«Московские новости» продолжают серию бесед с носителями разных культур, живущими в России. Третья героиня — Джейн Анкома, певица, музыкант, модель и продюсер. Джейн — россиянка с африканскими корнями и принцесса народа ашанти.
Ее Москва
У Джейн Анкома располагающая улыбка, мягкий низкий голос, глаза Нефертити и много открытости — собеседнику, городу, миру и самой себе. Она любит водить машину, любит адреналин и музыку. Особенно музыку. Джейн играет в группе Ankobo + Kaboo и сольном проекте Janea, участвует в лайв-составах Mujuice и выступает с Шурой Кузнецовой.
Папа Джейн приехал из Ганы в Ленинград на учебу, а мама россиянка. Родственники Джейн разбросаны от Сибири до регионов Африки.
С детства она и ее старший брат окружены любовью и заботой. Все, что она говорит о родителях, произносится с невероятной нежностью. Первый сингл ее сольного проекта — Medasi Pa («большое спасибо» на ганском) — Джейн посвятила своему папе. Кажется, она всегда называет его именно папой, а не «отцом».
Сейчас Джейн 27 лет. Она родилась в Санкт-Петербурге и прожила там до окончания школы, но всегда знала, что хочет жить именно в Москве.
«У нас дача в Подмосковье, и мы каждый год приезжали сюда на лето — там был мой райский уголок. Еще помню ощущение невероятного простора, когда выезжаешь на Кутузовский проспект.
Я с детства твердила, что хочу переехать в Москву, я приложила много усилий, чтобы поступить в Москву на бюджет, — и ни разу не пожалела. Несмотря на внешние события, Москва — мой самый любимый город в мире. Можно пожить где-то месяц-два — я дикий фанат Нью-Йорка, например. Но не представляю, где бы еще я могла жить постоянно, кроме как в Москве».
Место для встречи Джейн выбрала сама: мы беседуем под звуки электроники во дворе Powerhouse на Таганке — здесь звукозаписывающая студия, концертная площадка и бар с хорошей кухней. С этим «домом силы» у нее сложились особенно теплые отношения: команда проекта поддержала и группу, и сольное творчество, а это особенно ценно для молодых проектов, с которыми пока сложно заработать на билетах.
Про другие места творческой силы в Москве Джейн рассказывает с той же теплой улыбкой, с которой говорит о семье.
«Люблю гулять по улицам в центре; проспект Мира, где я живу, Цветной, «Маяковская», «Белорусская». Волшебные места города — квартиры моих друзей из группы — Мити Бортникова и Глеба Алексеева. Иногда мы просто собираемся с ребятами и начинаем джемить, а джем легко перерастает в песню.
Из мест, куда ты приходишь и просто радуешься от людей вокруг, — тупик на Столешке, где «Круглый шар», кафе «Энтузиаст» и бар «Тото». Еще из приятных и родных сердцу — бар Leveldva и ресторан «Лебединое озеро» (Swan Lake Bar 8 Oz)».
Ее Гана
В первый раз Джейн побывала в Гане в 2017 году, ей было 22 года. Тогда — впервые за 135 лет — народ ашанти, к которому принадлежит семья Джейн, выбирал вождя. Им стала ее тетя Синтия Баа. Съемочная группа, состоящая из друзей Джейн, отправилась снимать инаугурацию; в итоге вышло несколько статей и документальный фильм.
Синтия стала вождем, а Джейн — принцессой.
Джейн побывала в столице Аккре, втором по величине городе страны Кумаси, нескольких окрестных деревнях, где живут ее родственники. Эта поездка стала для нее не столько знакомством со страной, сколько встречей с семьей — «старыми новыми знакомыми», с которыми раньше она общалась только по телефону.
«Я примерно представляла, что там живут очень музыкальные люди, которые всегда танцуют. Мой папа был причастен к ленинградскому ганскому студенчеству, я с детства помню гостей, которые были очень внимательны к музыке. А еще ганцы очень солнечные и улыбчивые. Когда к тебе подбегает ребенок и улыбается во все свои 32 идеально белых зуба, невозможно не улыбнуться в ответ!»
После Москвы, где все должно быть по таймингу, местная жизнь казалась даже слишком спокойной: «Там вы договариваетесь выехать в полдень, наступает два часа дня — и все: «ну ладно, пойдем собираться!». Но уже через пару дней расслабляешься и начинаешь получать удовольствие от такого подхода.
«В детстве я проходила через определенные этапы поиска самоидентификации. В какой-то момент поняла, что либо я везде чужая — либо везде своя. Вторая концепция мне понравилась больше».
Для нее важны обе ее идентичности — и русская часть, социальный и культурный слои, которые ее формировали, и африканская часть: «вместе они создают что-то уникальное, что является мной».
«Как мне кажется, Гану с Россией роднит душевность. Съемочная группа, с которой я ездила на инаугурацию, по большей части состояла из моих друзей. Их приняли очень тепло, а в последний день, когда тетя подняла тост за людей, которые меня окружают, я расплакалась».
Официальный язык Ганы — английский, но есть много местных языков и диалектов. Там, где ее тетя теперь вождь, распространен язык акан и его диалект чи (twi — чви, тви). Одним из главных слов для Джейн стало «меди ди» («я наелась») — как и в любой любящей семье, там тебя стремятся хорошенько накормить.
Гана и Москва: цвета и звуки
«Гана — это смесь племенного пения, условно, африканского фолка, мелодий, которые звучат во время церемоний, и госпела».
Джейн рассказывает, что лучшее время для прогулки — воскресный полдень. Повсюду множество церквей различных религиозных ответвлений, и из каждой звучит невероятный госпел, от которого «Канье Уэст точно с ума бы сошел!»
«Я бы хотела выступить в Гане. Пока мои родственники слышали только записи или то, как я напевала. Так что было бы классно, — думаю, они бы потанцевали!»
А Москва Джейн звучит хорошей попсой. Она отрицает негативную коннотацию этого слова и приводит в пример своих друзей, чье творчество выходит за рамки привычной поп-музыки. Полное экспериментов, не пластиковое, не «продюсерское».
«Один из любимых артистов — Zoloto (Владимир Золотухин), на следующей неделе пойду к нему на концерт в третий раз за месяц, могу слушать бесконечно! То, что делает Сюзанна, как она перепридумала свое творчество, Megalith — один из любимых русскоязычных альбомов. Или ANIKV, которая делает классное r'n'b».
По второму образованию Джейн — графический дизайнер. Палитру Ганы она описывает так: терракота, яркий оранжево-красный — это земля; красно-зелено-желтый — овощи на рынке; и женщины, одетые в платья различных цветов и орнаментов. «Перенеси это в северную полосу — будет вырви глаз, а в Гане это смотрится максимально уместно».
Для Москвы же она выбирает теплую желто-зеленую гамму (лето) и голубой, стремящийся к белому (зима).
Темперамент и чувственность
В одном из интервью Джейн рассказывала, как в детстве стремилась быть «невидимкой» — не выделяться, а значит, быть в безопасности. Даже сегодня, когда мы идем по Москве рядом, невозможно не чувствовать взгляды, прикованные к ней, и не слышать выкрики случайных прохожих.
Путь высвобождения себя был для нее непростым, — даже в окружении любящей семьи и в таких относительно свободных городах, как Питер и Москва. Первым шагом стал моделинг: ей повезло, что директор агентства, с которым она начала сотрудничать в 14 лет (вопреки жестким историям этого бизнеса), стал для девушки поддержкой: «авторитетным человеком извне, который донес до меня, что моя уникальная для окружения внешность — это не минус».
А сегодня ей помогает раскрываться сцена, где она «отвязная и смелая»: «У меня есть треки, когда я — человек, который почти никогда не кричит в жизни, — кричу и отрываюсь!»
Сокровенное
На вопрос, о чем она еще хотела бы поговорить, Джейн уверенно отвечает: «О музыке, мне этого очень не хватило».
Почти все ее личные мечты сегодня связаны с музыкой. Если раньше она была больше сфокусирована на отношениях, то сегодня — полностью на творчестве. В сентябре выйдет ее дебютный альбом (и уже вышел его заглавный трек). Он начинался год назад с болезненного расставания, а со временем наполнился и другими идеями. Как шутит Джейн, «Удобно быть музыкантом — либо ты счастлива в отношениях, либо пишешь альбом».
Джейн говорит, что этой весной было не до творчества, но в итоге именно оно стало и драйвером, и местом, где можно укрыться, создать свой «пузырь» из единомышленников, получить силы и возможность дать их другим.
«В последние годы у меня сформировался круг общения, который дает ощущение, что здесь я окружена большим количеством невероятно талантливых людей. И это не какие-то недоступные круги общества, а обычные ребята моего возраста. Понятно, что не всегда это близкая дружба. Но так ценно, что рядом столько крутых людей, открытых к тому, чтобы делать что-то вместе».