Они познакомились в санатории и сразу назвали себя “Триада Л” - Лидочка, Ларочка и Леночка. У них было много общего: возраст - 45+, вес - немногим больше 70 кг, цвет волос - блондинки, профессия - преподаватели начальной школы, семейное положение - в разводе, а взрослые дети живут за границей. Все трое хотели не только подлечиться и набраться сил перед новым учебным годом, но главное - встретить здесь достойного человека для романтических отношений, а то и для дальнейшей совместной жизни.
-Всякое бывает, девочки, - убеждала новых подруг Лидочка.- Вот математичка из нашей школы поехала в санаторий одна, а вернулась с новым мужем. Такой интересный мужчина - обеспеченный, подтянутый, не пьет, не курит, пылинки с жены сдувает. Всё “моя Танечка, моя Танечка”, будто больше никаких женщин на свете нет. А она, представляете, страшная, как моя жизнь, вся такая костлявая, вечно всем недовольная, еще и стерва!
-А-а-а, - протянула Леночка. - Если стерва, то понятно. Стервам всегда везет. Это мне не везет, родители в детстве научили быть доброй, теперь вот мучаюсь.
-И я, - поддакнула Ларочка, - все время из-за своей доброты страдаю. Когда с мужем разводилась, он так и сказал: “Добрый ты человек, Лара. Тяжело тебе придется без меня”. Не представляете, что я пережила, вот только сейчас немного успокоилась.
-И все же будем верить в хорошее! - воскликнула Лидочка, прежде чем начать новую историю о другой коллеге, которая совсем даже не стерва, наоборот, но тоже нашла мужа в санатории. На танцах.
Танцы - апофеоз каждого санаторного дня. После ужина на танцплощадку со всех сторон стекаются людские ручейки. Идут парами, в одиночку и группами. Неторопливо шагают старики - подвигаться в такт музыке и разгрузить себя перед сном; с достоинством несут себя дамы бальзаковского возраста, давая возможность каждому полюбоваться нарядами; пошатываясь и приплясывая на ходу спешат кавалеры, принявшие по 100 граммов на грудь для храбрости или не принявшие - каждому свое. Поначалу танцевать выходят самые смелые. Остальные наблюдают за ними, рассевшись на лавочках или вообще толпясь у входа. Но чем ярче вспыхивают разноцветные фонарики над эстрадой, чем громче играет музыка, чем больше народа собирается вокруг площадки, тем веселее и многолюднее на танцполе. А к концу вечера там и вовсе трудно протолкаться. И вот когда ди-джей объявляет последний танец, когда музыка обрывается, когда над эстрадой гаснут один за другим разноцветные фонарики, в санатории начинается другая, ночная жизнь - в аллеях, на лужайках, в номерах.
Лидочке первой из триады посчастливилось познать ее прелести. За вечер ее несколько раз приглашал очень симпатичный мужчина, - высокий, с красивой проседью в черных вьющихся волосах. “Вы танцуете танго, как настоящий испанец”, - польстила ему Лидочка, которая в юности два года занималась бальными танцами и потому считала себя экспертом в этой области.
-А я испанец, - сообщил мужчина.
-Да ладно! - не поверила Лидочка. - Вы совсем без акцента говорите.
-Ну да, я же рос в Советском Союзе. Папа был дипломатом. Он умер, мама снова вышла замуж и уехала, а я вот перебрался в Молдову.
Лидочка по-прежнему недоверчиво смотрела на него.
-Я тоже был дипломатом, работал в миссии, мне здесь понравилось, - добавил кабальеро.
-А ваша жена тоже испанка?
-Была, - вздохнул Лидочкин собеседник. - Она умерла.
-Болела? - с сочувствием спросила Лидочка, но сердце ее подпрыгнуло - есть надежда!
Мужчина сглотнул и ничего не ответил. Было видно, что он не хочет бередить раны.
-Простите, я не хотела сделать вам больно! - воскликнула женщина. - Знаете что, давайте познакомимся. Лидия Ивановна. Можно просто Лида.
-А я Хуан. Хуан Нахерра.
За два вечера, проведенные с Хуаном, Лидочка помолодела лет на десять. После танцев они спускались к реке и смотрели на звезды, бродили, взявшись за руки, по темным аллеям, целовались на лавочке и говорили, говорили, говорили. Хуан объяснялся в любви с первого взгляда и цитировал стихи Федерико Гарсиа Лорки, о котором Лидочка раньше не слышала. Хуан намекнул, что неплохо бы остаток ночи провести в его номере, но Лидочка с высокими моральными устоями соглашалась на секс только на третьем свидании. “Завтра”, - пообещала она. “Буду ждать”, - и он нежно поцеловал ее на прощание.
Наутро Лидочка, едва проснувшись, побежала на процедуры: утром сделаешь - день свободен. В поликлинике она издалека увидела Хуана. Он сидел в очереди и беседовал с какой-то немолодой женщиной в красном халате. Лидия Ивановна только собралась подойти и прервать их разговор, как из дверей высунулась медсестра и позвала: “Иван Гаврилович”. Хуан поднялся и пошел в кабинет.
-Иван Гаврилович? - изумилась Лидочка, занимая освобожденный Хуаном стул. - Так он не испанец? - произнесла она вслух.
-Вы что-то сказали? - обернулась к ней женщина в красном халате.
-Я говорю, он не испанец, - машинально повторила Лидочка. - Иван Гаврилович.
-С чего вы взяли, что он испанец? - не поняла дама. - У него мать молдаванка, отец украинец.
-Откуда вы знаете? - вылупилась на нее Лидия Ивановна.
-Как не знать? - еще больше удивилась женщина. - Я его жена.
-Жена? - Лидочка даже растерялась от такой наглости. - Какая жена?
-Законная, - с достоинством произнесла дама. - Вот час назад к супругу приехала. Сюрпризом.
Лидочка рассмеялась ей в лицо.
-Женщина, - укоризненно произнесла она, - не выдумывайте. Он вдовец!
-Ваня вдовец? - лицо дамы побагровело и слилось с цветом ее халата. - То есть, я умерла?
-Да, - неуверенно кивнула Лидия Ивановна. - Давно.
-Это он вам сказал? - женщина повысила голос. Ее лицо побагровело и стало одного цвета с халатом. - Ах, кобелюга! Ах, сукин сын! А ты, проститутка, приехала сюда чужих мужей клеить? Ну я вам всем покажу! Развели тут публичный дом, понимаешь!...
Женщина еще что-то кричала, но Лидочка ее не слышала. Она пулей вылетела из поликлиники, закрылась в своем номере и прорыдала там до обеда. Пришли подруги, просидели у Лидочки несколько часов, понося последними словами Хуана и его жену и, в очередной раз убедившись, что все мужики - козлы, удалились. После их ухода Лидочка успокоилась, легла спать в девять вечера, твердо пообещав себе больше никаких фиглей-миглей не заводить, а спокойно лечиться и отдыхать.
А Леночка и Ларочка, как обычно, отправились на танцплощадку. К Ларочке тут же подскочил Владимир Васильевич, которого все почему-то называли просто Вася. Был он всегда немного подшафе, в неизменных мятых белых шортах до колен и белой же майке-сеточке, в пляжных шлепанцах, неказистый, неуклюжий, грубоватый, раздражающий своей навязчивостью и простотой. Он положил глаз на Ларочку в первый же день пребывания в санатории и оказывал ей знаки внимания в столовой, в очередях на процедуры, на городском пляже, на лужайках, где она загорала после обеда. Вася делал сомнительные комплименты и рассказывал плоские анекдоты, над которыми сам же и хохотал. А на танцах ни на шаг не отходил от избранницы, чем, конечно, снижал Ларочкины шансы познакомиться с другими мужчинами до нуля. Намеков и интеллигентных отказов он не понимал, и сегодня Ларочка решила раз и навсегда отвадить его открытым текстом. “Слышь, - грубо сказала она, - отвали от меня! Что прицепился, козел, видеть тебя не могу!”. Вася обалдело поглядел на нее, повернулся и, ни сказав ни слова, ушел с танцплощадки.
-Лихо вы его, - сказал невзрачный мужичонка, сидевший на лавочке рядом. - Слышал бы кто из его подчиненных.
-Каких подчиненных? Коров, овец, коз, кого там еще он пасет в своей деревне? - фыркнула Ларочка.
-Каких коров, мадам, в какой деревне? Владимир Васильевич живет в Рыбинске, крутой бизнесмен, уважаемый человек. Его все у нас знают. Сеть магазинов, строительная компания, транспортная компания, клиника, - мужичонка загибал палец за пальцем.
Вечер для Ларочки был испорчен. Какая же она недальновидная дура! А еще педагог высшей категории! Как она не поняла, что Васины жлобоватость и хамоватость - это защитная оболочка, под которой скрываются тонкая ранимая душа и недюжинный ум. Ах, как она просчиталась!
Импортозамещение, - всплыло в памяти модное словечко. Импортозамещение лучше, чем ничего. Лучше даже, чем сам импорт. “Завтра подойду и извинюсь”, - решила Ларочка, засыпая.
Но никаких извинений не потребовалось. Рано утром к санаторному корпусу подкатил новенький BMW, Владимир Васильевич, он же Вася, в свежеотглаженном сером костюме закинул в багажник чемодан, попрощался с провожавшим его мужичонкой и уехал. Ларочка на балконе тяжело вздохнула.
Еще меньше везло с мужчинами Леночке. Хотя она была более миловидной, чем обе ее подруги, на танцах она успехом не пользовалась. Почему - кто их, мужчин, разберет? Но было обидно. Однажды вспыхнула, было, надежда, когда на танцплощадке появился новенький. Он плясал без устали. Никто не выдерживал его темпа, а Леночка выдержала. Новенький улыбнулся ей одобрительно и кивком пригласил на следующий танец. Леночка, хоть и запыхалась вся, дышала тяжело - все же возраст сказывается - пошла по второму кругу. Парень делал замысловатые па, крутился вокруг своей оси, едва не переворачивался через голову. При этом он был совершенно серьезен, почти все время смотрел на свои ноги или по сторонам, стараясь не встречаться глазами с партнершей. На третьем танце Леночка взяла тайм-аут. Она сидела на лавочке и любовалась его атлетическим сложением и написанном на лице вдохновением. Когда танцы закончились, новенький исчез, будто испарился в воздухе, а на следующий вечер появился снова. И снова Леночка до изнеможения танцевала с ним, и он ей сдержанно улыбался каждый раз, когда заканчивалась музыка. И снова исчез, едва ди-джей начинал со всеми прощаться. И так продолжалось еще несколько дней, пока Леночка, наконец, не поняла, что парню все равно, кто с ним танцует. Он балдел от самого себя, своих мышц, своего ритма, своих движений. Он был похож на распустившего хвост павлина, который гуляет по лужайке, демонстрируя свою красоту и не обращая внимания на самок.
Да, отпуск, считай, пропал, поодытожила Леночка, принимая родоновую ванну. Каникулы прошли бездарно, а скоро домой, снова в рутину будней. Она чуть не заплакала, подумав об этом, и тут услышала громкий баритон из соседней кабинки:
-It’s very hot!
-Простите? - донесся голос санитарки. - Не поняла.
-Он говорит, горячо, - пришла ей на помощь Леночка. - Наверное, воду хочет похолоднее.
Послышался шум воды, потом снова раздался мужской голос:
-It’s good!
-Говорит, что хорошо, - перевела Леночка.
-Спасибо! - отозвалась санитарка и пошла к следующему пациенту, бормоча себе под нос: “Понаехали тут!”.
А Леночка вдруг поняла, что поймала удачу за хвост.
-Ду ю спик инглиш? - громко спросила она, чтобы сосед за перегородкой ее услышал.
-Yes, I do!
Ларочка мучительно вспоминала знания из школьного курса английского.
-Ай эм Елена. Вот из ё нэйм? - она старалась следить за произношением.
-Solomon
-Откуда вы? То есть, веа до ю лив?
-I’m from Israel, - сообщил Соломон и вдруг разразился тирадой, из которой Лариса не поняла ни слова.
-Ай эм вери глэд, - на всякий случай, заверила она его, торопливо вылезла из ванны и побежала одеваться, чтоб перехватить иностранца на выходе.
Так они и познакомились. Соломон ни бельмеса не понимал по-русски, и когда Леночке не хватало ее английского, - а это случалось на каждом шагу - на помощь приходил друг ее нового знакомого Сергей, когда-то эмигрировавший в Израиль из Казахстана. С его помощью Леночка и Соломон договорились встретиться после ужина на танцах.
-Девочки, сразу видно, что он не из наших, - делилась Леночка наблюдениями с подругами. - Такой импозантный, такой ухоженный, парфюм такой у него... А какой взгляд! Бархатный! Я готова ему отдаться!
-Так и отдайся! - благословила ее Ларочка. - Не повторяй моей ошибки.
-Сперва нужно узнать, нет ли с ним случайно покойной жены, - Лидочка еще не оправилась после истории с Хуаном.
-Здесь жены точно нет, - заверила ее Леночка. - Он с другом приехал.
-С другом? - хмыкнула Ларочка. - Он не гей, случайно?
-Не похож, вроде, - пожала плечами Леночка. - Хотя... кто их теперь разберет?
День тянулся бесконечно, каждый час казался вечностью. Когда же с танплощадки донеслись первые аккорды, “триада Л” вышла в свет. Дамы были при полном параде - с прическами и макияжем. Ларочка надела кожаный комбинезон “под змею” без бретелек и туфли на шпильках, Леночка - тоже туфли на шпильках и нежное, тончайшее, струящееся до пола платье, а Лидочка, естественно, тоже шпильки и сарафан с таким глубоким декольте, что, казалось, ткань прикрывает только соски.
Соломон был искренне рад встретить здесь Леночку и ее подруг. Он беспрестанно танцевал то с одной, то с другой, то с третьей. И каждая думала, что нравится ему именно она. Даже Лидочка нарушила данный себе обет и флиртовала с израильтянином изо всех сил.
-Да, Соломончик попал в цветник, - усмехнулся Сергей, наблюдая за другом. - Староваты, конечно, девочки, но еще ничего.
Ди-джей пожелал всем спокойной ночи. Но никто из компании спать, разумеется, не хотел. Все жаждали продолжения этого упоительного вечера. Соломон поговрил о чем-то с Сергеем на иврите.
-Он приглашет всех к себе в номер пить коньяк! - объявил тот. Дамы, не раздумывая, согласились.
Коньяк был вкусный и его было много. Компания разгорячилась и развеселилась. Соломон подсаживался то к одной гостье, то к другой: обнимал за талию, гладил по волосам, целовал ручки, словом, вел себя, как настоящий дамский угодник. Роль Сергея сводилась к переводу комплиментов с иврита на русский и наоборот. Разошлись по номерам далеко за полночь.
...Едва Леночка, пожелав подруге приятных снов, скрылась за углом коридора, Ларочка на цыпочках побежала к лестнице. Она заранее придумала причину, чтобы вернуться к Соломону, оставив у него в комнате свой мобильный.
Соломон не хотел спать. Он хотел еще выпить.
-Let’s have a drink! - он налил в бокал коньяка и поднес его Ларочке. - Мазль тов!
Ларочка едва успела отхлебнуть глоток, как раздался стук в дверь.
-Come in! - крикнул Соломон. - Заходить!
На пороге выросла Леночка и на секунду остолбенела, увидев здесь Ларочку. Та густо покраснела.
-Заходить, заходить! - Соломон плеснул коньяку еще в один бокал. - Чин-чин! За здоровье!
Он полез в холодильник за фруктами.
-Ну ты и прыткая, - воспользовавшись моментом, прошипела Леночка Ларочке. - А ничего, что это я его нашла?
-Но не приватизировала, - шепотом огрызнулась Ларочка и фальшиво улыбнулась вынырнувшему из холодильника хозяину комнаты. - Сэнк ю за фрукты.
Пока Соломон о чем-то увлеченно рассказывал, перескакивая с английского на иврит и обратно, обе его дамы мучительно раздумывали как красиво выйти из создавшегося положения. И в этот момент в дверь снова постучали. Пришла Лидочка.
Соломон налил коньяку и ей, предложил выпить, похохотал в одиночестве и снова принялся за рассказ. Подруги молча посидели для приличия еще минут пять, попрощались с израильтянином и разошлись по своим номерам, впервые не пожелав друг другу спокойной ночи.
Три последних дня отпуска они встречались только за завтраком, обедом и ужином, между собой не разговаривали и снова расходились. На танцах их больше не видели. Зато там каждый день наблюдали Соломона. Он танцевал то с одной дамой, то с другой, то с третьей, что-то приятное уху говорил на своем языке и целовал ручки. Каждой даме казалось, что нравится ему именно она.
Юлия СЕМЕНОВА (ЮДОВИЧ)