Издавна открывались новые земли, их очертания заносились на географическую карту мореплавателями и учеными, но с одним материком дело обстояло иначе. Задолго до того, как он был открыт, его домыслили картографы. И они не ошиблись в своих фантазиях…
Что почитать: Дарью Донцову - в метро. Акунина - в самолете, Павича - за обедом в кафе, в остальное свободное время - атлас мира. Последний пункт, думаю, многих удивит. Географические карты извлекают из шкафа разве что перед туристической поездкой. А между тем они при случае могут заменить приключения, путешествия, детективы, исторические романы, в изложении сжатом, наглядном и захватывающем.
Давайте погрузимся в удивительную историю о том, как был придуман (прежде чем открыт) южный материк - #Антарктида..
В первый раз он дал о себе знать в античности - из совершенно умозрительной склонности древних ученых к симметрии. В последний же - в 1820 году из практического наблюдения русских путешественников Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева. Окончательный рисунок береговой линии был нанесен еще позже, перед самой Второй мировой войной, благодаря аэрофотосъемке. И наконец, в восьмидесятых годах XX века британский #картограф Дэвид Дрюри сделал точный общий план, опираясь на международные исследования - более чем на миллион разнообразных (и противоречивых) данных.
Между всеми этими событиями - целый сонм гипотез. Вот, на одной из средневековых карт #Южный #полюс окружен Terra Australis Incognita, “неизвестной южной землей”, которую, естественно, все тогда искали “как сумасшедшие”.
В 1531 году француз Оронтиус Финеус изобразил “Точную картину мира” в виде двух соприкасающихся сердец. Обрамленных цветами, с ангелами по углам. Как и все в то время, опирался романтически настроенный картограф на авторитет Птолемея и Пифагора, которые рассуждали так: если Земля - шар, то относительно большой массив суши на севере должен быть уравновешен огромным континентом на крайнем, неисследованном юге. На гравюре Финеуса он начинается сразу за Америкой и “ковшом” простирается до острова Мадагаскар. Берег изрезан бухтами, в глубине его горы. Граница между действительно открытыми и вымышленными землями на карте не обозначена.
И эта тенденция была подхвачена. Составители карт в Новое время видят себя уже полноценными режиссерами (или, скорее, поэтами) географии, а не ее летописцами. К тому же координаты вновь открываемых земель поначалу всегда держатся в строгом секрете - их берегут от конкурентов (в указах испанского и португальского королей XVI столетия Молуккские острова кочуют на десятки градусов то к западу, то к востоку, попадая соответственно то в испанскую, то в португальскую Половину мира). Картографы не жалели ни воображения, ни красок.
До середины XVIII века Terra Australis в виде глыбы талого снега “дрейфовала” неторопливо по картам. Открыты острова в Тихом океане - южный #континент разбухает, но совершено плавание вокруг Австралии - и он уменьшается. Иногда его разбивают на две части, иногда обозначают пунктиром - и рисуют обнаженных дикарей под тропическими деревьями.
В других случаях он, наоборот, пустынен, но в прибрежных водах кишат чудовища: рыбы-единороги, морские змеи величиной с корабль и драконы с головой свиньи. “Везде развалины, и, говорят, там водятся большие змеи”, - записал в 1513 году мореплаватель Пири Райс на своей карте. Во французской утопии Габриеля де Фуаньи (1676) южную землю населяют гермафродиты, не знающие никакой власти. Они питаются красными плодами с Дерева счастья - четырех плодов достаточно, чтобы развеселиться на целый день.
Сто лет спустя Александр Далримпл (одно время - главный картограф Британского Адмиралтейства) сосредоточил трезвое внимание на геоэкономической стороне вопроса: “Крох с этого стола достаточно, чтобы обеспечить могущество Британии на вечные времена”. Рядом со своей картой южной земли он изображает роскошный пиршественный стол.
В августе 1768 года из Плимута вышел знаменитый в английской истории корабль “Индевор”. Секретный приказ - “насколько возможно, приблизиться к южному полюсу” - дан капитану Джеймсу Куку. Всего Кук предпринял три кругосветных плавания. Во время второго он несколько раз пересекает Южный полярный круг и приближается к Антарктиде (как мы теперь знаем) на расстояние меньше семидесяти пяти морских миль, однако видит только плавучий #лед. 30 января 1774 года он решительно отказался от дальнейших поисков. “Если там, южнее, и есть земля, то для птиц и зверей жизнь на ней невозможна”. Достославный капитан, съеденный на Гавайях, был, в сущности, реформатором мирового мореходства. До него блуждали по морям и океанам почти вслепую, ориентируясь по звездному небу, солнечному углу и некоторым весьма несовершенным приборам - и иногда промахивались мимо цели на сотни километров.
Джеймс Кук ни разу не ошибся в расчетах больше, чем на две морские мили. Географическую широту он определяет с помощью секстанта, долготу - корабельным хронометром усовершенствованной им самим конструкции. Соответственно точны и его карты. На нижнем их крае обозначен Южный полярный круг, внутри которого ничего нет. Так закончила свое существование Terra Australis Incognita, чтобы уступить место Антарктиде. После открытий Беллинсгаузена и Лазарева поначалу этот и вправду малопригодный для жизни континент осваивали охотники на тюленей и китобои. Потом появились магнитологи, искавшие южный магнитный полюс. Геологи. Вслед за ними - биологи, климатологи, гляциологи. Топографы со своими буссолями и теодолитами. А в конце концов, просто “профессиональные герои”, не шедшие ни к чему, кроме славы, но нашедшие #полюс. На картах девятнадцатого столетия Антарктида похожа на надкушенное яблоко. Известны еще только три береговые линии; отрезки южнее Огненной Земли, южнее Новой Зеландии и около полутора тысяч километров напротив Австралии (здесь плавал в навигацию 1839-1840 годов американский капитан Чарльз Уилкс). Пятно остается белым. “Страна не исследована”, - сообщает на своей “Южной полярной карте” немец Август Петерманн.
Новая качественная революция в картографии Антарктиды должна была ждать, конечно, появления авиации. Чтобы быть героем, в новом веке требовалось все больше технических навыков - в ноябре 1929 года американец Ричард Берд совершил восемнадцати часовой перелет от моря Росса до Южного полюса. Альфред Ричер - капитан германской антарктической экспедиции. Сильная воля, исполнительность и никакого авантюризма - мечта тоталитарного правительства, которое и поставило ему задачу на 1938 год: составить карту значительной части Антарктиды с целью ее последующей аннексии (жизненным пространством этот континент не могли признать даже тогдашние власти; смысл аннексии - обеспечить Германии преобладание в южном китобойном промысле). #Рейх, как сообщалось, остро нуждался в китовом жире для производства маргарина, мыла и, главное, глицерина (составная часть многих горючих веществ). “Для общественности эта экспедиция должна оставаться исключительно научной”, - писал Геринг.
Судно “Швабенланд” за тридцать четыре дня достигло границы дрейфующих льдов, с двумя самолетами, взлетающими под воздействием сорокаметровой катапульты, на борту. Всего было совершено пятнадцать вылетов (по пути сбрасывают колышки со свастиками, которые теряются в вечных снегах, - символические пограничные столбики). Пилоты продвинулись на пятьсот километров вглубь заманчивой terra incognita, и туг дорогу им неожиданно преградил покрытый ледяным панцирем четырехтысячник. Немцы были вынуждены отступить, но привезли в Гамбург одиннадцать тысяч шестьсот снимков с воздуха - практически “замедленное кино”, портретирующее участок земли, по площади равный Франции. Его торжественно называют Новой Швабией, карта покрывается именами впадин, вершин и хребтов, взятыми из официального гитлеровского лексикона. Остальные европейские страны изъявляют крайнее неудовольствие произволом. Полярники еще не вернулись из Антарктиды, а Норвегия объявляет берег, открытый ею в 1930 году, своим официальным владением - Землей Королевы Мод. Часть этой земли “залезает” на немецкую карту.
После подписанного в 1959 году Договора “Об Антарктиде” территориальные конфликты прекратились, а неразбериха с географическими названиями продолжается. Современное картографическое правило “единого общего имени” не соблюдается даже на бумаге. Там, где аргентинцы обозначают остров Бельграно, британцы видят остров Аделаиды. Уже несколько десятилетий международная рабочая группа пытается внести в этот вопрос ясность, но всякий раз оказывается, что присвоить имя гораздо проще, чем его аннулировать. Каждая страна ревностно оберегает свою топонимическую “мелодию”, которая напоминает о давних экспедициях и амбициях. И загадывает на будущее; вдруг придется когда-нибудь принять участие в дележе “ничейного” материка. Именной указатель Composite Gazetteer of Antarctica (CGA) содержит тридцать четыре тысячи сто восемьдесят шесть названий. В нем отражена буквально вся стовосьмидесятилетняя история Антарктиды. Мореплаватели, первооткрыватели и ученые, поэты и композиторы, солдаты и летчики, их жены и спонсоры.
Картографирование континента продвигается медленно и трудно, и только сравнительно недавно географы увидели на своих мониторах не просто очертания неведомой земли, а объемное изображение ведомой (хотя бы отчасти). Трехмерные глетчеры и глубоководные впадины. Одно движение компьютерной “мыши” - и картина оживает. Начинается свободный полет. Программа “Летучая мышь” с молниеносной скоростью перенесет вас с одного конца материка на другой. И географы, и обычные люди все реже пользуются картой в собственном смысле слова - изображенной на бумаге. Очень многое теперь доступно во Всемирной сети. Можно менять масштаб, накладывать одни данные на другие, бесконечно комбинировать разные и причудивые эпизоды электронной информации.
Старинные карты были подлинными произведениями искусства, требовавшими фантазии и кропотливых усилий. В наши дни “художник свободного мира”, компьютер, сам создает сверхточную, но так и не становящуюся окончательной картину мира всего за одно мгновение.
В Кембриджском университете заполняется и хранится база данных Antarctic Digital. Она имеет объем, равный пятистам энциклопедическим томам. Одни бесконечные факты, факты, факты. Будет ли этому конец? “Нет, никогда. Потому что Южный континент никогда не перестает меняться. Прибрежные льды тают, намерзают, ломаются, материк не прекращает своего движения. А мы просто фиксируем происходящее”.
Географический конгресс 1895 года в Лондоне был посвящен полярным исследованиям, точнее, отсутствию достаточно результативных исследований. Два белых, в прямом и переносном смысле, пятна на Земле оставались белыми. Участники Конгресса обратились к ученым и путешественникам всего мира с призывом “закрасить” их до того, как число XIX сменится на XX. Особые основания участвовать в “гонке” усмотрел для себя бельгийский лейтенант де Герлах, служивший в Конго, но увлеченный антарктической проблематикой. Помимо личной славы, которую сулило это поприще, можно было снискать и национальную - в случае, если удастся сломать англо-норвежскую монополию на Антарктиду.
Небольшое судно, водоизмещением 244 тонны, 30 метров в длину и 6,5 - в ширину изначально готовили к возможной зимовке. В специальных люках помещались разборные бревенчатые хижины. Трюмы были набиты разным научным оборудованием - под стать команде, составленной, кроме матросов, из весьма ученых людей своего времени. В походе участвовал и будущий открыватель Южного полюса Амундсен, и впоследствии считавший себя открывателем Северного Кук (когда Герлах оказался при смерти, он принял командование “Бельгикой”), и румынский натуралист Раковица и геофизик Данко, погибший полярной зимой.
Исследовав почти 100 километров берега, пробираясь, начиная с 63 градуса, глубже в плавучие льды и снегопады, полярники развернули дискуссию: стоит ли отправить часть команды за провиантом в Австралию, или всем зимовать - как вдруг шторм отогнал корабль, но не в открытое море, а на юг, на 90 километров вглубь моря Беллинсгаузена. “Бельгика” вмерзла в двухметровую твердь. Поначалу это никого не беспокоило. Команда установила режим: 8 часов работы (выходной - воскресенье) - 8 сна - 8 досуга. На борту были аккордеоны и даже - механический клавесин. А с мая “ночь стала высасывать из нас кровь”. До августа солнце не поднималось над горизонтом. Люди стали умирать. Капитан написал завещание. Кук велел охотиться на пингвинов.
Зима прошла. Начался и кончился ноябрь, декабрь, январь. “Бассейн” вокруг “Бельгики” расширился. Проход не открылся. Только в феврале, обнаружив в одном месте протяженность льда всего в 600 метров, полуобессилевшие моряки принялись “вгрызаться” в него с остервенением. Неподатливые глыбы взрывали динамитом, и взрывам этим говорил польский метеоролог Арктовски, позавидовал бы радикальный террорист. Наконец, пройдя между айсбергами, бельгийское судно увезло в Европу полную круглогодичную “Климатическую хронику” Антарктики...
