6 июля 2009 года не стало выдающегося писателя, олицетворявшего в современной русской литературе целую эпоху, — Василия Аксенова. О своих встречах с Василием Павловичем и работе с его произведениями в первом выпуске журнала «Театральный подвал» рассказал Евгений Каменькович, режиссер-постановщик спектакля «Затоваренная бочкотара» по одноименной повести писателя.
Мое знакомство с Василием Павловичем Аксеновым произошло в детстве. Большая киевская квартира; я один с бабушкой; родители, как всегда, на гастролях. Я лежу и помираю: у меня гайморит, все болит, спать по ночам невозможно. В те дни меня выручила подборка журналов «Юность» за пятидесятые-шестидесятые годы. Не имея возможности нормально спать, я запоем читал эти журналы — страницу за страницей, не пропуская ничего. Конечно, имена писателей я не запоминал, их было слишком много, но все эти «Звездные билеты» и другие замечательные рассказы в памяти отложились.
Во время учебы в ГИТИСе Давид Боровский, человек, сыгравший в моей жизни колоссальную роль, пересказал мне содержание рассказа Аксенова «Победа». В нем гроссмейстер играет в шахматы со случайным попутчиком и специально ему проигрывает. Удивительный рассказ, один из самых совершенных в мировой литературе. И когда я стал учиться на режиссерском факультете, я вместе с Антоном Табаковым, занимавшимся в актерской группе, этот рассказ поставил. Никто ничего не понял, а я своей работой был очень горд.
Шло время. Однажды я пытался устроить в Театр Олега Табакова ныне звезду нашей режиссуры Сергея Женовача и вообще всех его сокурсников. Был шикарный показ, однако окончился он ничем. Тем не менее Табаков со свойственной ему оперативностью спросил:
— Ну, может, ты сам хочешь что-нибудь поставить?
— «Затоваренную бочкотару», — ни секунды не думая, понимая, что он сразу скажет «нет», ответил я.
Но Олег Павлович сказал «да», и уже через три дня (такого в моей жизни никогда не было) мы приступили к репетициям.
Был 1989 год. Поколению Саши Марина, игравшего в спектакле Телескопова, Аксенов представлялся классиком. Это, конечно, накладывало свой отпечаток.
Как делать «Бочкотару», никто не знал; никакой инсценировки у меня не было. Но несмотря на это, работали мы очень быстро и очень счастливо. И мы сделали мой самый любимый спектакль.
Во время работы я был наполнен каким-то счастьем, мне казалось, что мы все сможем. И эту грустную историю, которую называют фантастической повестью, утопией, я трактовал как сказку о том, что люди обязаны жить вместе и не могут существовать, ссорясь, конфликтуя и убивая друг друга. Люди обязаны сесть в один грузовик и ехать в одну сторону. Так мне кажется. Может быть, это слишком идеалистическое восприятие Аксенова, но у меня оно именно такое.
Тогда же мне потребовалось получить у Аксенова разрешение на постановку, а он, к сожалению, уже девять лет жил в США. Каким-то волшебным образом удалось разыскать его номер. И я позвонил…
— О, а я как раз еду в Европу! — сказал он мне.
— А я еду на Авиньонский фестиваль, — ответил я. (Мне еще не было тридцати пяти, и меня посылали как молодого специалиста.)
Василий Павлович предложил встретиться в Париже. Конечно, я никак не мог повлиять на сроки своего приезда и отъезда, но обстоятельства сложились так, что в свой первый вечер в Париже я встретился с Аксеновым. Он повел меня в какое-то шикарное кафе, я подарил его жене цветы, мы замечательно поговорили… Он очень удивлялся, как это можно поставить «Затоваренную бочкотару», я ответил: «Но французы же уже ставили!» Я видел его «живьем» в первый раз. Меня поразило то, как красиво он разговаривает. Мне казалось, что каждое слово он взвешивает, и потом мне хотелось, чтобы те, кто играют в спектакле, могли так же «вкусно» строить фразу.
Никогда не забуду премьеру первой «Бочкотары». Приходили замечательные физики и инженеры — они шептали текст вместе с актерами, они знали повесть наизусть! Василий Павлович подарил всем нам прекрасные мгновения… Когда он вернулся в Россию, Олег Павлович устроил шикарный спектакль, ставший своеобразной второй премьерой, потому что Аксенов сумел собрать в зале послов Англии и Америки, ярких представителей столичной творческой интеллигенции. Спектакль был удивительным и закончился тем, что, когда Аксенова вытащили на поклоны, он прыгнул в нашу бочкотару, а ребята его потом качали. Затем был замечательный фуршет, продолжавшийся до самого утра. Под утро некоторые актеры учили писателей и поэтов, как надо писать, как надо жить. В общем, это был один из тех вечеров, ради которых ты и занимаешься театром. Театр — это тяжелый труд, и праздники здесь бывают редко. А это был праздник, который я никогда не забуду.
Мы много лет жили с этим спектаклем счастливо, возили его за границу, в Западный Берлин. Потом Саша Марин уехал, «ввелся» Сережа Безруков — и снова все было хорошо. Но всему есть свой срок, и любой спектакль когда-нибудь «стареет». «Бочкотара» исключением не стала — спектакль от нас ушел… И как же я был ошарашен предложением Табакова все повторить! Я, конечно, поначалу категорически отказался, понимая, что счастье не повторяется. Но нужно отдать должное Олегу Павловичу: когда я спросил, хочет ли он увидеть новую версию или хочет, чтобы мы просто восстановили спектакль, он ответил: «Я хочу, чтобы это название было в нашем репертуаре». Этот простой ответ обезоружил меня, разнес в пух и прах все аргументы против. И дальше произошло какое-то чудо: новое поколение актеров оказалось очень музыкальным, а работа над спектаклем — очень простой.
Честно могу сказать, что Василий Аксенов — мой самый любимый писатель, и с ним я прожил счастливую жизнь. Не верится, что такой жизнелюбивый человек ушел от нас. У него есть замечательные ранние рассказы. И до сих пор моя мечта поставить что-нибудь по ним остается невоплощенной. Надеюсь, что когда-нибудь найдется компания людей, с которыми удастся это сделать.
Евгений Каменькович, «Театральный подвал» №1 (сентябрь 2009).
Читайте материалы о других наших архивных спектаклях:
Как Чехов с голодом боролся. Часть первая
Как Чехов с голодом боролся. Часть вторая
«Сестра Надежда». Часть первая
«Сестра Надежда». Часть вторая
«Епифанские шлюзы»
«Ловушка для наследника»