До сих пор ведутся споры, относится ли Россия к Европе или к Азии. Казалось бы, ответ очевиден – влияние нашего государства на европейские процессы во время его исторического развития было значительно больше, чем на азиатские. Достаточно упомянуть, как русские княжества ценой собственной независимости смогли остановить продвижение татаро-монгольских орд в Европу (или как минимум замедлили натиск), вследствие чего нападение захлебнулось в Восточной Европе, на границе Священной Римской империи, в противостоянии с немцами, австрийцами и венграми.
Впоследствии русские столь же эффективно расправлялись с ордами Наполеона и Гитлера – благодаря бескрайним пространствам.
Однако где сила, там и слабость – при сопоставимом населении Франция и Германия в десятки раз меньше. Именно по этой причине – невозможности установить эффективный контроль – монголы и прочие восточные захватчики даже не подумывали о полном захвате, самое «лучшее» – об вассализации.
Европейцы оказались поглупее, но всякий раз сталкивались с одной и той же проблемой и в итоге отступали. Оно и понятно: средний размер удельного княжества составлял десятки тысяч километров, и в Европе на этой территории свободно умещалась пара королевств и другие государства на сдачу. Впрочем, тут тоже была обратная сторона медали. Феодальное правление подразумевало, что князь участвует в управлении непосредственно, объезжая свои земли для отправления правосудия и эффективного контроля. Территория играла с восточными славянами дурную шутку, и князья сравнительно редко выезжали за пределы своих суверенных владений: раз в год, иногда – раз в несколько лет. Чаще всего выезды сопровождались элементарным сбором дани.
Проклятие больших размеров
Именно из-за особенностей географии режим в России выглядит так, как есть. Исторически из одного центра эффективно и качественно управлять столь большой страной, сохраняя оперативность и своевременность принятия решений, было невозможно. Этому препятствовали расстояния, недостатки почтовой службы, косность и закостенелость чиновничьего аппарата.
Чтобы примерно представить себе, как велика была страна и какое тяжёлое бремя для управления было с этим связано, представьте такой простой факт. Между почтовыми станциями – средством, позволявшим повысить скорость перемещения по территории за счёт смены почтовых лошадей – расстояние в среднем составляло 65 километров и колебалось в диапазоне между 42 и 134 километрами. Такая нерегулярность крайне негативно сказывалась на частоте почтовых отправлений и их регулярности; нередко от Москвы до приграничного Смоленска письмо шло несколько недель, а до русско-шведской границы – более полутора месяцев. Регулярное и частое почтовое сообщение появилось лишь при поздних Романовых, в XIX столетии: станции сделали регулярными, кое-где уже начало появляться железнодорожное сообщение, поэтому письмо можно было отослать аж два раза в неделю, а сроки доставки сократились многократно.
В начале XIX столетия самые быстрые экипажи преодолевали дорогу из старой столицы в новую за два дня, а обычными почтовыми дилижансами или наёмными экипажами (их можно было нанять тут же, на станции) – за неделю. В день лошадь проходила по 100-150 километров, после чего упряжку меняли на следующую, а животным полагался отдых. В среднем экипаж делал 12-15 километров в час, и только по государственной надобности животных гнали на «двадцатке», что считалось очень быстрым.
Наглядный пример. В 1805 году граф Фёдор Толстой, участник кругосветного плавания Крузенштерна, был вынужден сойти со шлюпа «Надежда» на Дальнем Востоке и отправился домой по суше. Где-то ему пришлось ехать верхом, на санях или экипаже, в других местах довелось воспользоваться речной навигацией. Ключевой момент – путешествие заняло год.
Но причём тут устройство государственной власти, спросите вы? Очень просто. Когда только в одну сторону распоряжения и приказы шли так долго, двухсторонняя коммуникация делалась практически невозможной, поэтому приходилось посылать представителей государства «на места», что было призвано повысить управляемость. Чиновники отправлялись в путь-дорогу, снабжённые подробными инструкциями, а дополнительным мерилом правильности принимаемых решений становились внутренние установки этического и морального свойства.
Дефицит честных чиновников
В этом-то и крылась главная проблема. Ещё Карамзин писал: если России дать 50 честных губернаторов, страна поднимется, её будет не узнать. Помним о габаритах, да? На территории Российской Федерации без труда можно разместить 50 Германий или 26 Франций. Это, конечно, несколько бескультурно и грубо, но зато наглядно и популярно демонстрирует: Россией править непросто.
А уж реформирование на таких «дистанциях» превращается и вовсе в танцы на снегу, притом – босиком. Поэтому реформы проводились неторопливо и неспешно, запаздывали, затягивались на неопределённый срок. Так, земства так и не успели ввести на всей территорией страны, ограничились пускай солидным, но «миноритарным» пакетом, исключив из процесса как наиболее развитые, так и наименее затронутые прогрессом территории, не говоря уже о национальных окраинах страны.
Результаты известны: земские деятели успешно строили клиники, школы и библиотеки в русской глубинке, а периферия оставалась почти не затронутой этим процессом, что послужило причиной возникновения множества тектонических разломов на теле страны.
Огромные расстояния сказываются не только на государстве – но и на «праве». Взять хотя бы преступность. В России нетрудно уйти от правосудия, и так было всегда. Речь не только о коррупции и взяточничестве, хотя их также нельзя списывать со счетов. Дело в том, что из-под государственной власти у нас исторически было принято бежать. Сначала на Волгу и Дон, к казакам, затем в Сибирь. До сих пор остаются места, где на десятки километров нет человеческого жилья. Да и проехать из конца в конец государство по-прежнему не получится быстрее, чем за неделю – железная дорога нетороплива (и это не говоря уже о том, что на полторы тысячи километров Транссиба она ещё и одна). Для человека, испытывающего проблемы с законом, это превосходный шанс начать если не с чистого листа, то с новой страницы.
Законопослушные люди, впрочем, напротив всегда собирались кучно и пытались жить общиной даже после того, как крепостное право со всеми его пережитками пало. Отдельные хутора или хозяйства, удалённые от населённых пунктов в Российской Федерации, редкость. Да и не мог крестьянин-единоличник совладать в одиночку с сельскохозяйственным процессом. Другое дело – община: тут и посадить, и собрать урожай значительно проще. Причём корпоративный дух и спайка были свойственны не только крестьянству, но и рабочему классу (при всей его эфемерности в Российской империи), и купечеству, и студенчеству, и даже дворянству: последние были взаимозависимы, объединены общими интересами и представляли собой серьёзную общественную и даже политическую силу.
Видимо, тут и кроется причина как сплочённости населения России, так и его разобщения, а также сверхцентрализации власти. Можно сказать, что география играет для русских скрепную роль, заставляя даже спустя века помнить о православии, народности и самодержавии – пускай и в несколько извращённых формах.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на мой YouTube канал!
Ставьте ПАЛЕЦ ВВЕРХ и ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на Дзен канал.
Читайте также:
✅ Пообщались с экспертами: где мы будем отдыхать этим летом и сколько это будет стоить россиянам
✅ Самые громкие и некрасивые скандалы с участием детей политиков
✅ История курса рубля в Советском Союзе: как менялись цены в СССР