⇦ предыдущая часть
Двумя пароходами отбывали переселенцы в Уссурийский край. Первым из порта Одессы 15 марта вышел пароход «Москва».
I. Проводы первой партии переселенцев
Наступил день отправления казаков-переселенцев в путь на дальний Восток. Около 9 часов утра 15 марта, при не особенно благоприятной погоде (накрапывал небольшой дождь), началась посадка переселенцев на пароход «Москва» и окончена около часу дня. Ко времени окончания посадки на пристань прибыл в полном составе донской восьмой полк, в пешем строю, с хором музыки и расположился длинной и красивой лентой по набережной, вдоль парохода «Москва». На ют парохода чинами полка были внесены предназначавшиеся к подношению переселенцам: хлеб-соль на мельхиоровом блюде с надписью по верхнему краю: «Всякое даяние да благо»; по середине блюда изображён восьмиконечный крест и по нижнему краю: «Память 8 Донского казачьего полка, 15 марта 1895 года, город Одесса»; от офицеров 8 полка – икона Спасителя в серебряной позолоченной ризе и от сотен полка четыре хоругви. На иконе и древках хоругвей прикреплены серебряные дощечки с надписями: на иконе – «Заветный дар 8 Донского казачьего полка родным потомкам славных сподвижников Ермака Тимофеевича, покорителя Сибири, с глубокой любовью к отечеству принявших на себя охрану донской могучей грудью границ Уссурийского края. Одесса, 15 марта 1895 года»; на каждом древке – «Сынам тихого Дона, родным односумам чины 8 Донского казачьего полка. Одесса, 15 марта 1895 года».
Во время завтрака, любезно предложенного кают-компанией, чинам полка разрешено было взойти на пароход на свидание с переселенцами и осмотр их помещения.
К двум часам началось приготовление к напутственному молебну, перед началом которого полковником Романенко (уполномоченным Военного Министра) прочтено было казакам Оренбургского войска следующее:
Военный Министр уведомил, что на принесённую наказным атаманом Оренбургского войска телеграмму и по докладе им таковой Его Величество изволил положить такую резолюцию: «Сердечно благодарю. Дай им Бог успеха и благополучия при водворении в Уссурийском крае».
Милостивые слова Монарха покрыты были единодушным «ура»… Ровно в два часа начался напутственный молебен, и в это же время прибыл на пароход «Москва» командующий войсками одесского военного округа граф Мусин-Пушкин с начальником штаба. Молебствие совершалось соборно тремя священниками при пении двух хоров певчих. На аналое стояла икона от 8 полка, а по сторонам её четыре вахмистра держали в руках хоругви. На пароходе находились все офицеры восьмого полка, полковые дамы и другие интеллигентные лица. Все молились усердно. Особенно же заметно горяча была молитва тех, кому предстоял далёкий и трудный путь, как равно и матросов парохода. По окончании молебствия и провозглашении многолетия Государю, хор музыки исполнил «Коль славен», а затем гимн «Боже, Царя храни», сопровождавшийся могучим русским «ура».
Тысячная толпа, окружавшая пароход и с заметным уважением относившаяся к невиданным доселе проводам казаков-переселенцев, обнажила головы и поддалась общему энтузиазму. Затем, когда всё смолкло, командир 8 полка, взяв в руки икону, сказал станичникам переселенцев следующую напутственную речь:
- Донские атаманы-молодцы! Чины восьмого донского казачьего полка, ваши братья, явились помолиться вместе с вами и сказать в напутствие: в добрый час и в добрый путь! Как славные предки ваши, храбрые сподвижники донского атамана Ермака Тимофеевича, ища славы и простора для казачьей удали, двинулись в неведомые им края, покорили царство Сибирское и били челом русскому царю, прося принять его под свою державу, так и вы, славные потомки храбрых дружинников Ермака Тимофеевича, добровольно приняли на себя обет стать могучей казачьей грудью на охрану того же царства Сибирского, границ Уссурийского края. Все сыны тихого Дона, с любовью взирая на ваш, атаманы-молодцы, подвиг, с сердечным трепетом будут следить за вашими деяниями и отличиями, гордиться ими, вспоминать вас и в тиши ежедневно возносить тёплые молитвы к Богу за вас. Примите от односумов ваших 8 полка хлеб-соль и благословенный образ Христа-Спасителя, да охранит Он вас Своей десницей во всех деяниях и путях ваших на славу и крепкую службу Царю-Батюшке и России-матушке.
Выбранные из среды переселенцев казаки приняли хлеб-соль и икону и, взволнованные переживаемым моментом, в простых и искренних словах благодарили, как сумели выразить, командира полка, офицеров и весь полк.
Затем вахмистры начали передавать хоругви. При этом вахмистр первой сотни (фамилию не разобрать) сказал:
- Примите, атаманы-молодцы, от донцов восьмого полка священную хоругвь для вашего храма Божьего (на хоругви изображения Воскресения Христова и святого Николая).
Вахмистр второй сотни Луганцев.
- В добрый час и в добрый путь, атаманы-молодцы! Да хранит вас Господь Бог (на второй хоругви изображение Воскресения Христова и святого великомученика Пантелеймона).
Вахмистр третьей сотни Болдырев.
- Служите, атаманы-молодцы, крепкой правде и Царю-Батюшке (изображение на третьей хоругви Казанская Божией Матери и святого Николая).
Вахмистр четвёртой сотни Бударин.
- Пусть священная хоругвь эта напоминает вам кормильца вашего, тихого Дона, и нас, казаков (изображение на третьей хоругви Крещения Господня и Пресвятой Богородицы).
Произнесение речей, торжественная обстановка передачи подношений произвели на всех сильное, не поддающееся описанию впечатление, и не одна слеза брызнула из глаз присутствующих. Плакали не только дамы, но и мужчины.
Как только выборные приняли подношения, раздался русский гимн, а вместе с ним снова полилось неудержимой волной могучее «ура».
Донские переселенцы обратились к полковнику Романенко с просьбой повергнуть к стопам Его Императорского Величества Государя Императора всеподданнические их чувства, а Военного Министра благодарить за оказанные им в пути и в Одессе милости и попечение о сохранении их здоровья и доставление всех возможных удобств.
Все помещения парохода священник обошёл с крестом и окропил святой водой; священника сопровождал командующий войсками.
Вскоре после этого командующий войсками сошёл с парохода и направился вдоль фронта 8 полка, причём благодарил казаков за молодецкий вид, в особенности же за их участие в проводах и за выражение ими чувств уважения к своим донцам-переселенцам. Полк действительно выглядел молодецки.
По отъезде командующего войсками полк разбился на несколько групп и до отхода парохода своими песнями и музыкой успокаивал взволнованные сердца переселенцев, которые густой толпой, стар и мал, стояли по бортам парохода. В это время одним из офицеров 8 полка произведено было несколько фотографических снимков с разных сторон.
Около 6 часов вечера начали раздаваться отходные свистки, и гигант-пароход медленно стал отчаливать от берега, унося с собой навсегда в далёкий край сынов тихого Дона. К тому времени песни смолкли и снова торжественно раздался русский гимн. Моментально взвились в воздухе платки, шляпы, шапки, все обнажили головы и раздалось громкое «ура», продолжавшееся до тех пор, пока пароход не отошёл на значительное расстояние от берега. Так торжественные проводы и особенно тёплое братское участие в них донского восьмого полка надолго запечатлеются в сердцах переселенцев, и с благодарностью будут вспоминать на далёкой Уссури!
Газета «Донская речь» № 37 от 25 марта 1895 года.
II. Прибытие переселенцев во Владивосток
29 апреля пришёл пароход Добровольного флота «Москва» в город Владивосток с казаками-переселенцами из Донской области. Дорогой умерло от дифтерита, кори, воспаления лёгких 69 детей и 4 взрослых.
В высшей степени грустное впечатление произвела эта телеграмма из Владивостока, в особенности у нас на Дону. Ещё недавно тихий Дон с большим торжеством провожал своих сынов на окраины Восточной Сибири. От начала и до момента посадки на пароход казаков-переселенцев окружали особым вниманием, так участливо относились ко всем их нуждам, предупредительно выполняли их желания, что о неблагополучном прибытии их во Владивосток не могло быть и речи. В свою очередь казаки-переселенцы были глубоко уверены в благополучии предстоящего путешествия и ко всем распоряжениям начальства относились с чувством глубокого уважения. Помним, с каким энтузиазмом казаки стремились на новые места, о которых немногие имели смутное представление, а большинство ехало «на авось» и наивно воображало что земля эта находится «за Турчиной», что стоит только до неё добраться – и конец всяческим бедствиям, неурожаям, кузнечикам, чуме и прочему. Их не испугало сообщение, что по приезде на место ожидает военная жизнь со всеми её отношениями и неудобствами, и что спокойствие своего семейного очага они будут отстаивать с винтовками в руках.
Словом, надежды были самые розовые, уверенность непоколебимая, решимость достойная казаков. И что же? Беда ждала переселенцев не там, где можно было предполагать, а пришла оттуда, откуда её мог ожидать один только серьёзный врачебный персонал. Усадив переселенцев на пароход, всё, кажется, предусмотрели, рассчитали, определили; одно только «незначительное» обстоятельство было упущено – не сделали предварительно тщательного медицинского осмотра отъезжавшим и надлежащим образом не обеззаразили их помещения и имущество. Очень может быть, что последний вывод ошибочен, и всё было сделано «как следует»; но неужели смерть 69 детей – явление обычное, а не следствие непростительной халатности и невнимания врачей?
Не трудно догадаться, что пережили, перечувствовали отцы и матери умерших детей. На Дону они оставили всё, что было им дорого, свято, памятно, а в дороге к неизвестному будущему, при необычной для них обстановке, при полной уверенности, что о них позаботились, в волнах безбрежного, неприютного океана похоронив ещё более дорогое и близкое – детей, для будущего блага которых в сущности стремились «станичники» на далёкую окраину…
Газета «Донская речь» № 56 от 11 мая 1895 года.
⇦ предыдущая часть | продолжение ⇨
Навигатор ← Переселение Донских казаков