На постсоветском пространстве принято считать, что адвокатская деятельность является некоммерческой. Не будем сейчас обсуждать тот факт, что данный тезис отражен в законодательстве, например, российском, и связан с налоговыми и прочими смежными вопросами. Посмотрим на него с сущностной стороны.
Утверждая отличие адвокатуры от предпринимательства, автор этого тезиса подразумевает, как я понимаю, что если для предпринимателя целью деятельности является извлечение прибыли, то для адвоката – оказание юридической помощи. Начнем с этого.
Мне кажется, что противопоставление этих целей является искусственным и представляет собой не что иное, как терминологические упражнения. Даже если исходить из в общем-то ложной посылки, что предприниматель не может быть этичным и всегда готов продать свою честь за 300 процентов прибыли.
Для любого предпринимательского проекта принципиальной итоговой целью является прибыль. Прибыль он получает от клиентов. Максимизация прибыли возможна только в условиях увеличения и удержания клиентской базы. Таким образом, задачей любого бизнеса является максимальная забота о клиенте, оптимальное обеспечение его интересов. Более того, даже если отвлечься от клиентов – для любого бизнеса нужна хорошая деловая среда, именно поэтому бизнесмены создают гильдии, ассоциации и занимаются лоббизмом.
То есть для любого добросовестного предпринимателя цель извлечения прибыли совершенно совпадает с целями наилучшего удовлетворения интересов клиента и формирования надлежащей среды ведения бизнеса. Совершенно аналогичной я вижу ситуацию с юридической услугой (помощью), где на высококонкурентном рынке выживать и процветать могут лишь те юридические консультанты, которые дают клиенту лучший сервис. И как правило, такие лучшие консультанты так или иначе заботятся о правовой среде – выступают с общественными инициативами, оказывают бесплатную юридическую помощь, являются членами общественных объединений и так далее. Более того, хороший уровень качества в среднем по отрасли повышает общее клиентское доверие к адвокатской работе, а значит ее значимость и уровень оплаты.
Мне могут возразить, что я говорю о добросовестных юристах, а есть и недобросовестные, которые обманывают доверчивых клиентов или занимаются коррупцией, предавая интересы права. Я с таким возражением не соглашусь. Я говорю о модели. Недобросовестным юристам не мешает быть недобросовестными ни то, что они имеют статус адвоката (пока, конечно, их его не лишат), ни то, что они как бы занимаются некоммерческой деятельностью. Я вместе с вами не согласен с их механизмом поведения ни в коммерческом, ни в некоммерческом ключе. Но и этическое и качественное регулирование возможно не только в некоммерческом секторе.
Конечно одно небольшое различие в том, коммерческая эта деятельность или некоммерческая, можно найти (правда, только на первый взгляд. Почему – написано далее). Это различие заключается в том, необходимо ли конкретную юридическую функцию выполнять максимально хорошо или ее необходимо выполнять достаточно хорошо.
Согласно принятым канонам адвокатской деятельности условный мэтр адвокатуры с 50-летним опытом должен лично посетить, скажем, восемнадцатое продление ареста имущества в рамках уголовного дела и длительно выступать там в прениях, или, например, сам лично фотографировать все материалы многотомного дела, потому что адвокат должен лично прилагать все возможные усилия по защите доверителя. С точки зрения бизнеса – это неправильно, потому что совершенно очевидно, что в данном конкретном случае это забивание гвоздей микроскопом.
Казалось бы, вот оно. Поэтому адвокаты и не должны быть предпринимателями, потому что – а вдруг именно на восемнадцатом продлении ареста имущества именно опыт и красноречие мэтра растрогает судью и она – вопреки всему – освободит имущество обвиняемого из-под ареста? Такое безусловно может быть. Разве не так должна строиться профессиональная защита, спросите вы?
Не так, отвечу я. Тут есть сразу несколько моментов.
Момент первый. Цена. Какой бы некоммерческой деятельностью адвокаты не занимались, они занимаются этим за деньги (парадокс, но это так). Очевидно, что у работы адвоката есть определенная цена. Чем адвокат более квалифицирован и опытен, тем цена, как правило, выше. Когда вы используете ресурс лучшего адвоката города на рутинный процесс, вы не только убиваете мотивацию этого несчастного, который хотя бы получает за это деньги, но и завышаете для клиента цену услуги (юридической помощи).
Если вы спросите – даже в сфере самой чувствительной для человека сферы, медицины – любого пациента, хотел бы он, чтобы рядовой кариес ему полечил самый лучший стоматолог страны за миллион рублей, или обычный нормальный стоматолог за двадцать тысяч, абсолютное большинство почему-то выберет обычного стоматолога. Это рациональное поведение, оптимальное соотношение рисков, качества и цены. Хотя, заметим, и лечение обычного кариеса может привести к потере зуба, а иногда и даже смерти (такое случается) в случае ошибки. Но если речь пойдет о сложнейшей операции – скорее всего многие найдут врача поопытней и подороже.
Так и в юридической помощи. Гипотетически и в рутинной процедуре может произойти что-то очень важное, но так ли велика вероятность этого, чтобы ей обязательно занимался самый опытный специалист и доверитель существенно переплачивал? Вряд ли. Мэтра целесообразно приглашать тогда, когда задача действительно неординарна. Думаю, большинство доверителей будут за оптимальное соотношение.
И одновременно простые и сложные, обычные и неординарные задачи очень часто имеют место быть в рамках одного дела. Даже в сложнейшем деле есть огромное количество типовых действий, которые в целом реализуются по понятной типовой технологии, которая вполне может быть делегирована условным «партнером» юридической фирмы условному «младшему юристу», что будет полностью соответствовать лучшим интересам доверителя.
Более того, у этого есть и второй уровень, который совершенно «добивает» ложный выбор между достаточно хорошо и максимально хорошо.
В трудах Адама Смита есть известная история про булавочную мануфактуру. Там рассказывается о том, как ремесленник, делающий с помощниками булавки, реорганизовал свое производство. Он делал, скажем, 20 булавок в день, выполняя в ходе производства каждую операцию сам с разной степенью качества. В результате реорганизации он разделил производство на ряд типовых операций, каждую из которых стал выполнять типовым способом менее квалифицированный человек. На выходе получился взрывной рост производительности – до нескольких тысяч булавок в день. Более того, одна булавка стала стоить намного дешевле, в том числе для покупателя булавок. Каждый работник стал получать большую зарплату. А самое интересное – каждый работник остался менее квалифицированным производителем булавок, но в итоге стал гораздо более квалифицированным производителем своей операции по производству булавок, в результате чего общее качество булавок увеличилось.
Стыдно признаться, но я не умею или плохо умею делать многие вещи, которые делают по нашим делам мои помощники или другие адвокаты. Я, например, понятия не имею, как работает электронная подача документов в kad.arbitr.ru и у меня не очень получается быстро фотографировать материалы дела. Если бы я лично занимался этими вещами, я бы делал это не только дороже, но и хуже, что безусловно было бы против интересов доверителей.
Так и работает инновация, то есть новый способ организации деятельности, главный элемент предпринимательского проекта. Она снижает себестоимость и уменьшает цену для потребителя, она повышает качество, она дает возможность платить большую зарплату работникам.
И я не вижу ни одной причины, по которой вышеописанный предпринимательский подход, включающий технологизацию, стандартизацию и делегирование рутинных или более простых процедур юридической деятельности более «младшим» адвокатам и юристам, противоречил бы интересам доверителей. Более того, я убежден, что именно такой предпринимательский подход и является наилучшим образом отвечающим защите интересов клиентов.
Адвокатура, как мне кажется, находится в целом на переходном этапе от ремесленничества (в смысле индивидуальной работы адвоката) к предпринимательству. Функциональное разделение труда в юридических фирмах пока не слишком глубоко, но уже и не так редко встречается; делегирование в юридическом сервисе уже все больше является обычной практикой и так далее.
А вот регулирование и декларируемые каноны адвокатской деятельности сильно отстают от данной трансформации. Например, не приветствуется, когда адвокат «берет поручение и передает его реализацию другому адвокату» - даже когда доверитель с этим согласился, и когда ему нужен не адвокат Иванов, а результат. Адвокату нельзя трудоустроить другого адвоката на зарплату. Формально по процессуальным кодексам адвокат должен лично фотографировать материалы дела, и часто это так и есть на практике. Да и вообще –субъектом отношений с доверителем формально до сих пор является только адвокат(ы), и не может быть адвокатская фирма, что вызывает тем большие сложности в налогообложении, оформлении трудовых отношений и заключении соглашений о юридической помощи, чем более «продвинутым» с точки зрения предпринимательского подхода является адвокатское образование. И так далее, и так далее и так далее.
Конечно, адвокаты находят способы преодоления этих ограничений, но иногда, правда, и вынуждены сами торчать под дверью канцелярии суда для личного фотографирования дела, вместо того чтобы направить туда помощника, или создавать «рядом» с адвокатскими образованиями общества с ограниченной ответственностью, позволяющие решать совокупность организационных и управленческих задач более эффективно.
Но все же хотелось бы, чтобы реальность меньше расходилась с регулированием – как законодательным, так и внутрикорпоративным, и чтобы это регулирование помогало неизбежной предпринимательской трансформации адвокатской деятельности в высших интересах обеспечения конституционного принципа правового государства.