оглавление канала
Несколько месяцев Олег прожил в тайге. Он научился охотиться, пользуясь подручными средствами. Из своего ремня он сделал что-то подобие пращи, и неплохо сбивал ею зазевавшихся глухарей и рябчиков. Из куска прочной лески он сделал силки, в которые попадались зайцы, а иногда даже молодые козы, выходившие на заячью тропу. Изредка, ему приходилось спускаться в деревни, которые здесь встречались не так часто. Иногда он выменивал добытое мясо на хлеб и соль, иногда, просто подрабатывал у стариков, коля им дрова или помогая по хозяйству. Денег в оплату своей работы не брал, только крупу, соль, сухари и сало. Все то, что не портилось от длительного хранения и могло пригодиться в долгих переходах по тайге.
Люди к нему относились настороженно. Его внешность их настораживала, если не сказать, пугала. Он их очень хорошо понимал. Однажды он увидел свое отражение в воде маленького озерца, на берегу которого он ловил рыбу, и сам себя испугался. Волосы уже были до плеч, и торчали в разные стороны седыми патлами, шрам через все лицо придавал ему еще более пугающий и какой-то зловещий вид. Он постарался ножом обрезать волосы, сделать их покороче. Но вышло только хуже. Тогда, он просто стал их стягивать на затылке в хвост куском веревки. Но, все равно, он продолжал привлекать к себе внимание.
В одном большом поселке, какой-то мужик, осмотрев его с подозрением, сразу побежал рассказывать о нем участковому. Одна добросердечная старушка, прошмакала:
- К Петровичу побежал, ябедничать… Вот где продажная душонка! Тьфу на него, дрянь человечишко! – И плюнула вслед удаляющемуся мужику.
Олегу пришлось быстро уходить, так и не сумев разжиться хлебом. С тех пор, он обходил большие деревни и поселки стороной. Иногда ему везло. В одной маленькой деревушке, в предгорье, его приютила старая бабушка, у которой он задержался на целых две недели. Он колол ей дрова, носил воду, сумел подлатать крышу, починить забор. Похоже, старушку не пугала его внешность. Он немного отъелся, и даже сумел привести в порядок свою одежду, став похожим на обычного человека, а не на лесного бродяжку. Хотя, слово «обычный» ему вряд ли подходило. Бабуля отдала ему старые вещи своего погибшего сына. Вещи были старыми, но добротными и чистыми. Только вот обувь ее сына ему не подошла.
Но что-то звало, тянуло его вперед, приходя к нему ночными виденьями, будоража его воображение, заставляя двигаться дальше. Через две недели он покинул старушку. Провожая его, она плакала, вытирая уголком платка подслеповатые глаза.
- Оставался бы ты у меня, сынок. Глядишь, вместе пережили бы и твою беду.
Он ничего ей не рассказывал ни о своей жизни, ни о своих бедах, страхах, сомнениях. Но, старая женщина чутким сердцем все поняла и все увидела. Он подумал, что, если бы у него не было его цели, то он вполне бы мог остаться у бабушки, и они бы вдвоем проживали потихоньку все тяготы, находя утешение и поддержку друг в друге. Но, он должен был идти. У Олега было такое ощущение, что его жизнь, где-то там, наверху расписана, как график движения поездов. В такое-то время ему нужно быть на станции «А», а в такое-то, на станции «Б». И опоздание или задержка грозит тем, что он упустит свою возможность дойти туда, куда должен дойти, куда вела его судьба, его рок.
Ему было жаль бабку, но он знал, что не может остаться с ней. Его влекло с неведомой силой на юго-восток, к очередной «станции», словно он слышал некий зов.
Поздней осенью Олег был далеко в горах, где остановился на несколько дней, чтобы запастись мясом, и отдохнуть немного от бесконечной дороги. Он соорудил себе шалаш из веток и хвойной лапки. Лисья с деревьев уже совсем облетели, а по утрам иней покрывал землю и тонким ледком стягивало закрайки небольшой речушки. Надвигалась зима. Это чувствовалось в воздухе, в холодном ветре, скатывающемся с гор. Он хорошо понимал, что одному в тайге зиму ему не пережить. И, конечно, нужно было более надежное укрытие, чем простой шалаш. Он с тоской подумал, что рано или поздно, ему придется спускаться с гор и искать какое-нибудь более надежное жилье, поближе к людям. А значит, весь путь, который он проделал, стремясь уйти так далеко в горы, был напрасным.
Ранним утром, когда солнце еще не встало, он шел по лесу проверить свои силки. Под ногами похрустывала облетевшая листва, словно солью, присыпанная легкой изморозью. На небольших полянах трава пожухла и напоминала по цвету его волосы, облепленная утренним игольчатым инеем. По шуму, доносившемуся впереди, он подумал, что в силки попался очень крупный заяц. Но, удача улыбнулась ему сегодня. В расставленной петле бился молодой козленок. А это значило, что у него будет запас мяса не несколько дней. А из его шкуры можно будет сообразить что-нибудь наподобие обуви. Ботинки совсем почти разлезлись, и ему приходилось подвязывать их веревкой, которая на камнях быстро вытиралась. Пожалуй, полоски кожи, будут куда как надежнее простой веревки. Взвалив козленка на шею, он уже направлялся к своему временному пристанищу, когда совсем рядом, на берегу речушки, услышал сначала дикое ржание перепуганной насмерть лошади, а потом, рев медведя. Сердце Олега вдруг, учащенно забилось. Было понятно, что в беду попал человек.