Глава 13
***
Катя стояла перед полкой в магазине игрушек уже полчаса. Смотрела на автомобили. Модели, похожие на ту, которую Андрей сломал неделю назад. Она увидела эти обломки в корзине для бумаг. Увидела и увидела. И больше не вспоминала. А сегодня вдруг зашла в магазин. Сама не могла осознать – зачем.
– Может, вам помочь с выбором? – подошла к Кате девушка-продавец. – Сколько лет мальчику?
«Не знаю, – подумала Катя. – Тридцать с чем-то…» А вслух сказала:
– Три.
Надо же было что-то ответить. А то стоит, как полоумная, игрушки разглядывает…
– Тогда эти автомобили вам не подойдут. Тут, конечно, всё открывается и всё почти как в настоящих, но трёхлетка быстро сломает.
– Да, – кивнула Катя.
Сломает. И тридцатилетка – тоже. Если у него будет соответствующее настроение.
– А вот там у нас военная техника. Может, вам танк посмотреть?
Это уже было полным бредом, и Катя вернулась в реальность.
– Мне нравится эта, – ткнула пальцем в белую машинку, почти такую же, какая была у Жданова. Потом подумала и показала ещё на две. – Эти мне тоже нравятся.
Вернулась домой с тремя модельками автомобилей. Осталось определиться, зачем они ей. Васьки не было. Где-то пропадала, и Катя даже могла предположить где. Крутит мозги Ромке Малиновскому. Не докрутила тогда, в парке. Впрочем, хотят – пусть встречаются. Она только дала подруге указания: поддерживать легенду, что Катя скоро выходит замуж. И её бой-френда зовут Василий. Раз уж сама Васька превратилась в Алису.
– Врушка ты, Катька, – сказала тогда Василиса.
– В зеркало глянь. И не вздумай притащить Малиновского к нам домой. Идите к нему, в гостиницу, куда угодно.
– В подъезд, в подвал, – охотно продолжила подруга. – Я поняла направление твоей мысли.
– Учти, Малиновский уже трижды развёлся. Так что рассчитывать на брак с ним…
– Пф, я замуж вообще не собираюсь. Мне и так хорошо.
Сторонница женской свободы отсутствовала, и Катя могла спокойно расставить машинки по подоконнику, завалиться на диван и впасть в унылое сопливое настроение. Другого по вечерам в последнее время с ней и не случалось. Тогда, в парке, она приняла решение – увольняться не будет, её вполне устраивают и компания и зарплата. Терять всё потому, что у президента случилось затмение, она не собирается. Только примет меры безопасности. Успокоит Жданова своим потенциальным браком, а себя – расстоянием до этого самого Жданова. Поначалу хотелось ему врезать, влепить по лицу – красиво, как в кино. Потом поняла, что не сделает этого. Нет смысла. Да и негуманно – бить человека, который сам себя с ума сводит дурацкой паранойей.
Кабинет ей выделили рядом с кабинетом Малиновского, маленький, не больше её каморки. Переехав туда, она сразу заскучала. Хотя сказать, что была теперь изолирована, не могла. Андрей вызывал к себе по поводу и без повода или приходил к Малиновскому и звал её туда. Совместной работы перед показом было море, какая тут изоляция. Но всё равно чего-то не хватало. Наверное, потому, что раньше они общались свободно. И Андрей мог ляпнуть что-то вроде: «Катенька, что за бред вы несёте, как вам только красный диплом выдали. Может, вы его перекрасили гуашью?» А она отвечала: «Вы свой и перекрасить не додумались, Андрей Палыч. Сейчас я докажу, что права!» Да, им было легко. Теперь лёгкость пропала. Нет, он-то и сейчас мог сказать всё, что думает. А вот ответить в том же духе у Кати не получалось. Что-то в голове заклинило и заставляло контролировать себя. Она же дала себе слово показать, что совсем им не интересуется. Он для неё – тот, кто руководит компанией. Не больше. Подумаешь, прокатились вместе на американских горках да поцеловались в ресторане. И вообще у неё есть жених. «В самом деле, замуж что ли выйти?» Дело за малым – найти за кого. А Жданов пусть трясётся за свою свободу до старости. Может, и к лучшему, что он не женится. Кто бы его вытерпел больше двух дней... Катя живо представила картинку – такой вот экземпляр в бытовых условиях. «Ты неправильно варишь суп!» Жена разворачивается, трескает его половником в лоб, и он помирает от сотрясения мозга. Суп можно при желании заменить на что-то другое. Без разницы на что, Андрей всё знает лучше всех, Интернет-поисковики зеленеют от зависти… Катя нервно улыбнулась и вспомнила папу с мамой, вдруг поняв, что примерно так они и общаются. Папа подкалывает, мама отмахивается. Но такую, как мама, ещё найти надо. «А ты давай, беспокойся о судьбе Жданова, никак опеку не закончишь, втянулась». Он её обидел, она злиться должна вообще-то. А она как дура скучает об утраченных отношениях. О том, как он спорил, доказывал и издевался. Нет, точно больная. На всю свою умную голову. Не зря говорят, что отличницы чаще сходят с ума.
– Ну что, невеста, как дела твои скорбные? – Васька завалилась домой счастливая, и её улыбка сейчас Катю даже разозлила. – Всё валяешься? Вот гад твой Палыч!
Васька назвала Андрея, как Рома, и это тоже неприятно царапнуло.
– Палыч-то тут причём?
– Ну это… как…, – Васька села у косяка на корточки и сообщила очевидное. – Я выпила, не обращай внимания. А Палыч… любовь твоя вторая невменяемая…
– Нууу, это ты так с Малиновским набралась, что несёшь непонятно что?
– Ах, Катька, – Васька вздохнула, – прям жаль, что мы с тобой од-но-по-лые. А то могли бы решить все сексуальные проблемы в своём узком кругу!
– У меня нет сексуальных проблем, – отрезала Катя.
– Да, это заметно, – кивнула подруга, – железная ты женщина, Пушкарёва. Всю энергию – в работу.
– Спать ложись, нежелезная ты моя, пока ещё какая чушь в голову не шарахнула.
Васька угомонилась, а железная женщина принялась раздраженно катать одну из машинок по подоконнику. Дожилась. Васька утверждает, что Жданов – это её любовь. Кому она нужна, такая любовь… Врун, язва, параноик… Трёхлетка, не доигравший в игрушки! Надо было правда купить танк. И подарить ему в день показа. Это для него такой праздник…
Злиться на ночь не очень полезно – Катя не выспалась, а увидев утром Жданова у ресепшн, снова почувствовала раздражение. Стоит, что-то втирает Тропинкиной, а та смотрит на него беспомощными круглыми глазами. Заглядевшись на объект своей не то любви, не то ненависти, Катя шагнула из лифта неудачно, каблук застрял в зазоре между кабиной и шахтой. Бессильно дёрнувшись, Катя ругнулась. Не собиралась, но вылетело.
– Какие слова знают феи, – мгновенно отреагировал Жданов, подошёл и, вцепившись ей в коленку, попытался выдернуть застрявший каблук. Будто нельзя было поступить проще – освободить ногу, а потом уже заняться обувью.
– Андрей Палыч! – Катя перехватила взгляд Тропинкиной, только что не вывалившейся из-за стойки. – Отпустите! Мою! Ногу!
Жданов глянул на неё взглядом человека, не очень понимающего обращенную к нему речь, а заодно не осознающего, что творит и где находится, но всё-таки руки разжал. Катя отпрыгнула в сторону, предоставив ему возможность спасать туфлю. Следующими мыслями было, что пора раз и навсегда перейти на кроссовки и что какие-то сексуальные проблемы у неё всё-таки есть. Иначе с чего бы стало так жарко и неловко, когда её всего лишь потрогали за коленку.
– Держите, Катя. Золушка тоже нашлась, – сказал Жданов, сунул туфлю ей в руки и ушёл.
– Да и ты… ни черта не принц, – пробормотала Катя тихо.
***
Тому, что всё открылось и Катя теперь в курсе их спора, Рома обрадовался. Куда легче жить, ничего не скрывая. Тем более что она не устроила истерику с увольнением, осталась работать, только отсела от неблагонадёжного Палыча подальше. Теперь Рома был даже уверен, что поспорили они не зря. Иначе где Жданов нашёл бы такую помощницу? А так глупая история со временем забудется, а хороший специалист и прекрасный человек в компании – останется. К тому же у феечки обнаружилась такая подруга… с умопомрачительными глазами, фигурой и вообще. Даже имя у неё было волшебное. Алиса. Хоть Палыч и сказал про это: «Алиса? Береги миелофон, Малиновский»… Встречаться бы с Алисой почаще, но перед показом это невозможно. Однако думать о ней никто не запрещал хоть круглосуточно. Что Рома и делал, немного выпав из реальности, и именно поэтому не сразу заметил, что дорогой друг движется не по логичной для него траектории. То, что Катенька Андрея как-то зацепила, Рома понимал. Но думал, что и Палыч это понял. Поэтому примет меры. С глаз долой – из сердца вон или что-то в этом роде. И разум в нём, как обычно, победит всё остальное, присущее живым существам. К тому же перед Катей он фактически опозорился. Она его переиграла и раскусила. Теперь предметом почитания являться никак не может. Но Палыч вёл себя нелогично – Катеньку пересадил и тут же стал находить тысячу причин, по которым феечке надо находиться около него. Сказал, что побежден и поверил в существовании таких вот гармоничных высокоморальных созданий, но продолжал с завидным постоянством ляпать ей какую-нибудь двусмысленную ерунду, дурея оттого что она не отвечает. После его цирка в ресторане Шестикова накатала статейку, будто он собрался жениться на загадочной незнакомке. Раньше Жданов такую статью и не заметил бы, а теперь превратил газетный лист в кучку мельчайших обрывков и попытался в очередной раз напиться. Пить, когда на носу грандиозный показ, который продвинет их компанию ещё на шаг к заветной мечте, было верхом глупости, и Рома попрятал в квартире всё, что содержало алкоголь. Ещё бы попрятать всё острое, тяжёлое и обить стенки поролоном…
Через несколько дней можно было с уверенностью поставить Жданову диагноз. Дорогой друг и президент всё-таки влюбился. Впервые в жизни. И абсолютно не знал, что с этим делать. Усугублялось же всё тем, что Катенька собиралась замуж и не жаждала разделить с Андреем вдруг свалившееся на него неведомое чувство. И ещё тем, что сам Андрей признавать то, что с ним происходит, конечно, не собирался. А разговаривать с ним об этом было так же опасно, как с Милко – о замене тканей на более дешёвые.
Вечером накануне показа Рома застал друга на кухне. Тот взгромоздился на табурет и заглядывал в промежуток между навесными шкафчиками и потолком.
– Малиновский, куда ты всё… подевал?
– Всё да не всё, – сказал Рома. Вытащил из холодильника пакет молока и плюхнул на стол. – А что? Тоже жидкость.
– Издеваешься? – уточнил Палыч.
– Конечно нет. Предлагаю попить чаю. Как в детстве, с молоком, с сахаром. Или просто молока. У меня и булочки есть.
Булочки на свидание притащила Алиса, сообщив, что Катина мама печёт их так много, что Кате со своим Василием ни за что не утилизировать. Рома с Алисой утилизировать их тоже, конечно же, не успели, потому что в гостинице им было не до этого… Но говорить при Палыче о Кате и тем более Василии было недальновидно, поэтому Рома соврал – купил, мол, в кулинарии по дороге. Вдруг захотелось.
– Ты заболел, Малиновский, – вздохнул Палыч, но пакет открыл, и через несколько минут они пили молоко и жевали булочки.
– А если подогреть и мёда положить, получится успокоительное, – сказал Рома, – как раз для тех, кто перед показом по потолку бегает.
«И не только по причине показа».
– Ну как твоя… Гостья из будущего? Когда регистрация?
– Жданов-Жданов, как тебе только не надоело. Вот как поймём, что любим друг друга, так и регистрация.
– Ну ты-то, конечно, любишь…
– Думаю, она тоже, просто пока не признаётся. Кого любить, как не меня?
– Это да, – задумчиво сказал Жданов, – это только меня никто не любит. Никакие Алисы и другие… феечки…
Раньше таких разговоров Палыч не начинал, поэтому ответил Рома осторожно:
– А как же я? Я лучше феечки. Люблю тебя глубокой дружеской любовью. И до сих пор тебе этого хватало.
Но Палыч сразу сменил тему. А как бы здорово было, если бы он сейчас признал, что да, дружбы ему недостаточно. И теперь нужна ещё любовь феечки. Возможно, они бы что-нибудь придумали…
– Малиновский, тебе не кажется, что прятать чужой алкоголь аморально?
– Лопать чужие бутерброды тоже. Тебя это не останавливает.
По утрам такое случалось часто. Не успеет Рома соорудить себе бутерброд, явится Палыч, вытащит у него чуть ли не из рук и даже не заметит. Потому что пришёл сказать что-то важное и ему не до мелочей.
– Да я-то ладно. Слушай, друг, а эта твоя Алиса… о Василии не рассказывала? Что он за человек? Уж она-то знает.
– Андрюш, прости, нам было как-то не до Василия. Но если ты хочешь, я спрошу.
– Я хочу. Очень хочу.
После этих слов Рома решил, что узнает всё что нужно, кроме одного – где этого Василия можно найти. Иначе популяция Василиев на планете может сократиться. И этого Катенька Палычу уже никогда не простит…
– Кстати, я Алису позвал на показ. Так что завтра ты её увидишь.
– Кого ещё позвал?
– Мать, конечно.
– А с ней весь травмпункт, – Палыч улыбнулся. – Добрый ты, Ромка.
– Да пусть посмотрят, жалко что ли. И насчёт доброты. Не хотел тебе говорить… Но всё-таки… Ты бы не цеплялся к Кате с такой энергией. Перестараешься, и она наконец уволится.
– Может, я этого и хочу.
– Не хочешь ты этого. Жить ты без неё уже не можешь, а признаться слабо.
– Нет людей, без которых нельзя жить.
И чтобы не слышать ответ, тут же удалился, предоставив Роме почётную миссию сметать крошки со стола…
А на следующий день начался апокалипсис, скромно именуемый показом новой коллекции. Напрасно Алиса, Ромина мама и прочие непосвящённые думали, что это легко и красиво – мир моды и творчества. Творческий Милко уже к обеду находился в состоянии затяжной истерики, умудрился обозвать Андрея лавочником и грубым животным, отчего Жданов, в свою очередь, завёлся и высказал всё, что он думает по поводу чёртовых гениев. Обычно ограничивающийся словами и закатыванием глаз Милко вдруг схватил стул и затряс им в воздухе, будто собирался врезать президенту. Хорошо, что рядом была Катенька, в последний момент плюхнувшаяся на тот стул, что стоял около Андрея, иначе Милко имел все шансы получить сотрясение мозгов и кто знает, сохранилась ли бы в них гениальность. Пока Жданов сориентировался и понял, что стул с нежной феечкой на голову Милко не водрузит даже он, дизайнер остыл и объяснил своё состояние. Его любимый не звонил ему уже несколько часов. «Он бросил меня!» Утешать брошенного творца принялись Кира с Ольгой Вячеславовной, а Роме пришлось, как обычно, успокаивать вторую гениальную личность «Зималетто». Через череду обычных мелочей и накладок кое-как добрались до вечера. В отель приехала Юлиана, которой Рома и передал Жданова, как красный флаг. Теперь её очередь, ему Алису встречать. Однако не успев её встретить, узнал, что мир рушится снова. На этот раз выяснилось, что напилась Лерка Изотова. Прихлёбывала-прихлёбывала из фляжки и перестаралась. Повесившись на шею президента и невнятно что-то бормоча ему в ухо, Лера поставила себя в очень опасное положение. Конечно, девушек Палыч не бил, но вполне мог бы уволить её с таким скандалом, что никто больше на показы не брал бы. Отцепив Леру, Рома поволок её в такси, предоставив Палычу решать вторую часть проблемы – кто же её заменит. Милко от такой неожиданной Леркиной выходки соображать совсем перестал и был готов выпихнуть на подиум кого угодно, поскольку всё уже пропало. И в личной жизни и в работе. Его сознание было парализовано настолько, что он даже не заметил, что капли в стаканчик ему накапала Катенька, которую он терпеть не может, а не Ольга Вячеславовна…
Подойти к Алисе и познакомить её с мамой Рома смог только тогда, когда президент, наконец, произнёс в микрофон своё «дамы и господа, представляем вашему вниманию…»
Рома выдохнул и сказал:
– Мама, знакомься, это Алиса. Она тоже медик!