Саня был из того рода людей, что свое не отдадут и чужое, если что плохо лежит взять не откажутся. Главное было бы где, а что, по сути неважно. Халява, слово волшебное и влияет чудесным образом, задевая не только кору головного мозга, а так сказать и саму его древесину. После чего субъекта трудно остановить и все, что он делает автоматически идет в зачет, как действие правильное и выйти за радиус квадрата своей идеи фикс, без посторонней помощи ему тяжело.
Нет, Саня, по людским понятиям не был вором. У лиц физических брать он считал зазорным, а вот обнести какое - нибудь ООО или СПК, так это сам бог велел.
Да, я принципиальный, но не дебил, говорил Саня. Им то какой убыток? А мне во какая польза! Да и не воровство это вовсе. Тихо свистнул и ушел, называется нашел! Санкции применяемые к себе, справедливыми он не находил.
Судимость полученная еще в ранней юности когда он на своем ижаке увез из колхоза в чермет железяку, которая по стоимости как раз потянула состав части 1. ст. 158 УКРФ, мало чему его научила, но тормозила в жизни не слабо. В серьезную производственную компанию путь ему был закрыт, служба безопасности браковала Санькину кандидатуру, а в миллионе других шараг по проще, работать он не хотел, поэтому прозябал за гроши, в своем колхозе именуемом СПК.
Слово Виктимность было ему неведомо, да и не нужно, Саню важно было просто не провоцировать, оставляя безхозными и не охраняемыми, кучи щебня, технику с соляркой в баках, доски на краю пилорамы. Страх наказания его не пугал, главное, что бы наказание не было безвозмездным. А для этого, задуманное должно было обязательно воплотиться. Важно было завладеть и распорядиться украденным, а последствия, условная судимость, или того легче, административное наказание не пугало. Сане было не привыкать отрабатывать часы под надзором муниципальных властей.
Некоторое время назад, входе активно продвигаемой по стране мусорной реформы, в окрестностях селений стали появляться огромные кучи щебня. Народ ликовал! Надо же! Дороги взялися делать. Такого чуда тут не видывали с 70 - 80х годов прошлого века. Но, как всегда, все оказалось прозаичнее. Щебенка высыпанная на разбитые деревенские улицы, обеспечивала подъезд камаза мусоровоза к бакам и не более. Настоящим асфальтом тут и не пахло.
Однако, перспектива вымостить свои дворы щебнем приходила в голову многим сельчанам. Приходила и уходила, а вот Саня, по природе своей, не мог упустить такого подарка судьбы.
Приехав впотьмах на площадку, где хранился щебень, он жадно потирая руки, начал выбирать, с чего бы начать. Крупную щебенку грузить неудобно, а вот мелкая куча, само то! И грузить легче, и ложится плотнее. Саня был счастлив, как Скрудж Магдак в своем денежном хранилище, чувствуя себя Алибабой, в пещере разбойников и по округе громко разносились шаркающие звуки погрузки сортового щебня совковой лопатой.
Ярко горели звезды в небе, коляска ижа давно была наполнена выше нормы, сколько туда войдет? Три, пять ведер камня? Но какие там нормы, когда халявы непочатый край! Погрузка продолжалась до кромки бортов. Чем шире рот, тем лучше аппетит, так вроде говорится?
Наконец, уставший Саня, положив лопату и разгазовав Юпитера до сизого дыма попытался тронуться с места. Давай, давай барабанщик! Играй гимн советского союза! Приговаривал Саня, но мотоцикл натужено ревя, либо не мог тронуться с места, либо поддавшись чуточку вперед, дергался и безнадежно глох. Упорный Саня, слез со своего горячего во всех смыслах коня и взявшись руками за руль, отталкиваясь ногами от поверхности, неистово газуя, помогал двигателю тронуть груз с места. Все потуги приводили к тому, что мотоцикл крутился на месте вокруг люльки нарезая круги и категорически отказывался везти Санька домой. Чертыхаясь и поругиваясь, разговаривая с внутренней жабой и увещевая ее обещаниями вернуться сюда еще несколько раз, Саня через силу отгружал щебень назад, периодически проверяя возможность мотоцикла ехать. Наконец, это с трудом, но удалось сделать, воодушевившись успехом, раскочегарив обороты и надеясь на силу инерции, Сашка сначала натужно, а потом все быстрее и быстрее поскакал по ухабам проселочной дороги. На первом коротеньком спуске и подъеме, между двумя ухабами, ударившись и подпрыгнув, люлька выдавила через трещину в крае обода шины побелевший от натуги пузырь черной камеры и с громким грохотом лопнула его. Раскатистое эхо от этого колесного выстрела разнеслось по округе, мотоцикл тряхнуло, он заглох и оторвавшееся дно полусгнившей коляски с коротким шумом щедро высыпало большую часть щебенки на дорогу, выполнив автоматическую разгрузку.
Данный факт, искренне опечалил Санька, но только на секунду. Он сразу же начал выстраивать альтернативный план по вывозу излишков щебеночной продукции в пластиковых мешках, в которых возят нынче муку и зерно. А взять необходимое количество мешков безвозмездно и безвозвратно, при определенном старании и энтузиазме можно было на колхозном помолочном комплексе ДКУ.
Мысли о том, как выгоднее реализовать внезапно усложнившуюся спецоперацию были прерваны бесцеремонным шлепком увесистой кожаной папки, участкового полицейского, прямо про меж Саниных лопаток. Ну, что? Заглох? Поехали! Потом заведешь! Нарочито сердито и громко воскликнул участковый, присаживаясь на сиденье пассажира, раскрывая молнию на папочке и вынимая шариковую ручку.
Безропотный и не злобный Санек, никогда не запирался и честно выкладывал все на первом допросе, чем экономил много времени и нервов, как себе, так и сотрудникам полиции, увеличивая им своими поступками выявляемость и раскрываемость. Вот и в этот раз, получив положенное, он вышел на свободу с чистой и ни чем не обремененной совестью искренне считая, а что такого??? Он же не как сосед Юрка, который к своим сорока годам, пять раз, по пять лет сидел то за разбой, то за грабеж.
Всего лишь щебня нагреб в коляску! Некоторые вон составами воруют и ничего им, а тут надожа! Дело какое! Им значит можно? А нам нельзя?