47
Я вежливо попросил ее лечь на одно свободное место на противоположных нарах. Трусова, видимо, обидевшись, решила идти ночевать в свой шалаш, находившийся на сенокосе неподалеку в тайге. Она незаметно вышла наружу, и лишь утром мы узнали, что с ней случилась трагедия. На нее по дороге напал медведь, и она стала жертвой разъяренного зверя. Такие случаи были нечастыми, однако иногда имели место. В основном на Колыме было немного медведей. Они были сравнительно небольших размеров и достигали весом не более ста килограммов.
На утро труп Трусовой обнаружили вызванные из поселка охотники. Медведь растерзал ее и закопал в земле почти рядом с сенокосом. Убийца-медведь не ушел далеко, он был убит километрах в двух от своей жертвы. Почти девять лет Трусова провела в лагере, до освобождения ей оставался один год. Такой трагический случай особенно подействовал на меня.
Я проклинал себя за знакомство с Ниной, за то, что даже не попытался объясниться с Трусовой. В гибели Трусовой меня открыто начали упрекать некоторые рыбаки.
— Отдал молодую бабу на растерзание зверю, — говорили мне в глаза. — Что стоило тебе, жеребцу, поваляться на нарах с ней всего одну ночь!
Я не находил слов для ответа. Даже старик, который выполнял обязанности повара в нашей артели рыбаков, сказал, покачивая седой головой:
— Ты, брат, виноват, ой, как виноват за свою упрямую гордость.
— Никакой гордости у него нет, — ответил ему Стелькин, воспользовавшись моим молчанием, — он просто не способен с бабами на ласковые дела. Одна его кинула через себя, опозорила на весь лагерь. Другая не успела, потому что попала в лапы зверю.
— Замолчал бы ты, евнух паскудный! — вмешался бригадир. — Да, я — евнух, и не хочу возражать против истины, — согласился безобидно Стелькин, — и не буду, как Гришка, строить из себя дешевого рыцаря среди баб. Он ведь еще какую-нибудь беднягу загубит своим дурным поведением, потому что рисуется за настоящего мужика. Глаза у него всегда влюбленные жрать только красную икру.
Я сжал кулаки и бросился на Стелькина.
— Замолчи сейчас же!.. Иначе от евнуха останется одна требуха.
Стелькин трусливо отскочил от меня.
— Надеешься на себя, что лоб здоровый! — закричал он испуганно. — Ты только и способен рожи бить доходягам... и больше ни на что.
— Ну и доходяга нашелся у нас на рыбалке... Морда больше, чем у бегемота, — вмешался громко Уваров. — Он подошел ко мне и дружески проговорил: — Успокойся, Гришка. Не марай руки... Не трогай дурака.
Несколько дней спустя после гибели Трусовой бригадир попросил меня поехать с ним на лодке к женщинам на сенокос и отвезти им продукты.
— Плыть будем против течения и потому нужна сила. Я выбрал только тебя в роли гребца, — как бы оправдываясь, сказал он.
Мы сели в лодку. Она уже была загружена всем необходимым.
Взявшись за весла, я привычным движением вывел лодку на середину реки. Течение было настолько стремительным, что я едва справлялся со своей обязанностью гребца. Буров сел напротив меня. Казалось, мы стояли на одном месте и не двигались вперед. Однако через час, не больше, мы достигли узкой протоки и совершенно свободно поплыли дальше. Здесь, в этом месте, река делилась на два русла, огибая с обоих сторон длинный, заросший густым кустарником, зеленый островок. Он имел километра три в длину и метров двести в ширину. День уже клонился к вечеру, но солнце еще находилось на небосклоне. Заросли по берегам были такими роскошными, что мне казалось порой — мы находимся где-то в южных широтах. Вдоль узкого русла протоки тянулись густые кустарники красной и черной смородины. Между огромными деревьями черемухи виднелись кустарнички голубицы и жимолости. Все это утопало в изобилии всевозможных цветов. С левой стороны противоположного берега, за макушками сосен и лиственниц бархатными шапками покоились сопки, на вершинах которых лежал снег. На солнце вершины переливались всеми цветами радуги. Буров, глядя по сторонам, сказал с восхищением:
—Здесь как в джунглях. Ну чем не Африка? Трудно померить, что чуть больше метра в глубину — вечная мерзлота.
Просим оказать помощь авторскому каналу. Реквизиты карты Сбербанка: 2202 2005 7189 5752
Рекомендуемое пожертвование за одну публикацию – 10 руб.
Он будто угадал направление моих мыслей, и на его восклицание я лишь утвердительно кивнул головой.
Вскорости мы достигли цели. Где протока поворачивала круто вправо, причалили к берегу, привязав лодку за тонкий трос к стволу черемухи.
Ни я, ни Буров на этом островке ни разу не были. Пробравшись через заросли кустарников, мы вышли к широкой поляне, где виднелись огромные скирды сена. Нас встретили радостно заключенные женщины. Их было человек десять... В основном молодых и хорошо загорелых.
Пошли к нам в шалаш, — дружно хором заговорили они, бросая грабли и вилы около скирды.
— Уморились, наверно? Пообедаете вместе с нами. Побудете, как в гостях. Мужики для нас, горемык, большая редкость. Ведь живем просто, как на необитаемом острове...
— Кроме медведей, сюда никто не заглядывает, — проговорила самая старшая из женщин, которая, по-видимому, была бригадиром.
Когда мы вошли в шалаш, женщина-бригадир продолжила:
— Недавно повадился к нам в шалаш медведь. Он постоянно ожидал, спрятавшись в кустах, когда мы все уйдем грести и скирдовать сено. Очутившись в шалаше, мишка переворачивал все кверху дном, оставляя нас без сахара, мяса и растительного масла. Впрочем, пожирал все, кроме крупы и соли. Они обычно были рассыпаны на полу. Мы в этих случаях подозревали беглецов, которые всегда убегают в тайгу с приисков и бродят потом по всей Колыме в поисках пропитания. Но однажды Настенька забыла накомарник, — бригадир показала рукой на очень полную и чернобровую молодую женщину. — Вот она вернулась в шалаш с сенокоса, а там уже хозяйничал четвероногий гость. Бедная девка чуть не умерла от страха. Не помнит, как очутилась около нас, белая как мел. Мы все бросились к шалашу с вилами и косами, остановились неподалеку, стали звонить в косы, громко кричать. Медведь быстро выскочил вон и скрылся в кустах. После этого случая мы сразу сообщили в лагерь. На другой день к нам пожаловали охотники из поселка. Трое суток они дежурили в засаде около шалаша... Никакой удачи... На четвертые, утром, вновь появился долгожданный гость. В него выстрелили два раза. Он испуганно побежал к стогам сена. Охотники шли за ним по кровавым следам. Однако след кончился, и зверь потерялся из виду. Наутро, убирая сено, мы его нашли... Сдох за скирдой. Раздулся от жары, сутки ведь провалялся дохлым. Солнце палит, как огнем, до самого вечера.
Бригадир на минуту умолкла, окинула нас грустным взглядом, потом вдруг сказала: — Все мы очень жалеем, что не попробовали медвежатинки. Ведь он, разбойник, нас долго мучил, — она махнула безнадежно своей огрубевшей рукой и предложила нам отведать разлитый уже по тарелкам ароматно пахнущий суп.
После обеда мы вместе с женщинами перенесли в шалаш все, что было в нашей лодке. Попрощавшись, мы сели в лодку и поплыли обратно. На все просьбы женщин побыть немного с ними вместе, Буров ответил отказом. Мы спешили вовремя успеть к началу вечерней рыбалки. Течением нас несло очень быстро, и я почти без особых усилий работал веслами. Плыть по течению было одно удовольствие; ничто не мешало любоваться окружающими окрестностями. Я задумчиво смотрел по сторонам и лишь иногда прилагал усилия, когда лодку относило к одному из берегов. Буров тоже молча сидел на корме и о чем-то мечтал. Но вдруг он взволнованно и тревожно окликнул меня.
Он первым заметил медведя. Тот плыл по реке в направлении нашей лодки.
— Я не помню такого случая, чтобы медведи нападали на людей в воде, — проговорил Буров и встал на ноги. Мы с опасением начали наблюдать за поведением зверя, который заметно приближался к нам, двигаясь рывками по течению.
— А что, если нам повернуть к берегу, возможно он не будет преследовать нас? — обратился я к Бурову.
Медведь стремительно сокращал расстояние, невзирая на то, что я продолжал грести уже во всю силу своих рук.