Редкая Баш Кадын Эфенди (так называлась самая любимая жена султана и фактическая управительница гарема) не имела на своей совести десяток-другой загубленных жизней. И только одна из них ухитрилась оставить по себе память, не омраченную никакими, пусть даже вымышленными, преступлениями.
В Доме радости ее звали Нахши-диль (Драгоценное сердце), а подлинное ее имя было Эме де Ривери.
СЕЛИМ
Двое правителей Османской империи носили это имя. Селим I вошел в историю с прозвищем Грозный и за свое сравнительно краткое правление (1512–1520) успел покорить территории современного Ирака, Сирии, Египта. Но был еще и Селим II с нетипичным для мусульман прозвищем Пьяница (правил в 1566–1574), тот самый сын Роксоланы, ради которого, по ее приказу, отправились на тот свет четыре десятка принцев. И что же?
Взойдя на престол, он не совершил ничего путного, а его флотоводцы проиграли самую крупную в турецкой истории морскую битву при Лепанто (1571). Да и погиб Селим II весьма странно. Предоставим слово другому турецкому историку Нильгюну Эрдогану: «Однажды султан вознамерился устроить маленький праздник в бане гарема. Опытные женщины и те, кого султан уже успел попробовать прежде, не были приглашены. Приказ вымыть султана получили только новые и свежие девушки, и они обнаженными ожидали своего владыку. К тому моменту он был уже немного навеселе. Влажная и горячая атмосфера бани сделала его еще более вялым и расслабленным. Свежие и здоровые нагие девушки тщательно вымыли и промассажировали его тело. Затем он начал играть с ними, пытаясь ухватить быстрые и скользкие тела голых девиц, а они ловко уворачивались от султана. Как только руки Селима II уже почти сомкнулись на пухлом теле, он споткнулся и упал на мраморный пол. Его подняли и унесли в постель, но его изнуренное сердце не выдержало».
Есть и другие версии: султана специально довели до «нужной кондиции», а потом «помогли» упасть головой о ступеньку. Причем, не какие-нибудь мрачные убийцы, а те самые «юные и свежие девушки». Интересно, что с ними потом стало?
Эту историю Эме тоже узнала от Луноликой. И еще она прекрасно видела, что третий Селим не похож ни на первого, ни на второго. Дело заключалось не только в его увлечении мальчиками (что весьма распространено на Востоке) и категорическом неприятии противоположного пола (что встречалось гораздо реже).
Муллам и слишком пылким мусульманам не нравилось, что он преклоняется перед всем французским. Эме же, напротив, это вполне устраивало.
Правда, прекрасная Франция, которую они оба себе представляли, уже не имела ничего общего с действительностью. Ведь Селим судил о ней по книгам, а Эмме, хотя и прожила там несколько лет, редко выбиралась за пределы уютного мира, ограниченного стенами монастырского училища.
Между тем, в июле 1789 года, через несколько дней после того, как Селим взошел на престол, во Франции началась революция, и все пошло наперекосяк: церковь отделилась от государства, монастырские училища, да и сами монастыри, закрывались. Дальше больше, королю отрубили голову, а у руля власти мелькали какие-то совсем незнакомые люди — Лафайет, Марат, Дантон, Робеспьер, сменявшиеся быстрей, чем удавалось запомнить их фамилии.
А Эме жила воспоминаниями о старой Франции. Она обустроила собственные покои в гареме в стиле рококо и частенько принимала Селима именно здесь.
РЕЗНЯ В ТОПКАПЕ
В 1798 году Эме узнала сногсшибательную новость: французские войска высадились в принадлежащем султану Египте, а командует ими некий генерал Наполеон Бонапарт, женатый на вдове одного из казненных революционных генералов Жозефине Богарне — в девичестве Таше. Той самой Жозефине Таше, с которой Эме когда-то бегала к гадалке.
Спустя год Наполеон вернулся во Францию, устроил переворот, захватил власть и провозгласил себя сначала первым консулом, а потом и императором. Первая часть пророчества исполнилась: одна из девочек действительно стала императрицей Запада.
Отношения между Турцией и Францией вновь стали налаживаться, поскольку Наполеон вовсе не собирался свергать монархов со всех престолов, вывел войска из Египта, и, что очень понравилось богобоязненной Эме, прекратил гонения на церковь. Самой Нахши-диль, чтобы обрести статус законной супруги, пришлось принять мусульманство, но в душе она оставалось католичкой, и, замаливая грех невольного отступничества, регулярно пересылала крупные суммы денег в тот монастырь, где воспитывалась.
Наполеон и Селим III заключили союз, что вызвало недовольство России и Англии. Попытку британского флота захватить Дарданеллы турки отбили успешно. А вот война с Россией складывалась неудачно. Эскадра адмирала Сенявина разбила турок в Босфоре, перерезав подвоз продовольствия. В Стамбуле начался голод, спровоцировавший восстание янычар и городской черни, и без того недовольных проводимыми султаном реформами.
В мае 1807 года Селим III был свергнут, а на престол янычары возвели его сводного брата Мустафу IV. Этот ярый мусульманский фанатик с удовольствием приказал бы убить и своего предшественника, и Нахши-диль, но ему приходилось считаться с армейскими военачальниками, многие из которых осваивали военную науку под началом присланных из Франции инструкторов и вообще не имели ничего против дальнейшей европеизации.
Один из них, Мустафа Байрактар, двинулся на Стамбул и, вступив в бой с янычарами, взял штурмом Топкапы. Во время этих событий, поняв тщетность сопротивления, озлобленные янычары решили убить Селима. Тот каким-то чудом выскользнул из-под охраны и попытался укрыться во внутренних покоях гарема, где жены, которых он так долго игнорировал, буквально разорвали несчастного на части.
Пытались янычары убить и Махмуда, но мудрая мать успела укрыть его в остывшей печке. Пару часов крепкий двадцатитрехлетний юноша, скорчившись, сидел в каменной норе, зато, когда во двор ворвались воины Байрактара, его, ошалевшего и перепачканного сажей, тут же провозгласили султаном.
Правда, уже в июле следующего года последовал новый янычарский мятеж, и снова Топкапы стала ареной жестокой схватки. Байрактар заперся в одной из башен, дрался до последнего, и, запустив напоследок во врагов отрубленной головой Мустафы IV, взорвал пороховой погреб.
В результате, из трех претендентов на престол в живых остался один Махмуд, который, благодаря своей мудрой матери, в эти смутные дни попросту ничего не делал, а потому и не обозлил ни одну из противостоящих друг другу партий.
Почти бесшумными шажками он подошел к штурвалу и аккуратно направил государственный корабль в нужном направлении. Свирепых янычаров осыпали наградами и, пока они веселились, тихо сняли с постов наиболее реакционных министров. Затем так же тихо и аккуратно начали создаваться преданные султану регулярные части.
Янычар постепенно освобождали от обычных служебных обязанностей, и те, превратившись в дармоедов, почти разучились сражаться. А в 1829 году Махмуд упразднил янычарский корпус и приказал вырезать всех, кто не был согласен с этим приказом.
ХРИСТИАНСКАЯ КОНЧИНА МУСУЛЬМАНСКОЙ «ИМПЕРАТРИЦЫ»
Хотя Луноликую такой оборот событий, наверное, порадовал бы, Нахши-диль вряд ли пришла бы в восторг от подобной жестокости.
Однако обе они не дожили до этого времени. Михри-шах умерла через год после ужасной смерти Селима, и титул Баш Кадын эфенди перешел к Эме. Теперь исполнилась и вторая часть пророчества доминиканской гадалки: Нахши-диль стала императрицей Востока.
Вскоре рухнула наполеоновская империя, но Нахши-диль вряд ли скорбела по этому поводу, поскольку могла расценить случившееся как возмездие за свою кузину Жозефину, с которой Наполеон развелся из-за того, что та не могла родить ему наследника.
В 1815 году, проводя летний сезон в своем загородном дворце в Адрианополе, Эме получила известие о том, что ее хочет посетить некая француженка-путешественница. Баш Кадын эфенди давно уже была сама себе хозяйкой и сама устанавливала правила жизни гарема, а потому согласилась принять гостью. Но каково же было ее удивление, когда выяснилось имя визитерши — Гортензия Бонапарт, двоюродная племянница султанши и дочь Жозефины от первого брака! Рядом с ней стоял сын Луи-Наполеон — отпрыск Людовика Бонапарта, родного брат Наполеона.
Мальчик крепко прижимал к груди подаренный двоюродной бабушкой кинжал и восторженно смотрел на «королеву Востока»…
В 1817 году Эме скончалась, выразив перед смертью желание причаститься у католического священника. Сын не мог отказать ей в этом, и впервые христианский священнослужитель вошел в Дом радости.
Пройдет 27 лет, и во время Крымской войны, выросший сын Гортензии Богарне — император Франции Наполеон III, посетит Стамбул и вместе с внуком Нахши-диль султаном Абдул Меджидом преклонит колена над мраморным надгробием той, которая была последней яркой звездой Топкапы.
Наступала новая эпоха винтовок, паровозов и эмансипации женщин. И, хотя мусульманские устои в Турции еще держались, где-то на горизонте уже маячила фигура Кемаля Ататюрка, ликвидировавшего все пережитки османского прошлого — от фесок до гаремов.
«Секретные материалы 20 века» №11(293), 2010. Дмитрий Митюрин, историк, журналист (Санкт-Петербург)