Мы возвращаемся в гостиную и располагаемся на прежних местах.
- Галстуки можно освежить при помощи крема для обуви, – продолжает бормотать хозяин, словно заведённый.
"Мужик сбрендил!"
- Леонид Эдуардович, у вас есть что-нибудь покрепче чая?
Он наклоняется вперёд и опирается руками о колени, будто намереваясь подняться с дивана, на который только что плюхнулся. А в моей голове уже звучит голос воображаемого турецкого следователя:
- И как вы, госпожа Мариам, объясните появление коллекционного ремня на месте преступления?
-Чтобы сбить с толку, – отвечаю я.
По взгляду господина Лео, понимаю, что говорю вслух. Чтобы скрыть смущение, добавляю:
- На месте убийства преступник нередко оставляет разные предметы.
Мужские глаза напротив не отпускают мои на мгновение дольше, чем позволяют приличия.
- Если желаете выпить, Мария, бар в вашем распоряжении. Ликёр, водка, коньяк и, кажется, мартини. А в холодильнике – пиво.
- А что предпочли бы вы?
- Апельсинового сока.
Ничего не остаётся, как присоединиться к его выбору.
- Что ж, нам обоим нужна свежая голова, – говорю я, пытаясь выжать из себя улыбку,и ловлю себя на использовании слова во множественном числе.
«Мы!» Неужели так сильно воздействие этого человека и его виллы? Нет уж, увольте! После того, как сок готов, я ищу в сумочке мобильник, чтобы вызвать такси. Ено нет на месте! Оставила на ресепшене? Или...
- Вы очень смелая женщина, Манюся! – доносится из кресла.
Меня накрывает волной жара: так ко мне обращался отец. С трудом справившись с волнением, я лепечу:
- Моя работа и робость несовместимы.
- Вы замужем?
- Нет. И не была. - Ответ звучит слишком поспешно.
-А друг сердечный имеется?
- В Москве.
- И правильно. Свой отечественный мужик всегда лучше, ибо понятен. Ну за редким исключением… - Он выуживает откуда-то мобильник и протягивает мне: -Наберите-ка нашего потеряшку!
Я принимаюсь искать номер телохранителя в списке контактов, хотя на самом деле помню его наизусть. Ответ следует предсказуемый:
«Телефон абонента отключён или находится вне зоны доступа».
Леонид Эдуардович (теперь он для меня только так -по имени-отчеству) берёт телевизионный пульт. Каналы щёлкают один за другим. Судя по всему, он ищет информацию о преступлении в отеле.
- Сообщат, скорее всего, уже в утреннем выпуске, – говорю я, с трудом подавляя зевок.
- Вы правы, – соглашается Леонид Эдуардович и выключает телевизор. А я поднимаюсь со своего места:
- Извините, но мне надо домой. Мне ещё предстоят сборы. Улетаю в Москву.
- И каким же рейсом?
- Вечерним.
-В таком случае у нас ещё достаточно времени.
Тембр его голоса бархатист, интонации вкрадчивы, но меня бросает в дрожь.
«Не дрейфь, Маня! Этот человек болен и в случает чего…»
Додумать не позволяет вопрос, набатом ворвавшийся в слуховые проходы:
- Вашу матушку звали Жасмин?
- Её звали Женей.
- А вы мне напоминаете одну Жасмин.
Я молчу. А что ещё остаётся делать?
- Простите, не хочу ранить ваших чувств. Ваша матушка жива?
- Нет.
- Простите.
«Он перестал называть меня по имени».
- А что касается Жасмин, – продолжает он с непроницаемым видом, -на ней был женат мой деловой партнёр. Мы в ту пору занимались сбором и переработкой металла. Поначалу успешно... - Он делает многозначительную паузу.
- А потом?
" К чему эти вопросы? Если мне и так всё хорошо известно. Слишком хорошо".
- Начались проблемы.
- Какого рода?
- Мой компаньон захворал…Есть такой недуг. Алчность называется. Она его и сгубила.
Лицо напротив уменьшилось в размерах и заострилось.
"Надо же, а я полагала у папы имелась только одна слабость: он был хороший человек".
-А ведь я предупреждал! – продолжает вещать мужской голос: - «Не зарывайся,братан!» Но Игорёк ослушался.
- И был наказан?
-Вы проницательны.
Я молчу. Для меня это лучший выход.
- А вину свою он чувствовал. Стал петлять. Как заяц. - Его глаза прикованы к бокалу с соком. - Но его вычислили.
Он поднимает на меня глаза, и его расширенные зрачки кажутся мне туннелями в ад, от которых невозможно оторвать взгляда. А он продолжает:
- А Жасмин как с цепи сорвалась. Во всём стала винить меня. Являлась к нашему дому, да не одна, а с ребёнком на руках. - Он театрально вздыхает: - Душераздирающее зрелище.
Он поднимает свой взгляд на меня. И я сдаюсь. Как под гипнозом, присаживаюсь напротив него, и он продолжает:
- Жасмин стучала по воротам, требовала справедливости. Я терпел. Долго. Но она не унималась. Это нервировало моих домашних. Моё терпение лопнуло, когда она стала устраивать пикеты у городской администрации: «Нэйхина – к ответу!»
- Её убили? – Мой возглас ударяет в стены и рикошетит в мужчину, отчего он подаётся вперёд:
- Стечение обстоятельств. Нервы не выдержали у секьюрити.
Пока он говорит,смотрит устало и скучающе.
" Дистанцируется от прошлого? Или от меня?"
-Что с ней произошло?
-В пылу потасовки женщине пережали сонную артерию.
- Совсем как… мальчику!
- Что?
Он вскакивает, но, не удержав равновесия, начинает крениться вбок.
Нет, я не спешу на помощь. Он самостоятельно выравнивает положение своего тела. Плюхнувшись на прежнее место, продолжает вещать:
- Так ты усматриваешь аналогию?
- Она очевидна.
Я поднимаюсь и двигаюсь к выходу.
- Манюся, там заперто! – несётся мне вслед.
- Выпустите меня!
- И не подумаю.
ГОСПОДИН ЛЕО
Очко в мою пользу. Смог постоять за себя.
Трудно сохранять равновесие, но внезапно налились силой мышцы рук. Настолько, что у неё останутся следы на шее. Нехорошо. Особенно на тот случай, если придётся объясняться с полицией.
– Психопат! – бросает она в сердцах.
– Психопаты мучают и убивают животных, а я их обожаю.
В ответ – полный игнор! Так выражается моя старшая внучка. Тогда я прочитываю своей гостье лекцию о психопатии:
-Перво-наперво следует отличать психопата от социопата. Первые лишены чувства страха, а социопаты – нет. Первые не понимают, что такое хорошо, а что такое плохо. Социопаты всё различают, но ведут себя так, словно правила человеческого общежития писаны не для них.
- А вы время зря не теряли! – ядовито замечает она. – Специально психоаналитика приглашали? Или это самопсихоанализ?
Удивительно, что она до сих пор не пустила слезу. Сразу оговорюсь, женские слёзы на меня не действуют. Кроме слёз Инги. Кстати, о моей перелётной птичке. Если Манюся ещё надеется на её приезд, то её ждёт разочарование. Съёмки ток-шоу, в котором задействована супруга, в самом разгаре, и вряд ли она прервёт их ради того, чтобы поддержать мужа. А вот на похоронах Тихона непременно засветится. Более того, наверняка предложит идею сценария для какого-нибудь российского телеканала. Уже вижу анонсы:
"Смерть ребёнка в отеле!"
Вот только местное телевидение пока ни гу-гу. Этому есть только одно объяснение: отельерам удалось договориться с полицией о том, чтобы информация не ушла в СМИ.
Я дал ей возможность покемарить. (Так говорил один их моих охранников). Она мгновенно провалилась в сон. Так организм пытается восполнить отсутствие фазы парадоксального сна. Но через непродолжительное время даже это не поможет. И её мозг начнёт сыпаться.
Я подхожу к панорамному окну, которое моя гостья непременно попытается вскрыть. Но тщетны будут её усилия.
Солнце встало как обычно. Меня всегда поражало равнодушие природы перед лицом человеческих драм.
Господин Эрдал, наш сосед сверху, совершает утренний моцион, медленно и осторожно спускаясь к морю. Видно, как напряжены его икроножные мышцы. На самом берегу он повернётся к солнцу и «омоет» лицо ладонями в молитвенном жесте, после чего замрёт, ведя диалог со Всевышним. Даже если сотрясутся горы, берущие это райское местечко в полукольцо, если разверзнется морская пучина, ничего не изменится в отношении господина Эрдала к Творцу.
И это достойно уважения.
МАРИЯ – МАРИАМ
Складывается впечатление, что он осознаёт ограниченность своих физических возможностей. Тем не менее, мне пришлось несладко, когда он схватил меня за горло. Хватка у него железная. Да и в уме не откажешь, особенно по части умения манипулировать объектом. Но чего он добивается этим своим рассказом об Игоре и Жене? Скорее всего расчёт на то, что я расколюсь: да, это мои папа и мама. Да, я тот ребёнок, которого вдова притаскивала к воротам вашего, Леонид Эдуардович, дома в надежде пробудить совесть.
«Социопат осознаёт, где добро, а где зло, но предпочитает действовать по своим правилам и в собственных интересах».
Пожалуй, Леонид Эдуардович изобразил собственный портрет. И как далеко он намеревается зайти? Вилла на замке. Открыть её может только хозяин. Или хозяйка. Только её не видать и не слыхать.
Итак, придётся запастись терпением. Это трудно, когда тебя лишают сна. Стоит мне не надолго задремать, как меня будят елейным голосом:
– Ты ещё здесь, Мариам? – Я молчу, силясь отвоевать мгновения неподвижности. – Поднимайся, гюнешим!
Гюнешим по-турецки – моё солнышко.
- Гюнешь хочет спать! – бормочу я, не отрываясь от подушки.
Тогда он склоняется ниже и начинает теребить мочку уха. Я рефлекторно сжимаю кулаки, но подчиняюсь. Правда, несколько секунд остаётся за мной: ноги успевают вытянуться. Им вторят руки. Потягушки запускают работу сознания. Надо признать: его выводы не внушают оптимизма. Чужая территория. И хотя вид из панорамного окна - такой, что захватывает дух, не оставляет чувство: самостоятельно мне отсюда не выбраться.
А хозяин тем временем бодрячком хлопочет на кухне. Ему всё нипочём. Моего носа достигают запахи кофе, корицы и цитрусовых. Я на цыпочках двигаюсь к панорамному окну и пытаюсь раздвинуть створки. Заблокировано! Найти нужную кнопку не позволяют приближающиеся хозяйские шаги. Лицо мужчины так чисто выбрито, что отливает краснотой.
- А что это за крепостная стена во дворе? - Вопрос призван завуалировать мой интерес к панорамному окну.
- У неё скорее декоративная функция. Если не считать, что она защищает от любопытных взглядов соседей сверху.
- А там есть любопытные?
- Господин Эрдал с женой. Турецкие пенсионеры.
«Интересно, заметили ли соседи моё присутствие на вилле?»
Господин Лео любезно провожает меня в ванную, по дороге декламируя:
-Зеркало любит чистые лица,
-Зеркало скажет: " Надо умыться!"
В санузле привожу в порядок рот с помощью указательного пальца и позаимствованной здесь же зубной пасты. Хозяин забыл предложить мне зубную щётку. Или сделал это намеренно. Чтобы не оставлять следов.
Вообще Нэйхин держится напряжённо, словно в ожидании подвоха. Но последствий пережитого вчера шока не отмечается. Это настораживает. Впрочем, реакция на стресс у всех разная.
За трапезой -булочки с корицей и кофе со сливками -он задаёт всё тот же вопрос:
- Вы были знакомы с Окуевыми раньше?
- Нет!-вру я.
- Вы полагаете, что Муса причастен к преступлению?-не отстаёт господин Лео.
-Давайте предоставим полиции решать это…
По его лицу непонятно - принято ли это моё предложение или...
Может попробовать восстановить доверительность? Но как, если он стал догадываться о главном? Особенно после цитаты из Корана об убийстве мальчика. Ему осталось только сложить два и два.
Пожалуй, он не двинет снова к Окуевым, чтобы вызнать детали. Но при этом может действовать чужими руками. И как далеко они зайдут?
Луиза – особа с железным характером, хотя и облачена в хеджаб. По слухам, в криминальных делах участвовала в связке с братцем Мусой.По этой причине и уехали с Украины, а до того покинули Кавказ.
В Турции, где чеченская диаспора довольно многочисленна, любые напасти можно переждать с комфортом, особенно имея доллары. Благодаря мне, финансами Окуевы разжились, и на первое время хватит. А болтать об источнике этих поступлений они не будут. Нет им резона.
Нет, я не чувствую себя пристыженной. Во мне снова пробудился мятежный дух. И он командует голосом отца:
«Ну, Маня, кумекай, как выпутаться из ситуации!»
- А можно задать вам вопрос?
- Валяй!
- Вы мудрый человек, Леонид Эдуардович. Это очевидно. Но почему вы не приняли соответствующих мер в отношении близкого вам человека?
-Ты имеешь в виду Тихона?
- Он ведь ваш внук?- Строю я из себя незнание. На самом деле мне хорошо известно, кем приходится купидончик господину Лео.
-Ошибаешься! - На лице моего визави -самодовольная улыбка. - Тихон - мой сын.
- Тем белее странно. По какой причине вы не пригласили его пожить на вилле? Ведь это удобно во всех отношениях.
- Натка поначалу не соглашалась.
- Но вы убедили её?
- Ей было поставлено условие – либо она отдыхает на вилле с сыном, либо этот вертеп…Ваш отель. Она заупрямилась.Но когда оказалась на мели, одумалась.
- Получается, в тот вечер Муса и поднимался в номер, чтобы поставить точку в вашем договоре?
- У меня создаётся впечатление, что ты, Манюся, знаешь больше, чем говоришь.
ЛЕО – ЛЕОНИД
Инга будет недовольна. Но ещё одна таблетка мне не помешает. Мозг функционирует, как компьютер. Все пазлы складываются. Но без железных доказательств не обойтись.
А пока мы морочим друг другу головы, старательно делая вид, что ни о чём не догадываемся.
Она затихла сейчас там – на диванчике.
Кемарит? Или обмозговывает, как меня обхитрить. Да так напряжённо, что слышно, как крутятся шестерёнки в её хорошенькой головке. -Копия чокнутой матери. Чтобы преодолеть жалость - дань уважения памяти Жасмин, я на цыпочках крадусь к постели моей гостьи, а потом кричу на ухо детский стишок, которым будил свою младшенькую.
-Ой, игрушка, погреми! Нашу детку пробуди!
У неё ошарашенный вид. Так тебе и надо! Будешь знать, как хитрить с Леонидом Нэйхиным!
-Манюся, спешу уведомить тебя, что я сбросил груз ошибок прошлого, а потому вправе рассчитывать на то, что ты сделаешь то же самое.
- Во-первых, не хочу, чтобы меня называли Манюсей. Во- вторых, поясни, что имеешь в виду…
«О, да мы перешли на «ты», хотя на брудершафт так и не выпили».
- Желательно, чтобы ты, Манюся, сделала заявление.
- О чём?
-Об убийстве ребёнка.
-Но я не знаю ничего!
Так ли, сударыня? Позвольте выразить вам недоверие.
-Я хочу домой!
- Может, вы, сударыня, рассчитывали стать неуловимым Купером?
- Не понимаю.
- В 1971 году один мужик угнал самолёт, угрожая взорвать его. По требованию угонщика на борт доставили 200 тысяч долларов, с которыми и спрыгнул на парашюте. После этого его никто не видел.
- У меня нет парашюта, господин Нэйхин.
- Это и обнадёживает.
- Что вы собираетесь сделать?
-Сдать тебя полиции.
- В таком случае проявите милосердие.
- В чём оно должно заключаться?
- Позвольте принять душ и поспать.
- Хорошо, я подумаю над вашим предложением.
МАРИЯ – МАРИАМ
У меня одна надежда – его жена. Та самая – Шахиня.
Что держит её в Москве? И почему он не торопится связываться с ней?
Странная пара. Какая – то непарная...
От недосыпа в голове будто металлический брус. Мысли сталкиваются с ним и разбиваются вдребезги.
Сколько дней и ночей я нахожусь на этой проклятой вилле? Напрасно я дала ей это название-"Жасмин"!
-Ты всегда отличалась буйной фантазией! – слышу я знакомый голос.
"Это ещё кто?"
Я не могу полностью разлепить век, но сквозь щёлочки в них вижу дородную деваху, восседающую в кресле напротив.
- Ты кто?
-Папа называет меня Манюсей, а мама – Марьей.
- Врёшь!
- С чего бы мне врать? – Пожимает округлыми плечами акселератка.
- И зачем ты сюда припёрлась? – не отстаю я.
–-Тебя не спросила!
Воцаряется молчание. Каждый из нас находится в своём прошлом. На лице каждой читается вопрос:
" И эта особа напротив и есть я?"
Похоже, мы не в восторге друг от друга. Но нельзя же молчать бесконечно. Тем более что ночь или что там за окнами – длится и длится.
- А ты, кажись, схуднула, - первой не выдерживает Марья, она же Манюся. - Как тебе это удалось?
- Фитнес и диета.
- Но выглядишь ты не так чтобы хорошо...
- Ну спасибочки!
- Считается, что детские психические травмы остаются навсегда! - с важностью объявляет непрошенная гостья. - Твой жизнь была направлена в прошлое. Смени курс, подруга.
- Хочу напомнить тебе, если ты забыла, о своём детстве я вспоминаю как о потерянном Эдеме. И только начала пубертатного периода всё омрачило.
-Да хватит уж этих воспоминаний. Вернись на землю, Марья! Ты опять вляпалась в историю.
"Почему опять?" – думаю я, но озвучить вопрос не решаюсь, а вместо этого не без горячности возражаю:
-Если ты считаешь, что восстановить справедливость - это вляпаться в историю, то здесь мы расходимся во мнениях.
- Видать, пример нашей мамочки не послужил тебе уроком.
- А вот маму не трожь!
- Да я и пальцем её не задел! – следует ответ.
Но это уже мужской голос. Господин Лео в банном халате нависает надо мной:
-Ещё раз повторяю: – Женя-Жасмин спровоцировала моего охранника.
- Я уже слышала эту версию, - бормочу я.
По правде говоря, у меня зуб на зуб не попадает.
Видя это, господин Лео присаживается напротив и заглядывает в глаза:
- Хочешь горячего чаю?
Я ограничиваюсь кивком.
- Ну вот и славно. Как говорила моя бабушка, сядем рядком и поговорим ладком.
Этот елейный тон вместо отвращения вызывает у меня слёзы.
"Только не раскисать, Мариам! Ты видишь, он даёт задний ход. И глянь на его ладони. Они снова приняли прежнюю позицию – по швам. А это кое о чём говорит. Если сбить его с ног и..."
– О чём задумалась, гюнешим? – раздаётся голос над ухом. – Пора пить чай!
Судя по свежезаваренному напитку, он не потерял контроль над руками окончательно.
"Ты дрейфишь?" – слышится голос за кадром.
Вообще- то это папино словечко, но на этот раз его транслирует та девчонка, которой я была в прошлом.
- А ведь когда -то ты умела постоять за себя!- продолжает бубнить она.
-Это было в отрочестве. А с того времени много что поменялось.
- Что именно? – не унимается мой фантом из прошлого.
– Теперь я предпочитаю быть жертвой, а не палачом.
- Чё – чё? – прыскает Марья – Манюся. – Эй, подруга, имей в виду: я таких слов ещё не выучила.
Слышится сдавленное хихиканье, а потом она наконец-то затыкается.
"Быть жертвой, а не палачом... Откуда это в моей голове?"
ОКОНЧАНИЕ ТЕКСТА "ТАЙНА ТУРЕЦКОЙ ВИЛЛЫ " СЛЕДУЕТ.