Ранним утром вполне себе закрестьянившийся ковбой вышел проверить поле кукурузы, заботливо им вспаханное, засеянное, и ухаживаемое.
И горестно ахнул!
Даже с высоты не птичьего, а его ковбойского роста в центре поля были видны приятые, уже вымахавшие в почти взрослые растения стебли кукурузы.
На всех оттенках и акцентах пораженного в самое сердце крестьянина с ковбойскими корнями, фермер выразил всё, что он думает о покусившихся на его детище вредителях.
Стало сразу понятно, откуда прибыли на далекий континент предки ковбоя, ибо так поэтично и складно выражать свой гнев умеют, только в одной стране!
И ведь что характерно, этот великий и могучий звучит почти одинаково на всех концах нашей планеты!
Рулады, выдаваемые мощным горлом крестьянином в шестом поколении, ковбоем во втором так вдохновили ворон сидящих в соседней, всего навсегда в паре километров от поля, роще, что они восхищенно крякнув, устроили концерт в поддержку виртуоза.
Концерт был подхвачен со всех сторон, и вскоре вся округа воспевала могучую глотку художника мастерского, великого, могучего языка, перемежавшего свои рулады охами и чем-то совсем не похожим на обычное окейно.
Ковбой крестьянин побежал к самой высокой точке своего ранчо, древней секвойе, доставшейся ему в наследство от пра прадеда. А тот получил её вместе с землей уже выросшей до почти размера хорошей вышки. Ну, или водонапорной башни.
Сейчас её гордая макушка откидывала тень далеко, очень далеко вокруг себя, и наверное, забравшись на верхушку, можно было бы увидеть далекие берега, далеких предков, когда уплывших сюда вместе с пиратами, прикинувшись испанскими конкистадорами. А что? Море любые национальности стирает. Готов надеть бандану на макушку и взять кинжал в зубы, значит, наш!
Ковбою пришлось потратить немало времени, чтобы взобраться повыше.
И увидеть…ох, то, что предстало его глазам, не обрадовало ни разу, ещё больше чем с земли!
Кукуруза полегла. Да не просто так, а какими-то специально выведенными узорами.
Узоры сплетались спиралями, кругами, повторялись, удваивались, и утраивались.
Раздосадованный крестьянин слез с дерева, и пошел на ранчо выразить жене все, что он думает об охальниках, и заодно успокоить нервы всем известным способом.
Но в меру.
Ибо пока он смотрел, залазил и слазил, ему пришла твердая, неуклонная мысль, поймать тех, кто такое вытворил!
Задумано, сделано.
И в сумерках, взяв с собой запас успокоительного гидроусилителя, и виток краковской, или как там она на тех берегах называется, аграрий, когда бывший ловцом диких мустангов, пока всех не выловили, отправился в засаду.
Время шло. Часы в кармашке жилетки тикали. Гидроусилитель стремительно пытался показать дно сосуда.
Колбаса заканчивалась.
Но никого не было! Выражаться громко было нельзя, поэтому он тихонько, но выразительно, себе под нос, бормотал тосты в честь басурман, покусившись на его святое, доброе, и обещал им награду такую, что не унести, не увезти.
Но часы муторно тикали. И ничего не случалось. Наш кукурузопашец уже начал утомляться от собственных экзерсисов, и клевать носом.
Но когда часы показали без пяти минут двенадцать, сакральный момент, понимаете ли!
Началось какое-то движение.
Захлопали огромные крылья.
«Воронами тут не пахнет!» Мелькнула одна единственная трезвая мысль в его голове.
Шум усилился и на поле, четко в районе примятое кукурузы приземлился…ой, мамонька моя, изначальная…трехголовый ящер!
Про Чернобыль тогда слыхом не слыхивали, поэтому ковбой сразу понял, что имеет дело с силами темными, и приник к Земле матушке, в надежде, что его не заметят.
Какая уж тут охота на вредителей?!
Запах бы не учуяли! А то и самого примнут, да ещё и закусят.
Следом приземлились ещё тройка таких же трехголовых, крылатых, огромных.
Маманя!!! Каких же огромных!
От их скачков, прыжков, фуэте и пируэтов дрожала Земля, и даже самый смелый, потому что самый дальний от данного поля, койот разумно поджал хвост, и спрятался в ближайшей пещере.
Ковбой аграрий лежал не дыша. Ибо если его дрожь сложно было бы учуять из-за и так сотрясаемой поверхности, то запах от успокоительного…
Маманя!!! Не выдавай! Отче! Спаси и сохрани!
Билось сейчас в его голове.
Трехголовые чудища, напрыгавшись, наскакавшись, и вероятно, счастливо утомившись, поднялись на крыло и улетели.
Ковбой кое- как оскреб себя от Земли, и еле передвигая ноги, и уж поверьте, успокоительный гидроусилитель был тут совсем не причем, поплелся на ранчо.
Жена, увидев бледного даже сквозь земляной макияж супруга, бросилась накрывать на стол, и само собой расспрашивать.
Спустя три часа он смог всё рассказать.
Горестное молчание, в ожидании голодной зимы накрыло ранчо.
Погибнут посадки, нечего будет продать, нечем кормить скотину, не на что будет есть самим…а дети малые, а сами…
Божечки, что же делать, что делать?! Драконоборцы давно вывелись, самолетов ещё не выдумали, и пока артиллерию древнюю подгонят, уже и спасать будет нечего…что делать?! И кто виноват?!
Рыдания и стенания продолжались до самого вечера.
А потом супруга, супруги они такие, даже вусмерть успокоившего успокоительным напитком супруга за шиворот возьмут и отведут куда надо, взяла его под…ну, подмышку, да, вдвоем таки смелее, и отравилась проверить его рассказ.
Доверяй, но проверяй! А то поди-ка пойми, точно он там был, где рассказывает, или это сказки такие?!
Продолжение здесь