Если распад СССР считать победой Западного блока и прекращением Холодной войны, то по всей логике Североатлантический альянс должен был быть распущен, так как основная его цель - победа над социализмом - была достигнута. Однако, эта военная структура была крайне привлекательна для ее членов, особенно для США, как с точки зрения геополитического контроля, так и стратегического присутствия. Расставаться с ней совершенно не хотелось, и тогда было принято решение ее реформировать.
Еще в июле 1990 года Лондонская декларация о преобразовании Североатлантического союза выразила намерение активно развивать сотрудничество со странами, которые не являются членами Альянса, а на заседание Совета НАТО на уровне министров иностранных дел в июле 1991 года было принято совместное заявление о начале партнёрства со странами Центральной и Восточной Европы. Однако привлекать новых союзников «под старыми флагами» было недальновидно. После окончания Холодной войны мировое сообщество грезило перспективами установления многополярного мира, в основе которого лежали бы принципы многосторонней дипломатии, взаимовыгодного сотрудничества, открытости и равноправия суверенитетов. В этих условиях многие предсказывали закат НАТО, как пережитка эпохи Холодной войны.
Однако Североатлантического альянс предпринимает попытку выжить. Осенью 1991 года на саммите глав государств и правительств НАТО приняли новую стратегическую концепцию, которая кардинально отличалась от всех предшествовавших документов. Ее основная задача заключалась в том, чтобы стать основной консолидации нового мирового порядка (об этом мы как-нибудь поговорим). Но как консолидировать военный союз, чья основная задача - сражаться с внешним врагом?
Ответ прост, надо найти нового врага, против кого можно дружить.
Начали искать врагов… Среди новых вызовов и угроз предлагалось и ожирение, и глобальное потепление, и тд. Действительно серьезные проблемы, но для военного союза недостаточно осязаемы, хотя они и стали учитываться повесткой. Среди осязаемых врагов с большим удовольствием за кулисами называли «имперские амбиции России», особенно когда во второй половине 90-х Москва перестала заглядывать в рот США. Еще одной прикладной задачей Альянса в 90-е было расширение на Восток, чтобы заполнить вакуум силы. И все это лишь подталкивало Россию к поиску собственного пути, а не вписыванию в недружественную парадигму…
Поэтому, совершенно неудивительно, что конец 90-х прошёл в духе «малой конфронтации», неудивительно и то, что Россия в новое тысячелетие вошла уже не на миноре в отношении Запада. Все указывало на то, что холодная война никуда не ушла, враг не дремлет…
***К слову, отсутсвие нового «качественного» врага в 90-к и лютое желание сохранить Альянс не давали ни единого шанса наладить хоть какое-то эффективное сотрудничество РФ с этим блоком, хотя его новой миссией и было установить «мир во всем мире». Каждый раз, при любой попытке заговорить о развитие более тесных контактов на площадке Россия-НАТО, Кремлю выкатывался целый список несоответствия... причём не просто несоответствия, чтобы стать партнером, а тотального несоответствия, чтобы хоть как то вписаться в их систему безопасности…
Однако, в начале 21 века темпы эскалации Холодной войны замедлились, факторов подобного замедления несколько, например наконец-таки «выстрелили» новые вызовы и угрозы в лице терроризма. За что боролись, на то и напоролись… попытки Вашингтона сражаться в Афганистане против советского присутствия, накачивая вооружением и тренируя тех, кто руководствуется совершенно другими ценностями, нравственными принципами и моралью, обернулись большой катастрофой.
11 сентября сильно потрясло сознание творцов действующей архитектуры глобальной безопасности. Как в 1957 году с запуском советского спутника, Вашингтон впервые ощутил свою непосредственную уязвимость перед лицом ядерной войны, так и в 2001 9/11 заставили американцев осознать, что понятие аванассцены эпохи холодной войны в виде периферии международных отношений (Вьетнам, Афганистан) или традиционной Старой Европы (1 и 2 мировая война) перестаёт быть столь очевидным, теперь все самое страшное может произойти «здесь и сейчас, в сердце Нью-Йорка».
Одним словом, в начале 21 века «малая конфронтация с Россией» была поставлена на паузу, она уступила более насущным проблемам глобальной безопасности, акцент с НАТО снят, вопросы о необходимости ее реформирования, соответсвенно, тоже. Есть и есть, пусть занимаются европейскими проблемами… Чтобы вернуться в нормальное русло в отношениях с Москвой даже устроили «перезагрузку», заговорили о союзничестве, партнёрстве в борьбе с новым, очень страшным врагом. Ровно 20 лет мир держался за эту парадигму, хотя последние несколько лет уже не так уверено… Осязаемость врага в глазах американцев вновь стала исчезать, события 9/11 подстерлись из памяти (даже Netflix ничего не снимет), а воевать с невидимым врагом где-то там далеко и дорого, и долго, и вообще не понятно зачем надо…
И вот 14 августа 2021 года… Талибы приходят к власти, американцы выводят войска из Афганистана (плюсы войны через океан, можно уйти и забыть, как страшный сон), Москва ведёт переговоры с целью сохранения региональный стабильности, включается Китай, регион выходит из под контроля США полностью, укрепляются новые игроки… Двадцатилетний период борьбы Вашингтона с терроризмом, как проблемой глобальной безопасности, завершён.
И что же делать? Признавать поражение? Сделать вид, что ничего не случилось, что угрозы «глобальной безопасности», оказывается, давно нет? Или она все-таки есть, но исходит она уже не «от туда»? А может она уже исходит от тех, ради кого НАТО не стали распускать? Столько вопросов…