Ребёнок не понимает, почему его родители грустят, плачут или ругаются между собой. Не понимает, что они, к примеру, устали на работе, потому что берут дополнительные нагрузки из страха увольнения, или тревожатся, хватит ли денег на ремонт или поездку к морю; обижаются, услышав критику или грубое слово. Ребёнок не понимает, потому что ему никто ничего не объясняет. И тогда он во всём начинаем винить себя.
Ребёнок видит маму, пытающуюся скрыть слёзы, думает «она несчастна», и тут же приходит вопрос «она несчастна из-за меня?» Или папа пришёл с работы хмурым и, не глядя ни на кого, прошёл к телевизору, за весь вечер не проронив ни слова. «Я сделал что-то не то? Отец наказывает меня за что-то?»
Ребёнок растёт, и вместе с ним растёт его вина. Вина и страх ошибиться: словом или действием, и снова увидеть мать несчастной или отца злым.
Кристина приехала в клинику из другого города в состоянии сильного эмоционального и физического истощения. На все вопросы о себе и своём самочувствии она отвечала «не знаю», «я давно ничего не чувствую», «я ничего не хочу, только быть рядом с мамой». Сама же мать призналась, что очень боится за дочь. В последнее время она утратила интерес к жизни, её преследуют мысли о смерти, снизился аппетит, нарушился сон. «Из неё будто ушли силы, она даже до школы не доходит, не может рассчитать время, опаздывает или проезжает нужную остановку».
Позже она призналась, что поведение Кристины радикально изменилось в период тяжёлого развода родителей. Девочка наблюдала, как её мать днями лежит без движения на своей кровати, не сводя глаз с какой-то точки на потолке, не реагируя ни на плач дочери, ни на ее толкотню. Кристина забиралась под плед, плотно прижималась к ней своим тельцем, словно пытаясь от чего-то защитить, и повторяла: «я тебя не отдам». После успешного лечения от депрессии мать снова стала прежней и старалась как можно скорее забыть тяжёлый для себя период. Жизнь потекла своим чередом. Но только не для Кристины.
Она словно перестала существовать отдельно от матери, все её мысли и действия были синхронны с материнскими, ни разу она не позволила себе высказать что-либо противоречащее мнению матери. Не смогла вернуться в свою комнату – они по-прежнему спали вместе. На психотерапии Кристина показала себя не по годам мудрым человеком, всё о себе знающим. Почти всё.
«Я знаю, что мне нужно сепарироваться от матери, и даже знаю, как, но я не хочу и не буду этого делать – кроме меня у неё никого нет, если я оставлю её, она снова станет несчастной и заболеет». Кристина, запомнив переживающую из-за развода мать, подсознательно взяла на себя ответственность за её эмоциональное состояние. Но это не всё. Пережив, точнее наблюдая уход отца, Кристина и это восприняла как свою ответственность: «он бросил меня, потому что я делал что-то не так, не была послушной, или не показывала ему, как я его люблю».
Страх быть брошенной, оставленной, отверженной Кристина перенесла на мать, и стала очень стараться не допустить этого снова. Она решила, что только будучи сверхпослушной, уступчивой, отказавшись от инициативы и самовыражения в пользу «интересов» матери она сохранит её расположение и здоровье. Это полностью истощило её, лишило энергии, усилило возрастные страхи, появились навязчивые мысли о смерти. Кристина не понимала только одного – ни уход отца, ни психологическое состояние матери не имеет к ней никакого отношения. А не понимала, потому что ей никто ничего не объяснил.
Родители в период развода были слишком погружены в свои переживания и сами прятались от своего горя и вины в болезнь или фактически, как отец, разорвав контакт. И только спустя много лет, в далекой московской клинике семья снова, хоть и формально, объединилась. При участии психолога отец, мать и Кристина смогли, наконец, сказать друг другу, о чём раньше молчали. Глядя, как отец и мать снова мирно общаются, с любовью глядя на неё, нежно обнимают её, гладят её руку, Кристина почувствовала облегчение, будто сбросила тяжкий груз. Каждый родитель обратился к ней и сделал то, что должен был сделать давно, сказал, как любит её, что она ни в чем не виновата, и попросил простить его. Время сеанса давно истекло, но трое раненых людей по-прежнему тихо говорили друг с другом, пытаясь залечить свои раны. Их ждет непростой путь, но они знают главное – там, где есть открытый душевный контакт, вине и страху места нет.
_________________________________
Онлайн-консультации с опытным психотерапевтом в клинике Корсаков доступны каждому