Линины шаги без обуви приближаются к нашей спальне. Она вламывается в полуоткрытую дверь с ненужным натиском, смотрит на меня бодрствующего и на всякий случай громким шепотом спрашивает: « Ты спишь?» Я отрицательно мотаю головой и жду продолжения ее монолога. Чаще всего это признание в любви, закамуфлированное в «жалко, что там не было тебя». Сегодня Лина меня спрашивает, помню ли я доктора Эвредику Столярскую, которая по договору уехала на три недели в Объединенные Эмираты для лечения зубов у нескольких объединенных эмиров и их семей, но была похищена там какими-то кунаками.
- Как же можно не помнить Эвредики? Она ведь краса и радость зубовной косметологии.
Видно, что Лина сердится на мою хорошую память. Она обзывает меня грязным словом, но это вовсе не значит, что вечерок будет испорчен. Наоборот, наигранная ревность возбуждает ее, и она бросается на меня, как на жертву сексуального террора. По запаху я понимаю, что с закусками после презентации было не так здорово, так что выпитая водка мартини зажигает и меня.
После первых неистовых ласок и клятв Лина усаживается на меня, подтянув платьишко к животу, и рассказывает, что Эвредика похудела и загорела, что весь потерянный бизнес ей будет оплачен эмиратами в дополнение к племенной арабской кобыле – подарку.
- Что она будет делать с лошадью, живя в Милл Бейсин?
- Она всех задолбала вопросами про конюшни и про бега. Ничего, я думаю. Сделают из нее с мужем домашнюю конскую колбасу.
В нетрезвом состоянии Лина бывает экстремалкой в своих суждениях и поступках, но позже никогда не кается.
Прогулку на верблюде мы меняем на велосипедный тандем и приходим к финишу самыми последними.
Свозь полудрему я наблюдаю за Линой и ее ритуалом последней чистки зубов до отхода ко сну. Она сидит на кончике кофейного столика, как лунном луче.
По трубе показывает после полуночную программу об эстетике первой лежки.
Ведет ее бархатным голосом женщина изумительной красоты и безупречности форм.
Однако, по характеру вопросов и междометий можно было догадаться, что ведущая не всегда была женщиной.
Разговор идет о мужском белье, которое следует иметь на себе одетым в контрольный вечер.
Оказывается, что мужское белье тоже проектирует кое-что еще кроме привычек персональной гигиены.
Многое в нем зависит от характера партнерши.
Если она белошвейка или учительница начальных классов, то неплохо иметь на себе трусы с принтом предметов домашнего обихода.
Если партнерша не так молода и носит оптику на лице, то мужчинам рекомендуют носить прозрачное в горошинку или мелкую сеточку со сплошной заплатой на детородном органе.
На первую лежку не рекомендуют одевать танги, яркое или фосфоресцирующие или быть совсем без белья.
Оглядываясь на свои первые лежки, понимаю, почему они чаще всего бывали и последними.
Ночное телевидение очень отличается от дневного, как прививочные инъекции от другого сортов уколов. И неважно, что случается, что одни и те же люди смотрят трубу ночью и днем - многие из них ведут двойную жизнь. Ночное телевидение построено на иных принципах, чем дневное. Оно рекламирует ночные товары и сервисы и направлено на тот сегмент общества, которому не так везет в жизни в дневное время. Как и многие представители животного мира, люди могут вести двойной образ жизни и не считаться при этом больными, но редко декларируют в дневное время свою причастность к после полуночной жизни.
Утром просыпаюсь после девяти с чувством вины, что проспал на не свою работу.
Линин пижамный верх с соседней подушки укоризненно распростал намеки рукавов в моем направлении.
Почему-то в голову приходит мысль про Малыша: а чем он занимает свои утра, когда его население уходит из квартиры: пьет ли он свой тибетский чай под чтение газеты или сразу начинает названивать в контрольные места, чтобы дать свежие указания. Скорее всего он поднимается в лифте к бассейну на крыше, чтобы поплавать в прохладной и не помутневшей еще воде, чтобы привести мысли в порядок соответствующему дню недели. На соседней от него дорожке рассекает воду плечом японская женщина, которая так и осталась жить в их здании после большого японского бегства из штатов в конце 80-х.
Малыш рассказывал, что когда они переехали жить в это здание, большой процент населения в нем были молодые японские семьи. В те годы Япония атаковала штаты экономически и часто вела боевые действия на штатской территории. Большие японские компании открывали в штатах свои филиалы и присылали для работы своих сотрудников. Поскольку покорение было рассчитано на значительный срок, то сотрудники приезжали со своими семьями. Для хозяев здания такое явление было значительным подарком: 100 квартир было сдано в аренду японской корпорации без всякой торговли и сомнений о платежеспособности квартирантов. Японская колонизация продлилась несколько лет, оставив после себя японскую мебель во многих квартирах, японские велосипеды в велохранилищах и нескольких японок, которые предпочли остаться в штатах.
Еще Малыш рассказывал про свои попытки познакомиться поближе с японскими соседями: приглашал их в гости на суши, на пикник и даже приставал незлобно к японским женщинам в лифте, которые всегда ездили по две по три. Ничем хорошим это не увенчалось: одна из женщин, которую он слегка облапал в лифте, пожаловалась своему мужу, когда, несколько дней спустя, они втроем оказались в лифте. Японский муж был зол на Малыша, смеялся от ярости и принимал боевые позы. Но Малыш его быстро успокоил струнками своей теннисной ракетки, шлепнув его первым по голове и сказав «Помни про Перл Харбор».
После вчерашнего вечера мне не хотелось целый день томиться дома одному, придумывать занятия по хозяйству или просто заниматься дзен уборкой. Шанс, что кто-то вдруг позвонит, и все сразу изменится в лучшую сторону тоже был довольно низким. Чтобы не поддаваться панике бездельного одиночества я решаю ехать на Манхаттан. Просто так. Живя и работая в пригороде, я едва ощущаю близость большого города, где жизнь не останавливается ни на секунду. Идеи посетить какие-либо выставки или другие достопримечательные места на выходных в городе часто не находят своего завершения. Всегда возникает что-то другое, якобы, более важное. Вспоминаю свое детство и знакомство с другим большим городом через окна трамваев, которые возили меня с приятелем от кольца к кольцу. Там мы пересаживались на трамвай другого маршрута и ехали дальше.....
Когда я совсем уже собрался выходить из дома, звонят с последнего места работы и просят подъехать «если это меня никак не затруднит».
Ругаю себя за прокол – не нужно было брать трубку - пусть бы поговорили с автоответчиком.
Теперь Манхаттан накрывается медным тазом – надо ехать на бывшую работу. В дороге ощущаю тошноту и думаю, что я им скажу, если они мне предложат вернуться.
Как часто мы думаем о своей незаменимости на этом свете.
С раннего детства после обсуждения кинофильма с приятелями мы подменяли собой неудачников, которым надо было сделать или сказать совсем другое, хотя и не по сценарию... Вот если бы мы были на его месте....
Мы сидим в запасном составе и переживаем за пропущенные голы и допущенные прорывы соперников с думкой: вот если бы мы были там, то такого бы не произошло.
При потери дружбы или любви мы говорим себе в сердцах, что такого как мы, им уже не найти, но ничего с этим не поделаешь – пусть теперь помучаются, пострадают и поймут может быть тогда: какого парня/девку потеряли.
Хотя и существует пословица «после драки кулаками не машут», но это только пословица. Многие, особенно не слишком удачливые люди, только то и делают , что машут кулаками от драки до драки. И неважно, что они молотят воздух, важно что они проживают уже прожитое и опять опаздывают к своему настоящему.
Понятие «незаменимых людей нет» - одно из правил корпоративного мира, где довольно часто избавляются от кого-то, не продумав до конца, кто его заменит. Человек мог быть незаметен среди других, ничем особенным не выделялся ни в одну сторону, и при очередном рассмотрении списка о сокращении его имя было среди других. И напрасно его непосредственный супервайзер пытался возражать руководству да еще по глупости использовал неверные в таких случаях аргументы, типа исполнительный и трудолюбивый. Когда надо было кричать ...выдающийся и незаменимый. Мой супервайзер такого не кричал, потому что его прислали к нам с основного предприятия совсем недавно, и он еще толком не знал благодаря каким подводным течениям наше предприятие вполне благополучно не тонуло. Хотя и увольняли не всех сразу, но, все равно, случилась промашка – иначе бы они не позвонили. Трех дней им, однако, хватило, чтобы разобраться. У меня с новым руководством не было никаких отношений, чтобы им портиться, просто произошла смена состава. Почему-то именно сейчас, 4 дня спустя после увольнения мне тошно и больно за себя, невинно наказанного, и одновременно безумно приятно, что позвали меня. Я слыхал про подобный случай только раз от приятеля, но там , пожалуй, было иное: уволенный просто шантажировал свою бывшую контору, что представит их финансовые документы в «правильное место».
Автор - писатель Илья Либман / другие книги писателя Ильи Либмана доступны по ссылке: https://zen.yandex.ru/libman
#штатные записки