Я истерично вцепляюсь в весла. Хлипкую лодку качает из стороны в сторону, лунная дорожка будто пляшет пьяное танго. На кой черт мне понадобилось поплыть сюда в шторм ночью? Глядя на угрожающе-черную воду, вспоминаю. Я не умею плавать! Умереть захотела?
Внезапно особо крупная волна толкает лодку так, что у меня не получается удержать равновесие. Я оказываюсь у самого края лодки, и новый толчок выбрасывает меня за борт. Пытаюсь хвататься за удаляющуюся лодку, но пальцы соскальзывают, и вскоре я теряю единственную опору. Тело обжигает холодом. Я начинаю размахивать руками в попытках удержаться на поверхности. Жалею о том, что игнорировала все попытки близких отдать меня в бассейн. Даже там вид воды вызывал крупную дрожь. А слово «море» давно стало для меня синонимом слова «кошмар».
От собственных хаотичных движений начинаю только быстрее уходить вниз. Обычно на этом моменте дурной сон заканчивается, я открываю глаза в собственной постели, слегка испуганная, но живая и невредимая.
Но не в этот раз. Последний рывок вверх – и он, ожидаемо, бесполезен. Волны смыкаются над головой, и вынырнуть вновь, чтобы глотнуть воздух, не удается.
Я падаю вниз, в самое сердце соленой бездны. Кислород быстро заканчивается – я инстинктивно открываю рот, пытаясь сделать вдох. Но внутрь заливается только ледяная вода. Тело продолжает сопротивляться, рваться вверх, к зеленоватым звездам. Но они становятся все дальше и дальше. Пока наконец не наступает полная темнота.
Холод сковывает все тело. И когда он окончательно побеждает, тело вдруг перестает трястись. Мне становится странно спокойно. Даже факт того, что я стремительно иду ко дну, перестает волновать.
И тут я вижу их. Фантастически красивых девушек со святящейся кожей. Они извиваются в танце, мелькают длинные волосы и рыбьи хвосты.
Существа не выглядят агрессивными, но мне вспоминаются страшные сказки из детства. Нужно бежать, а то защекочут и утопят. Только куда? И да, похоже, я уже утонула – от недостатка кислорода мозг начал испытывать галлюцинации.
Русалки окружают, жестами приглашая присоединиться к их танцу. Я мотаю головой – мне нужно наверх. У меня там любимый Игорь, родители. Клиенты, в конце концов, многих из них я «веду» уже много лет. Понимаю, незаменимых нет, но я им нужна!
Слова не произнесены вслух, но ундины все понимают. Одна из дев кивает, нежно проводит холодной ладонью по моей щеке и начинает песнь.
Никогда в жизни я не слышала ничего совершеннее. Слов разобрать не получается, но кажется, что они и не нужны. Русалка поет о любви и разлуке, о страхе смерти и жажде жизни. От ее звуков по телу разливается целительное тепло. Мне уже не хочется уходить, хочется замереть и вечно слушать эту чарующую песнь. Море, как в волшебной сказке, расступается.
Из моего рта вырывается морская вода. Чудо! Я могу спокойно дышать. - Приплывай к нам, - шепчет на прощание моя спасительница, нежно гладя по мокрым, слипшимся волосам, - мы поможем.
***
Я просыпаюсь с привкусом соли во рту, будто действительно наглоталась морской воды. Смерти нигде не видно. В первую секунду мне кажется, что ее прогнали русалки, появившиеся во сне. Затем я замечаю, как пушистый зверек преспокойно устроился на шкафу и играет с солнечным лучиком.
После сна я чувствую прилив сил – подъем с постели и поход на кухню дается гораздо проще, чем вчера. У меня появилось главное оружие – надежда. Первым делом иду заказывать билеты и выбирать место, где можно остановиться.
Никогда еще я не выбирала отель с такой тщательностью. Я изучила все, вплоть до меню в ресторане. Потом, слегка подумав, заставляю себя позвонить родителям. Если поездка на море не оправдает ожиданий и Смерть победит, я не прощу себе того, что не повидалась с ними.
Каждый раз, когда я вижусь с родителями, мне кажется, что они сошли из сентиментального романа начала девятнадцатого века. Мама вечно болезненная, худенькая, от нее веяло тем, что раньше называли аристократичностью.
Я не помню, когда она ощущала себя здоровой. Из-за постоянных недомоганий она не может устроиться на работу, но для того, чтобы ходить по театрам и выставкам, маминого здоровья вполне хватает.
Отец выступает в роли кормильца семьи и защитника. Он архетипический «настоящий мужчина», который все тянет в дом, а если что-то идет не так, может грозно ударить кулаком по столу. Устои у родителей слегка… патриархальные, но главное - они счастливы вместе.
Что бы психологи ни писали о том, что беспомощная женщина-ребенок не может долго интересовать собственного мужа, отец до сих пор дарит маме цветы, а иногда приглашает в кино или кафе.
Несмотря на то, что обед проходит вполне мило, в воздухе чувствуется повисшее напряжение. Мы пытаемся снять его всеми доступными способами, но присутствие Смерти может испортить даже самую ламповую атмосферу. Мама мило щебечет о том, что приобрела в бутике два новых платья и сходила на выставку современного искусства, и впервые за долгое время ее трескотня не вызывает у меня раздражения. Папа под столом нежно гладит ее по руке.
Я смотрю на родные лица. Неужели это все происходит в последний раз? У меня есть только призрачная надежда, сон и ничем не подкрепленные слова Владислава о том, что он чувствует, что море может помочь. А если не поможет?
Не лучше ли начать бороться со смертью более традиционными способами? Обратиться к врачам. Пройти кучу обследований, стать осторожной, минимизировать возможность несчастных случаев тем, что редко выходить на улицу? Я так часто помогала людям принять правильное решение. Но никто не может подсказать, как правильно поступить мне.
Голова гудит. Ехать совершенно никуда не хочется. Хочется зарыться в безопасную норку и никогда ее не покидать.
- Милая, ты совсем не слушаешь, - слышится обиженный голос мамы. Она принесла из комнаты недавно приобретенные покупки. Показала: какое, мол, платье лучше? Это или это?
Я тыкаю наугад и, кажется, угадываю, потому что мама сияет.
- Мам, пап. Кажется, мне нужно поехать в отпуск.
Родители понимающе переглянулись.
- Да милая. Не хотела тебе говорить. Но сейчас ты выглядишь… «Умирающей?» - усмехнулась я про себя.
- Усталой, - тактично улыбается мама. Да, это все объяснимо. Агнес много работает. Работа у девочки сложная, нетипичная.
Не всем дано чистить людей от порч и снимать проклятия. Малышка всего лишь устала. Я крепко обнимаю маму, изо всех сил сдерживая слезы. Они не должна ни о чем догадаться.
- Мам, пап, простите, - я вовсе не планировала устраивать сентиментальные сцены. Слова вырываются сами собой. Как практикующая ведьма, я отношусь к родителям с долей здоровой критики. Еще недавно я любила развлекаться тем, что находила ошибки в их системе воспитания и взаимодействия в паре.
Оправдывала себя тем, что прорабатываю детские травмы. Сейчас я из прошлого кажусь отвратительной самой себе.
- Ну что? Что ты, малышка? – мама пытается заглянуть в глаза. Я старательно отвожу взгляд. Нет энергетической связи крепче, чем связь между матерью и ребенком. Лишь она может почувствовать правду. Такой возможности я маме предоставлять уж точно не собираюсь.
Поэтому беру их с отцом за руки. Успокаивающе улыбаюсь. И говорю тоном, какой обычно используют для того, чтобы утешить малых детей: - Просто у меня так давно не было отпуска!
***
Игорь провожает меня до вокзала. Если сначала мой резкий отъезд на юг не показался ему блестящей идеей, сейчас любимый всецело поддерживает мое решение. Слой тонального крема скрывает мертвецки-бледный цвет кожи. Мой мужчина далек от тонких материй настолько насколько это возможно. Надеюсь, что он хотя бы ничего не почувствовал.
- Мне так жалко, что я не смогу поехать с тобой, - вздыхает Игорь. Для того, чтобы на его работе получить отпуск летом, нужно подать заявление еще зимой.
Я молчу. Не думаю, что хотела, чтобы он поехал со мной, учитывая незримое присутствие потусторонней спутницы.
Чемодан наполовину пуст (кажется, становлюсь пессимисткой) – закинула только самое необходимое. Не вижу смысла дефилировать в коктейльных платьях, когда главная задача – сохранить жизнь. Парень кажется ужасно расстроенным. Я заглядываю в его глаза, стараясь успокоить. «Все будет хорошо. Все в полном порядке,» - мысленно поглаживаю Игоря по спине и провожу поток светлой, успокаивающей энергии.
- Малышка?
- Да, любимый? – почему наши словечки сейчас звучат на удивление неестественно и приторно.
- У меня странное предчувствие, - Игорь хмурится. - Не подумай, что я тебе не доверяю. Я знаю, что ты навряд ли поведешься на ухаживания какого-то местного донжуана.
«К чему он клонит?»
- Просто у меня ощущение, что мы с тобой видимся в последний раз.
Проводники просят провожающих покинуть вагон. Игорь уходит на перрон и на прощание машет рукой. Я устраиваюсь в вагоне.
Оглядываю пространство. Надеюсь, что рядом со мной нет компаньонки, что она осталась в хмуром бетонном городе. Но она устраивается в ногах. Кажется, расстояние между нами стало совсем небольшим.