Ру́копись Во́йнича, или Манускри́пт Войнича — иллюстрированный кодекс, написанный неизвестным автором на неизвестном языке с использованием неизвестного алфавита.
Точное время изготовления рукописи остаётся неизвестным, но документально её история прослеживается с XVI века. По результатам радиоуглеродного анализа фрагментов манускрипта, химик и археометрист Аризонского университета Грег Ходжинс установил, что пергамент для манускрипта был выделан между 1404 и 1438 годами в эпоху раннего Возрождения. В рукописи находится только одно реалистическое изображение города с крепостной стеной с зубцами типа «ласточкин хвост». В начале XV века такие зубцы в основном встречались в Северной Италии; позже они стали более распространённым.
Первые попытки расшифровки рукописи известны, как минимум, c XVII века. Она интенсивно изучалась любителями криптографии и профессионалами криптоанализа, в том числе британскими и американскими криптоаналитиками Второй мировой войны. С тех пор был сделан ряд заявлений о возможной расшифровке и выдвинут ряд гипотез, ни одна из которых, однако, не получила однозначного подтверждения и признания в научном сообществе. Неудачи в расшифровке превратили манускрипт в известный предмет криптологии, а сам он получил прозвище «Святого Грааля» криптографии.
По одним предположениям, рукопись представляет собой зашифрованный неизвестным методом текст, написанный, вероятно, на одном из европейских языков. По мнению других исследователей, рукопись может быть написана на искусственном языке либо на одном из «экзотических» (редких) естественных языков с помощью изобретённого автором алфавита. Некоторые исследователи настроены скептически и рассматривают рукопись как мистификацию, чей текст не несёт какого-либо осмысленного послания. Существуют и другие, менее распространённые теории.
Книга носит имя антиквара Вильфреда Войнича, который приобрёл её в 1912 году. В 1961 году букинист Ганс Краус купил рукопись у наследницы Этель Войнич за 24 500 долларов США и в 1969 году подарил библиотеке редких книг Бейнеке Йельского университета, где она и хранится в настоящее время.
В книге около 240 страниц тонкого пергамента (точное количество зависит от того, как считать некоторые страницы, сложенные дополнительно по горизонтали). На обложке нет никаких надписей или рисунков. Размеры страницы — 16,2 на 23,5 см, толщина книги — 5 см. Пробелы в нумерации страниц (которая, видимо, была произведена значительно позже написания книги) указывают на то, что некоторые страницы были утеряны до обретения книги Вильфредом Войничем, изначально книга содержала не менее 272 страниц. Текст написан гусиным пером чернилами на основе железистых соединений галловой кислоты, ими же выполнены иллюстрации. Иллюстрации грубовато раскрашены цветными красками — возможно, уже после написания книги.
Текст определённо написан слева направо, со слабо выраженной выключкой влево. Длинные секции разделены на параграфы, иногда с отметкой начала абзаца на левом поле. В рукописи нет обычной пунктуации. Почерк устойчив и чёток, как если бы алфавит был привычен писцу и тот понимал, что именно он пишет.
В книге более 170 000 знаков, обычно отделённых друг от друга узкими пробелами. Большинство знаков написаны одним или двумя простыми движениями пера. Почти весь текст написан алфавитом из 20—30 букв. Исключение составляют несколько десятков особенных знаков, каждый из которых появляется в книге не более 1—2 раз.
Более широкие пробелы делят текст примерно на 35 тысяч «слов» различной длины. Похоже, что они подчиняются некоторым фонетическим или орфографическим правилам. Некоторые знаки должны появиться в каждом слове (как гласные в английском), некоторые знаки никогда не следуют за другими, некоторые могут удваиваться в слове (как два «н» в слове «длинный»), некоторые — нет.
Частотный анализ текста, выполненный Уильямом Беннеттом в 1976 году, Жаком Ги, Жоржи Столфи, Габриелем Ландини, выявил его структуру, характерную для естественных языков. Например, повторяемость слов соответствует закону Ципфа, а информационная энтропия (около десяти битов на слово) — такая же, как у латинского и английского языков. Некоторые слова появляются только в отдельных разделах книги или только на нескольких страницах; некоторые — повторяются во всём тексте. Повторов очень мало среди примерно сотни подписей к иллюстрациям. В «ботаническом» разделе первое слово каждой страницы встречается только на этой странице и, возможно, является названием растения.
С другой стороны, некоторые элементы языка рукописи Войнича отличают его от существующих европейских языков. Например, в книге почти нет слов длиной более десяти «букв» и почти нет одно- и двухбуквенных слов. Внутри слова буквы распределены так же своеобразно: некоторые знаки появляются только в начале слова, другие — только в конце, а некоторые — всегда в середине — расположение, присущее арабскому письму, но не латинскому или кириллическому алфавиту.
Текст выглядит более монотонным (в математическом смысле) по сравнению с текстом на европейском языке. Есть отдельные примеры, когда одно и то же слово повторяется три раза подряд. Слова, различающиеся лишь одной буквой, встречаются необычно часто. Весь «лексикон» рукописи Войнича меньше, чем должен быть «нормальный» набор слов обычной книги.
Помимо основного текста, написанного на неизвестном алфавите, на страницах рукописи присутствует так называемое «постороннее письмо» (англ. extraneous writing) (маргиналии), написанное латинскими буквами или другими неизвестными символами, отличными от основного текста.
Одиночные латинские буквы и слово rot (на немецком — «красный») были обнаружены на рисунках растений вскоре после того, как стали доступны изображения рукописи в высоком разрешении. Учитывая, что эти надписи находятся внутри рисунков, а в ряде случаев — под краской, они могут представлять собой цветовые обозначения рисунков и, скорее всего, оставлены автором манускрипта, а не его более поздними владельцами.
Сюда же относится надпись из четырёх строк на странице f116v, представляющая собой, по-видимому, смесь символов, напоминающих латинские, с символами основного текста рукописи, слова которой выглядят как не имеющие смысла ни на одном известном языке. Этот раздел стал известен среди исследователей под шутливым названием «Michitonese» — то, как предположительно читается первое его слово. Стиль этой надписи напоминает основной текст, и она, вероятно, оставлена первоначальным автором, а не поздними владельцами манускрипта. Её значение обсуждалось на протяжении десятилетий, однако какого-либо консенсуса по поводу как её смысла в целом, так и даже отдельных слов достигнуто не было. Ряд исследователей пришли к выводу о сходстве этой надписи с немецкими средневековыми текстами периода приблизительно 1430—1450 годов, что согласуется с радиоуглеродным датированием рукописи. Если это предположение верно, то немецкий был родным языком её автора[24].
Другим известным примером постороннего письма являются названия месяцев в «зодиакальном разделе», написанные латинскими буквами. Язык этих названий определённо является романским (в качестве кандидатов предлагались испанский, окситанский и французский языки). Наиболее популярным предположением на сегодняшний день является то, что они написаны на северном диалекте французского языка, что подтверждается наличием крайне похожих названий на одной из французских астролябий.
Иллюстрации рукописи пролили мало света на точную природу текста, но предполагается, что книга состоит из шести «разделов», разных по стилю и содержанию. За исключением последнего раздела, который содержит только текст, почти на каждой странице есть, по меньшей мере, одна иллюстрация. Ниже приведены разделы и их условные названия.
«Ботанический»
На каждой странице этого раздела находится изображение одного растения (иногда двух) и несколько абзацев текста — манера, обычная для книг европейских травников того времени. Некоторые части этих рисунков — увеличенные и более чёткие копии набросков из «фармацевтического» раздела.
«Астрономический»
Раздел содержит круглые диаграммы, некоторые из них — с Луной, Солнцем и звёздами — предположительно, астрономического или астрологического содержания. Одна серия из 12 диаграмм изображает традиционные символы зодиакальных созвездий (две рыбы для Рыб, бык для Тельца, солдат с арбалетом для Стрельца и т. д.). Каждый символ окружён тридцатью миниатюрными женскими фигурами, большинство из которых обнажены; каждая из них держит надписанную звезду. Последние две страницы этого раздела (Водолей и Козерог или, условно говоря, январь и февраль) были утеряны, а Овен и Телец разделены на четыре парные диаграммы с пятнадцатью звёздами в каждой. Некоторые из этих диаграмм расположены на вложенных страницах.
«Биологический»
Раздел содержит плотный неразрывный текст, обтекающий изображения людей — главным образом, обнажённых женщин, купающихся в прудах или протоках, соединённых скрупулёзно продуманным трубопроводом, причём некоторые «трубы» чётко принимают форму органов тела. У некоторых женщин на головах короны.
«Космологический»
Здесь имеются другие круговые диаграммы непонятного смысла. Этот раздел также имеет вложенные страницы. Одно из таких вложений размером в шесть страниц содержит некое подобие карты или диаграммы с девятью «островами», соединёнными «дамбами», с замками и, возможно, вулканом.
«Фармацевтический»
Множество подписанных рисунков частей растений с изображениями аптекарских сосудов на полях страниц. В этом разделе также есть несколько абзацев текста — возможно, с рецептами.
«Рецептный»
Раздел состоит из коротких абзацев, разделённых пометками в форме цветка (или звезды).
Общее впечатление, которое создают оставшиеся страницы манускрипта, позволяет предположить, что он предназначался для того, чтобы служить фармакопеей или отдельными темами книги средневековой или более ранней медицины. Однако сбивающие с толку детали иллюстраций питают множество теорий о происхождении книги, содержании её текста и цели, для которой она была написана.
- С большой долей уверенности можно сказать, что первая часть книги посвящена травам, но попытки сравнить их с настоящими образцами трав и со стилизованными рисунками трав того времени, в целом, провалились. Несколько растений — анютины глазки, папоротник адиантум, лилия, чертополох — могут быть определены достаточно точно. Те рисунки из «ботанического» раздела, которые соответствуют наброскам из «фармацевтического», производят впечатление их точных копий, но с отсутствующими частями, которые дополнены неправдоподобными деталями. Действительно, многие растения кажутся составными: корни одних экземпляров сцеплены с листьями от других и с цветками от третьих.
Роберт Брамбо считал, что одна из иллюстраций изображает подсолнечник Нового Света. Если бы это было так, это могло бы помочь определить время написания манускрипта и открыть интригующие обстоятельства его происхождения. Однако сходство очень незначительное, особенно если сравнивать рисунок с настоящими дикими образцами, а так как его масштаб не определён, то изображённое растение может быть другим членом семейства астровых, которое включает одуванчик, ромашку и другие виды по всему миру.
В 2014 году учёные смогли предположительно идентифицировать 37 из 303 изображённых в рукописи растений. Ботаник Артур Такер и специалист по IT-технологиям Рексфорд Талберт предположительно опознали в одном из растений кактус — опунцию, или, как его ещё называют, кактус-весло (см. подписи к иллюстрациям оригинальной статьи), идентичный изображённому в средневековом флористическом кодексе «Cruz-Badianus» (травнике ацтеков), написанном на языке ацтеков — науатле. Однако на той же странице манускрипта, непосредственно под предположительно опознанным кактусом, присутствуют ещё два изображения, схожие с средневековыми изображениями опунции (см. страницу 100r VMS).
Водоёмы и каналы в «биологическом» разделе могут означать связь с алхимией, что могло бы иметь значение, если бы книга содержала инструкции по приготовлению медицинских эликсиров и смесей. Однако для алхимических книг того времени характерен графический язык, где процессы, материалы и компоненты изображались в виде особых картинок (орёл, лягушка, человек в могиле, пара в постели и т. д.) или стандартных текстовых символов (круг с крестом и т. д.). Ни один из них не может быть убедительно идентифицирован в манускрипте Войнича.
Серджио Торезелла, эксперт по палеоботанике, отмечал, что манускрипт мог быть алхимической гербалистикой, которая, на самом деле, не имела ничего общего с алхимией, но была фальшивой книгой средневекового травника с наполовину выдуманными картинками, которую лекарь-шарлатан мог носить с собой, чтобы производить впечатление на клиентов. Возможно, существовала сеть домашних мастерских по производству таких книг где-то в северной Италии, как раз во времена предположительного написания манускрипта. Однако подобные книги значительно отличаются от манускрипта Войнича и стилем, и форматом, и, кроме того, все они были написаны на обычном для того времени языке.
Астрологические исследования часто играли заметную роль при сборе трав, кровопускании и других медицинских процедурах, которые проводились в благоприятные числа, расписанные в астрологических книгах (например, книги Николаса Калпепера). Однако, за исключением обычных зодиакальных символов, изображения 24-часового дня, года, состоящего из 12 месяцев, времён года и одной диаграммы — возможно, изображающей классические планеты — никто пока не смог интерпретировать иллюстрации в рамках известных астрологических традиций (европейских или любых других).
Круговой чертёж в «астрономическом» разделе изображает объект неправильной формы с четырьмя изогнутыми секторами. В 1928 году антиквар Уильям Ромейн Ньюболд интерпретировал его как изображение галактики, которое могло быть получено только с помощью телескопа. Другое изображение было им интерпретировано как клетка живого организма, наблюдаемая через микроскоп. Это позволяло предположить, что время создания рукописи — не Средние века, а более поздний период. Позже анализ Ньюболда был отклонён как слишком спекулятивный.
Так как алфавит рукописи не имеет визуальной схожести ни с одной известной системой письма, и текст до сих пор не расшифрован, единственная «зацепка» для определения возраста книги и её происхождения — иллюстрации. В частности, одежды и убранство женщин, а также пара за́мков на диаграммах. Все детали характерны для Европы XV—XVI веков.
Химик и археометрист Аризонского университета Грег Ходжинс, по результатам радиоуглеродного анализа образцов рукописи, установил, что пергамент манускрипта был выделан между 1404 и 1438 годами. Анализ чернил рукописи, выполненный в Научно-исследовательском институте Маккроуна в Чикаго, показал их химический и минеральный состав (в цветных красках и чернилах использовались красящие минералы), соответствующие широкому периоду Средневековья. Датирование по чернилам не проводилось, поскольку по основному составу это неорганические материалы. Галловые чернила, которыми написан основной текст, повсеместно производились по схожим рецептам и применялись начиная от раннего Средневековья до конца XIX века. Таким образом, датировка пергамента позволила установить лишь возможный наиболее ранний период написания манускрипта. Йельская библиотека, выступившая заказчиком обоих исследований, указывает период создания манускрипта как 1401—1599 годы.
Согласно письму Атанасиусу Кирхеру 1666 года, которым Иоганн Марци сопроводил рукопись, книга принадлежала императору Священной Римской империи Рудольфу II (1552—1612). Существует недоказанное предположение (не обнаружено никаких фактических свидетельств), что император заплатил за рукопись 600 дукатов (около двух килограммов золота). Книга была передана Якобу Горжчицкому, травнику императора.
Следующим и точно подтверждённым владельцем книги был Йиржи Бареш (1585—1662), алхимик из Праги. Бареш, по-видимому, был так же, как современные учёные, озадачен тайной книги, которая «бесполезно занимает место в его библиотеке». Узнав, что Атанасиус Кирхер, известный иезуитский учёный из Римской коллегии, опубликовал коптский словарь и расшифровал (как тогда считалось) египетские иероглифы, он скопировал часть рукописи и послал этот образец Кирхеру в Рим (дважды), прося помочь расшифровать его. Письмо Бареша 1639 года Кирхеру, обнаруженное уже в наше время Рене Цандбергеном, — самое раннее известное упоминание о рукописи.
Осталось невыясненным, ответил ли Кирхер на просьбу Бареша, но известно, что он хотел купить книгу, однако Бареш, вероятно, отказался её продать. После смерти Бареша книга перешла его другу — Иоганну Маркусу Марци, ректору Пражского университета. Марци предположительно отослал её Кирхеру, своему давнему другу. Сопроводительное письмо Марци 1666 года было при рукописи, когда её приобрёл Войнич в 1912 году.
Дальнейшие 200 лет судьбы рукописи неизвестны, но наиболее вероятно, что она хранилась вместе с остальной перепиской Кирхера в библиотеке Римской коллегии (ныне — Папский Григорианский университет). Книга, вероятно, там и оставалась, вплоть до захвата города в 1870 году войсками Виктора Эммануила II, после чего Папская область была присоединена к Итальянскому королевству. Новые итальянские власти решили конфисковать у Католической церкви большое количество имущества, в том числе и библиотеку. Согласно исследованиям Ксавьера Чеккальди и других, перед этим множество книг из университетской библиотеки были спешно перенесены в библиотеки сотрудников университета, имущество которых не подлежало конфискации. Переписка Кирхера была среди этих книг, где, очевидно, находилась и рукопись Войнича, так как в книге имеется экслибрис Петруса Бекса, в то время главы иезуитского ордена и ректора университета.
Библиотека Бекса была перенесена на виллу Мондрагоне во Фраскати — большой дворец близ Рима, приобретённый обществом иезуитов в 1866 году и ставший частью иезуитского учебного заведения «Коллегия Гислиери.
В 1912 году Общество Иисуса (Римская коллегия) нуждалось в средствах и решило в строжайшей тайне продать часть своей собственности. Разбирая на вилле Мондрагоне сундуки с книгами из собрания Кирхера, Вильфред Войнич наткнулся на загадочный манускрипт. Всего он приобрёл у иезуитов тридцать рукописей, в том числе и эту. После приобретения книги Войнич разослал её копии нескольким специалистам для расшифровки. В 1961 году, через год после смерти его жены, Этель Лилиан Войнич (известна как автор романа «Овод» и дочь математика Джорджа Буля), книга была продана её наследницей Энн Нилл другому книготорговцу Хансу Краусу. Не найдя покупателя, в 1969 году Краус преподнёс манускрипт в дар библиотеке редких книг Бейнеке Йельского университета.