Начало.
Море... ласковое теплое Черное море уносило Ваську на своих волнах все дальше и дальше от берега. Девушку убаюкивал шум прибоя, над головой раздавались пронзительные крики чаек... Какие-то странные крики. Да и голоса у птиц уж больно похожи на человеческие...
— Васька! Васька! Очнись! Что с тобой? Открой глаза! — рыдал кто-то почти в самое Василисино ухо.
— Да успокойся ты! Чего вопишь, как оглашенная? — этот голос Васька узнала мгновенно. Это был голос бабушки, немного сердитый и взволнованный, но такой знакомый и родной.
— Это все ты виноват, Петь! Зачем схватил ее? Она же этих мест толком не знает, да еще и в темноте. Испугалась и вот... Васька, очнись! — вновь пронзительно завопила Машка. Точно Машка, теперь Василиса узнала ее резкий и быстрый голосок.
Как ни жаль было покидать ласковые морские волны, но Васька приложила усилие и приоткрыла один глаз. Над ней склонилась взволнованная бабушка и растрепанная, раскрасневшаяся Машка. За их спинами стоял лопоухий Михаил и о чем-то тихо переговаривался с очень высоким плечистым молодым мужчиной. Васька приоткрыла второй глаз и постаралась разглядеть незнакомца. Короткая стрижка темных волос, легкая щетина небритости на щеках, правильные черты лица и серьезные серые глаза...
— Вась, ты как, внученька? — переключила на себя Васькино внимание бабушка. — Как себя чувствуешь? Может водички хочешь? Или еще чего? Ох, и напугала же ты нас...
— А где Саша? — прокашлявшись спросила Васька и вопросительно посмотрела на подругу. — Он же меня почти догнал, я так бежала, из последних сил!
— Какой Саша? Ты о чем? — выпучила глаза Маша. — Мы когда вышли из клуба, как раз успели заметить, как ты через метровый куст с одного прыжка сиганула. Сашка растерянный стоял, сказал, что проводить предложил, а ты и сбежала разом. Ну, мы с Мишкой и кинулись тебя догонять! Давно я так не бегала, скажу я тебе, – почти догнали! А тут Пётр село обходил на ночь, ну и поймал тебя, когда ты уже падать начала. А ты хлоп! И в обморок!
— А зачем меня хватать-то было? Кто просил? — Васька нахмурившись покосилась на обладателя серых глаз. — Бежит человек мимо, никого не трогает! Обязательно было руки распускать?
— Так ясно же было, что ты кричать начнешь, если я просто попробую тебя остановить. Закричишь, жителей всполошишь на ночь глядя. А у нас в такое время почти что все село спит, вставать-то рано надо, скотину доить да на луг гнать. Вот я и постарался перехватить тебя, как смог. Извини, что напугал, — голос у обладателя серых глаз был еще приятнее, чем внешность. — Кстати, твоя мама звонила, переживала, что ты не пришла с ней поговорить. Вы же вроде бы на семь вечера каждый день договаривались?
— Так вы сын бабы Симы? — начало постепенно доходить до слегка еще затуманенного мозга девушки. — Тот самый милиционер?
— Да, это наш Петенька! — вмешалась в разговор бабушка. — Козлов Пётр Анатольевич! Наш помощник и настоящий спаситель! Мне вон крышу подлатал, бабке Семёновне с колодцем помог! Никому не отказывает. Так что можешь быть уверенной, Василис, зла он тебе точно не желал.
— Ну, если все в порядке, то мы тогда пойдем, наверное? — застеснялась вдруг Маша и, прихватив сонного Михаила под руку, стала пятиться к двери.
— Да идите уж, охламоны! Первый день девка на деревне, а уже столько приключений! Зачем только пустила ее с вами, окаянными? — беззлобно ворчала себе под нос бабушка Валя, одновременно медленно накладывая в бумажный пакет Маше с Мишей пирожков на дорожку. — Завтра вон вставать еще рано, учить Василису доить козу Марфу...
— Васька будет доить козу? Хотела бы я на это посмотреть! — залилась пронзительным смехом Маша. Васька чуть обиженно смотрела на нее, не понимая, что тут такого смешного.
— Что заливаешься? Кто мешает? Приходи к пяти утра и смотри. А хочешь, так и сама подружке покажи, как и что делать надо правильно, — бабушка подошла к парочке, сунула пирожки в руки Михаила и обтерла ладони о передник. — Так что, голосистая, придешь? Козу же ты доить умеешь поди?
— А и приду! Что думаете, забоюсь встать пораньше? — и уходя, Машка помахала Ваське на прощание. — Смотри не проспи!
— Я, пожалуй, тоже пойду, поздно уже, — принимая из рук бабушки Вали второй пакет с горячими пирожками сказал Пётр. — Спасибо вам, баб Валь. А ты, Василиса, извини, если сильно напугал...
Когда за гостями закрылась дверь, бабуля собрала стол и они с Василисой уселись прихлебывать сладкий ароматный травяной чай с булочками... Какое-то время обе молчали. Бабушка глубоко задумалась о чем-то своем, а Васька про себя на все лады ругала свою забывчивость и расстраивалась, что не смогла поговорить с мамой. Но вот завтра обязательно не пропустит время!
— Ба, а ты чего задумалась? О чем? — заметила странное печальное выражение лица бабушки спросила ту Васька.
— Да, вот, задумалась о Петьке. Странная у него судьба, тяжелая, непростая...
— А что такое? Расскажешь? — проявила любопытство Васька.
— Да что тут рассказывать? Не он первый, не он последний. Да только жаль его сильно, больно хороший мужчина, а так настрадался... Ну, слушай...
Из бабушкиного рассказа Василиса узнала, что служил когда-то Пётр в милиции в Москве. На хорошей должности был, дом полная чаша, жена, маленькая дочка. А потом все пошло наперекосяк. Жена ушла к начальнику его, дочку на Петю бросила. Ну, Пётр не выдержал и поговорил с начальником по-мужски.
Вот и работает теперь участковым в небольшой деревеньке. Один, с матерью, бабой Симой, растит дочку. Другой может и запил бы, но Петька не такой... Тяжело мужчине с ребенком без жены, да он сам ни на кого не смотрит. Будто что-то надломилось в его душе, перестал доверять женщинам... Васька задумчиво слушала бабушкин рассказ и вспоминала холодные серые глаза Петра.
— Знаешь, он же и не ходит никуда не с кем, все время Ириночке своей уделяет... — вздохнула напоследок бабушка.
— Ириночке? А кто это? — уточнила Васька, уже догадываясь, что услышит в ответ.
— Ириночка? А это Ирина Петровна, так он дочку свою кличет. Восемь лет девчушке, она и в школу у нас тут, в селе пошла, — бабушка чуть наклонилась к внучке и шепотом добавила. — Бабы в деревне шушукаются, что не его это дочка! Больно не похожа ни на мать, ни на Петю! Но он принимает, он растит, а значит он отец и точка!
Баба Валя тяжело вздохнула, поднялась из-за стола и принялась прибираться. Васька кинулась ей помогать, продолжая думать о странной истории жизни ее «спасителя».
