До сих пор сам себе не отдавая отчета, что же так напугало меня в поведении соседа, я ничего не сказал о той встрече Димке, предателю, и с внутренним трепетом ждал вечера среды.
Так или иначе, а сегодня все должно проясниться. С этой мыслью я с трудом высидел три пары, настойчиво игнорируя взгляды Ленки, пребывающей в не меньшем предвкушении. Неужели ей ни капельки не страшно? А вдруг мы ошиблись, если все пойдет не по плану, и она окажется во власти психа, маньяка? Но нет, первая красавица группы и мысли подобной не допускала. Глупое она все-таки создание...
— Ревнуешь? — догнав в раздевалке, хлопнул меня по спине Димка. — Брось, я же для тебя стараюсь.
— Ты о чем? — не въехал я, мыслями находясь далеко от шумного холла, в полумраке смежной комнаты, где стоял до жути похожий на гроб ящик, в который мне предстояло заглянуть.
— Ну, мы же с Ленкой все занятия вместе сидели. Ты где витаешь? — пощелкал Димка пальцами перед самым моим носом.
— Угадай с трех раз, — огрызнулся я, оттолкнув чужую руку, и с силой припер приятеля к ближайшей стенке. — Да делайте, что хотите. Но помни, если с ней что-то случится...
— Она будет только счастлива.
Усмехнулся тот, словно не замечая моего настроения, и я зарычал:
— Димка!..
— Да понял я, — примирительно поднял тот руки и немедленно оказался на свободе. Оправил одежду, озираясь по сторонам, не видел ли кто. Все же, он у нас парень спортивный, не чета мне. — Понял. Ты сам там, смотри, осторожнее. Не промахнись. Знаешь, где сердце расположено?
— Знаю.
Да, я озаботился поинтересоваться этим в интернете. Все же чем черт не шутит. Ну, или кто там у мироздания отвечает за неприятные сюрпризы?
Возвращение домой я оттягивал, как мог, даже заскочил в магазин, купив вкусного печенья. Ну а сколько можно-то приходить на все готовое? Неудобно. Я думал об этом с первого визита, но сейчас жест казался до безобразия лицемерным, учитывая, что я шел... убивать? Я действительно готовился убить? Оставив угощение в коридоре, достал тетрадки, ведь домашку никто не отменял. Впрочем, с тем же успехом можно было валяться на диване перед теликом. Мысли ускользали, взгляд цеплялся за кол, что лежал на тумбочке.
Как это, лишить жизни живое, ладно, мертвое, но мыслящее существо? Совершить необратимое, а потом думать об этом, снова и снова прокручивая в памяти. Убивать в своей голове опять и опять, пока не привыкнешь, пока не перестанут дрожать пальцы и подкатывать к горлу ком. Пока не убедишь себя, что не было выбора. Если, конечно, я окажусь первым...
Неожиданная мысль отрезвила, но одновременно и напугала до чертиков. Я должен обезопасить себя! Проверив наличие в кармане бутылька со святой водой, я повесил на шею бабушкин крестик, надел водолазку и отрыл среди луковиц головку чеснока. Пихнул в карман, но потом, помыслив логически, съел, перебив запах изо рта жвачкой.
У меня будет на все про все минут пять. Пять минут страха, за которые может перевернуться вся жизнь. Пять минут, что потребуют от меня напряжения всех моральных сил и собранной в кулак силы воли. Это не много. Куда тяжелее испытание ожиданием, тянущееся, кажется, вечность.
С трудом дождавшись назначенного времени, я придавил пепельницей записку для родителей, на случай, если больше никогда не доведется вернуться домой, и выскочил на лестницу.
Приняв угощение, Аристарх Владимирович улыбнулся, заметив, что оно весьма кстати, ведь его запасы неожиданно закончились. Отошел в сторону, пропуская гостя в прихожую.
— Прошу прощения, что не предупредил заранее. Надеюсь, вы не будете против дамы в нашей компании?
Фраза ударила в спину, когда я уже замер в проеме двери, разглядывая юную смуглую незнакомку с длинными смоляными волосами, каскадом рассыпавшимися по плечам.
— Э... Добрый вечер, — поздоровался я, пытаясь заглушить стук тревожно забившегося сердца. Дверь в соседнюю комнату, вопреки обыкновению, оказалась открыта.
Незнакомка улыбнулась во все тридцать два белоснежных зуба, теребя ворот летнего белого платья, словно он душил ее, но не произнесла ни слова.
— Анабель пока не говорит по-русски, — сказал, проходя в комнату, Аристарх Владимирович. И что-то добавил на незнакомом мне языке.
Девушка смерила меня долгим немигающим взглядом, точно не изучала внимательно всего минуту назад. Губы ее неловко раздвинулись, выпуская чуждое им слово:
— Са-ша, — она словно пробовала чужое имя на вкус.
И сосед улыбнулся, одобрительно погладив Анабель по голове, как гладят детей и послушных щенков:
— Но быстро учится.
Подав чай, закруживший голову запахом ароматных трав, Аристарх Владимирович высыпал в розетку печенье, и девушка немедленно запустила туда длинные пальцы.
— Вку-с-но, — объявила она, наводя на мысли о том, кто именно прикончил запасы вкусняшек в доме.
Так долго спала, что успела соскучиться по печенью? Ослабла, наверное. Сейчас ей будут нужны силы, чтобы восстановиться... Пальцы против воли накрыли горло, оберегая от клыков.
— А откуда она? — спросил я, отводя возможные подозрения, поправив ворот водолазки, и бросил в чашку кусочек сахара — песок сосед не признавал в принципе.
Аристарх Владимирович, не раздумывая, ответил, что из Южной Америки, и у меня в голове сложилось два и два. Я неожиданно выпалил, так и не сумев простить соседу стыренный у индейцев рецепт лекарственного чая:
— О, так вы украли не только панацею, но и женщину?
Едва не поперхнувшись под пронзительным взглядом, выдавил из себя улыбку, пытаясь выдать колкость за шутку.
И услышал в ответ столь же «шутливое»:
— Нет. Это подарок.
Я засмеялся, бросив взгляд на Анабель, и смех застрял в горле — девушка буквально пожирала меня глазами. В голове пронеслась мысль, что надо позвонить Димке и все отменить, а потом как можно скорее смыться из гостей, и в этот момент раздался звонок в дверь.
Поздно.
Удивившись, поскольку, кроме меня, зайти в гости было некому, Аристарх Владимирович пошел открыть. Я хотел податься следом, чтобы предупредить друзей и не оставаться наедине с Анабель, но девушка вдруг скользнула ко мне на диван, обвивая руками.
— Са-ша, — выдохнули губы, почти у самого моего уха.
Из прихожей послышался звонкий голосок Лены, зовущей соседа с собой, в чем-то помочь, но я не смог издать ни звука, застывая в вяжущих по рукам и ногам объятьях. Щелкнул замок, точно забили гвоздь в крышку моего гроба, но это и стимулировало. Я собрал остатки сил, чтобы оттолкнуть обнюхивающую мою шею Анабель. Едва не опрокинув чашку с остывающим чаем, точно ошпаренный, выскочил из чужой квартиры.
Единственным желанием было запереться дома и не показывать носа, пока не взойдет спасительное солнце, но вместо этого я бросился вниз по лестнице, ища Ленку. Однако в парадной никого не оказалось, как и во дворе. Я несколько раз позвал, но не услышал в ответ ни звука.
Вернувшись к себе, попытался дозвониться до приятеля, но тот трубку не взял.