В Северной столице церковную реформу XVII века не признают примерно полторы тысячи жителей. Обывателю кажется, что это живущие прошлым люди. Однако в действительности это совсем не так.
Фото: www.globallookpress.com / Nikolay Gyngazov; 5-tv.ru
Креститься двумя перстами, называть детей старорусскими именами и жить отдельно от всех остальных — так чаще всего себе представляют тех, кого называют староверами.
По самым скромным подсчетам, даже в Петербурге тех, кто не признает церковную реформу XVII века, полторы тысячи человек. Но чаще всего старообрядцы живут отдельно. Как и где — узнал корреспондент «Известий» Максим Облендер.
Косоворотка да борода — то, что отличает старовера, шутят мужики. Борода при них постоянно, рубахи — по особому случаю. Сегодня как раз такой — при приходе лекция о расколе церкви после реформы Никона. И если на службу иноверцев (да еще и с камерой) пускать запрещено, то на лекцию — не возбраняется. Но даже на это мероприятие попасть сложно — в деревню старообрядцев нас пустили только после долгих переговоров.
«Подавляющее большинство верующих людей остались верны старой вере, как они ее называли», — произнес лектор.
На лавках сидят местные, но есть и городские. Алена — не старовер, просто интересуется. Она здесь вроде пресс-секретаря — отвечает за трансляции в мессенджерах. Старообрядчество — это не «хлебать щи лаптями». Тут и новенькие смарт-часы на руках, да и дети с планшетами играют. Но на деле: висеть на водокачке или есть малину — веселее.
Когда говорят «деревня староверов», в голове представляются хлипкие избы, стоящие где-то в глуши тайги. Но Лампово — это совсем другая история. Здесь 150 домов — современные коттеджи соседствуют с новоделом. А есть 32 дома — объектов культурного наследия. Например, вот этот дом построен в 1864 году. Резные ставни, наличники — именно в таких и селятся староверы. Либо покупают участки, переехав из города, либо исторические дома передаются из поколения в поколение.
Денис возглавляет общину. Это его дача, а в прошлом дом немца — стеклодува Геринга. Предки семьи были староверами, так же крестили и его. Работает Денис в Кунсткамере — он научный сотрудник. На вопрос «как религия сочетается с наукой?» отвечает — нормально. И там, и там — все по своим законам.
«Есть устав. Ты ему либо следуешь, либо не следуешь. Если ты ему не следуешь, это твой, выражаясь современным языком, косяк. За который ты потом на исповеди можешь понести церковное наказание в виде епитимьи», — объяснил Денис Ермолин.
урий, Фекла, Сисой — многие из этих имен исчезли бы, если не староверы. У Дениса две дочери — Ульяна и Феодосия. Городские часто спрашивают: это что с Крымом связано? Да нет, просто имя. Есть и другие непривычные моменты.
«Мы с вами из одной посуды есть не будем. У вас своя будет, у меня своя. Даже если вы придете ко мне в гости, я вам дам гостевой набор. Христиане в принципе не могут общаться в молитве и еде с иноверными», — рассказал об обычаях староверов глава общины.
По праздникам здесь дымит самовар на дровах. Чугунки и ухват тоже не простаивают. Принимая гостей — босиком и в рубахе — дядя Женя, как его тут все называют, ведет нас на чердак. По факту — настоящий музей. После войны в годы тотального атеизма бабки в деревне крестили Евгения Платонова тайно. От предков остались дом, фото и этот артефакт — еще царский прейскурант на извоз.
В начале века Платоновы подрабатывали в городе. Это табличка — от конного тарантаса. Дядя Женя и сам — как его чердачный музей: были годы Комсомола, армии, неверия. А потом потянуло к корням — к этому всему.
«Мне 75 лет, помру, куда это? Не выкинут, но пылью покроется, конечно. Надо передавать в музей», — задумывается о будущем Евгений Платонов.
Это нужно, чтобы сохранить память о них — жителях, по сути, большого музея под открытым небом — деревни Лампово. Хотя меньше староверов тут не становится, как и в соседнем Петербурге. Где по сей день продолжают креститься двумя перстами 1500 человек.