванец! А я сердцем чуял, что ты где-то хоронишься — перепрыгнув через жерди, радостно воскликнул Николай. Он подбежал к сыну, подхватил его на руки и приподнял над собой.
— Ну не мог ты сгореть, не мог! Ах ты сорванец, напугал-то как, а! — он опустил сына на землю и спросил
— Ты где был-то, сынок?
— Когда дым в дом полез, я тогда ещё дома был. Я цыпушек домой принёс, когда дыма не было, он потом полез в дом. Я взял корзину и хотел выбежать с цыпушками, дверь открыл, а там огонь. Я тогда спустился в подпол, а потом пролез в погреб и вылез на улицу. Цыпушек собрать успел, а курица за мной бежала в лес. Она сама в корзину залезла. Во-о-т — он показал на корзину, в ней пряча голову под себя, раскрылатившись, сидела курица.
Так бывшая землянка, став погребом, спасла мальчику жизнь.
В поселении, у каждого дома был собственный колодец, но от пожара
уцелели только бани, да и то лишь те, что были далеко от домов, у ручья. У Николая уцелел ещё и летний хлев для скота, потому что был хотя и не далеко от дома, но в хвойном лесочке.
Уцелевшие собаки, выли. Женщины и дети плакали, мужчины, поняв, что их подожгли, ругались и проклинали поджигателей.
Скот у всех был на улице и не пострадал. Собаки, что были на цепи и не смогла убежать от горящего дома, заживо сгорели.
— Николай, нас сожгли, ты не догадываешься, кто? — спросил Борис, подходя к Николаю.
— А что с того? Догад-то, здесь нам не в пользу, уходить надо, вот что — ответил он.
— У тебя баня цела, вымыться б надо всем, да обогреться — предложил Борис.
— Да, утром топили, щас подкинем дров и готово. Эх Борис ,говорил ведь тебе, ставь баню у ручья, поленился, ходить далеко — упрекнул Николай Бориса, отправляясь к ручью. Борис пошёл следом.
Семья Бориса сидела возле углей бывшего дома. Уставшие и грязные дети, горевали молча, собравшись вокруг матери, которая сидела прямо на сырой земле, держа на руках малыша, раскачивалась из стороны в сторону.
В тайге весной ночами очень холодно, поэтому в большой предбанник Николая стали собираться односельчане, которым негде было переждать ночь. Народу набилось много. Пришлось вынести стол на улицу и все разместились прямо на полу. Кому-то удалось лечь на лавки, а кому-то разместиться под лавками. Все измученные и уставшие хотели побыстрее устроиться и уснуть, главное в тепле.
— Что будем делать, Борис?— спросил Николай после того, как все привели себя в порядок.
— Я вернусь, только не в Калтан, а в Осиновку. Бояться мне нечего. Все мои обидчики, сами раскиданы по лагерям. Узнаю, как можно восстановиться, где усовершенствоваться и опять пойду в школу.
— А я не хочу назад возвращаться. Я не смогу жить и работать в колхозе. Мы когда своих коней угнали в коммуну, так я туда больше месяца ходил и тыкал их носом, показывая, как они коней губят. А не своё! Поэтому не жалко.
Понимаешь? Конь, он же, как человек. Он тоже душу имеет. А они к нему относятся, как к рабочей скотине и не больше. А коня любить надо, ухаживать, как за собой. Тогда и ты его, и он тебя, понимать станет. Ты и конь, одно целое, вот тогда толк будет. А то конь голодный, стоит под солнцем, к столбу привязан, гнус его гложет, а они сидят в кустах и жрут яйца с молоком.
Нет, не смогу я в колхозе, не смогу. А что они с севооборотом натворили! Все же поля засорили так, что голод получился. А ведь год-то был не плохой, зерновые хорошие были, а есть нельзя. Больше семян сорной травы, чем зерна. Только птицу кормить, скоту и тому нельзя, отравится. Нет, не смогу я в колхозе. Не смогу. Или я кого порешу или они меня, больше никак.
— Это ты про какой севооборот? — поинтересовался Борис.
— Да как это про какой? Про обычный. А-а, ты же с крестьянским-то трудом ранее дела не имел. Ну а тут мы с тобой почитай восемь лет прожили, так ты вроде всё верно делал.
— Так я на тебя глядел. Как ты , так и я. А толком не понял, зачем ты носишься с зерном? То, что овса больше сеял, понятно, кони. А вот пшеницу совсем не сеял.
— Вот ты чудак человек. Нашто мне та пшеница? Куль куплю, да на пасху и рождество хватит. Рожь здесь родится, а пшеница нет. Вот и колхозы, так же. Руководителям пшеницы больше надо. А урожаев нет. И не будет! Земля рожь родит, а пшеницу нет. Работающий мужик сыт от ржаного хлеба, а пшеница, это так, пшик и нет силы. Руководители, так их мать.
А овёс я боле других сеял, чтобы от сора избавиться, а потом горох да бобы, да фасоль, опосля овса и земелька оздоровит, и хорошую рожь родит, или ячмень, или гречу. Так- то вот, брат.
— Николай, давай брат, вместе пойдём в Осиновку! Там посёлок огромный, там каждому применение найдётся.
К Николаю подошёл, бывший сосед, многодетный отец, Матвей.
— Николай, коли здесь не остаёшься, так разреши пока в твоей бане пожить, нам некуда идти. Найдём куда податься, уйдём.
— Чего ж спрашиваешь, Матвей? Живите. За одним и за пчелами тут приглядишь. Верба нынче цвела рясно, взяток уже есть, мы его с собой срежем и вам оставим.
Николай и Борис стали готовиться к походу,
ещё три семьи решили пойти с Борисом в Осиновку, остальные кто куда.
Пришлось приколоть всех свиней. Натопили сала, накоптили мяса, навялили рыбы.
В погребе-землянке сохранились овощи, соленья в бочках. Часть взяли с собой, остальное предложили тем, кто пока не решил, куда отправиться и остался.
Перед уходом вся семья подошла к пепелищу.
— Батя, маменька, гляньте-ка, вон под бревном, в самом углу, иконки наши уцелели — заметила Полюшка.
Николай откинул обгоревшее бревно и все увидели, что и крест, и створки, целы, даже деревянная икона Божьей Матери под ними сохранилась, только копотью подёрнулась.
— Молодец Полюшка, глазастая, благословения наши узрела. Знать-то всё ладом у нас будет — сделала вывод Пелагея.
Отправились ранним утром, кто-то верхом на лошадях, кто-то в телеге с вещами и продуктами.
Коров, телят, овец погнали с собой. Пошли по проложенной дороге, вдоль реки Кондома. Весна, трава молодая сочная, пока путешественники отдыхают, да готовят, пишу на костре, скот пасётся.
В дороге, на привале, резали барана. Варили суп с зерна, что на поле рассеять не успели, да с кусками баранины. Словом, шли не впроголодь, сытно.
Так и добрались до села, где жили родители Бориса.
Телят и лошадей Николай с Борисом на базаре продали.
Этих денег Николаю и Пелагеи хватило, чтобы купить домик в Осиновке, по улице Калтанская, дом, номер. 1.
Улица начинается от самой горы, там, у горы и стоит теперь их дом. Рядом лес, река не очень далеко, даже ближе чем на Фильяле. Вот только, чтобы оформить дом в собственность, понадобились документы.
Узнал Николай, где находится " военное начальство" и отправился в комитет Управления Государственной Безопасности при НКВД.
— А мне к самому главному — заявил Николай девушке за перегородкой, войдя в здание.
— Пройдите по коридору, первый кабинет направо.
Дверь кабинета была приоткрыта, Николай заглянул, там была вторая дверь, обитая кожей. Постучать не получится, он решил её открыть, дверь оказалась запертой, но слышны были голоса, разговор был грубым, сильным, но слов не разобрать. Он понял, что идёт серьёзный разговор и поэтому дверь заперта, чтобы такие, как он, не мешали. Он сел на стул и стал ждать.
Через какое-то время, представители разного рода местной власти, стали быстро выходить из кабинета с озадаченными и суровыми лицами.
— Вы ко мне? Заходите — услышал Николай и вошёл в кабинет. За столом сидел, примерно возраста Николая, военный человек.
— Слушаю Вас, кто таков, с каким вопросом, представьтесь— потребовал хозяин кабинета.
— Слушаюсь! — как-то само собой вырвалось у Николая и тут его понесло. Он представился по полной военной форме, быстро доложил, где воевал, как попал в плен, побег, трёхлетнее возвращение, пятилетнее участие в коммуне, побег от раскулачивания, восьмилетнее отшельничество, пожар поселения, В Осиновке приобрёл дом Калтанская 1, документов нет.
— Понятно — сказал "самый главный, и что-то написав на бумажке, подал её Николаю.
— Сразу у входа, наша фотография. Отдай это фотографу и сделай фото, жду через неделю в этот же день и час!
Через неделю Николай пришёл в назначенный час.
— Ну, что, Николай Михайлович, всё сказанное вами, верно. Оформляйте документы и вставайте на учёт, как запасник. Устраивайтесь на работу.
Николай и Пелагея получили паспорта и устроились на работу.
Пелагея устроилась на железнодорожный переезд, машины пропускать, а Николай стал обходчиком ж-дорожных путей. Вот и началась на новом месте, их, казалось бы, новая жизнь.
начало Скудара-1
продолжение Скудара 69
Свидетельство о публикации №222082700428
Уважаемые мои дорогие читатели, спасибо, что так долго ждали.Я была в путешествии по горам Саянам и там не было интернета. Но я писала и сейчас буду загружать значительно чаще!! Ведь мне только обработать осталось. На каждую статью у меня уходит целых три дня правки. Быстрее не умею.
Приятного прочтения !.Ваша Валеску.