Давеча разговорилась с уроженцем Мексики о восприятии образов драгдилеров в разных странах, в частности, мексиканских профи. И тема эта так меня раззадорила, что вызвала массу мыслей и инсайтов. Примером служил чудесный Breaking Bad («Во все тяжкие»), изобилующий типажами очень разного происхождения. От роскошных братьев Саламанка в бутсах с черепами и топором за плечами до изысканного чилийца Густаво Фринга. Все эти герои успели завоевать немало симпатий, несомненно, благодаря таланту создателей сериала, заслуженно считающегося одним из лучших творений 21 века.
Однако самое интересное для меня, конечно, крылось не в сюжетных переходах и не в цветистых образах, насыщенных культурным колоритом. Полагаю, большинство зрителей согласится, что цимис сериала в ее главном герое, «недобитом интеллигенте» Уолтере Уайте aka Хайзенберге. Личность на грани света и тьмы, классический образ д-ра Джекила и м-ра Хайда, широко известный образованной публике. Наблюдая за трансформацией скромняги Уайта, как и за остальными жутковатыми персонажами, я задавалась вопросом снова и снова: почему зло так привлекательно выглядит на экране? Ведь все же мы знаем, что, на самом деле, скрывается за обаятельной оболочкой торговцев «смертью»: патологическая жестокость вплоть до психопатии, отсутствие всяческих моральных и этических норм, и.т.д. С точки зрения света, эти люди – полные отморозки. Кое отношение, собственно, и отыгрывается в образе Хэнка Шрейдера, свояка Уолтера. Для него Уолтер Уайт, дорогой свояк и член семьи, перестает существовать ровно тогда, когда он понимает, что перед ним – преступник. А преступник – не человек. Очень четкая и понятная позиция для человека, работающего в органах. Проф деформация, так сказать.
Но вот зритель почему-то не всегда соглашается с Шрейдерами и продолжает сочувствовать всяким «бякам», даже когда они совершают совсем уж непотребные вещи. Это что, магия кино или сознательное «очеловечивание» зла?
На эту же тему буквально на днях писал г-н Фурсов, подметивший, что сериал «Игра Престолов», по сути, сознательно стирает границы между добром и злом, дабы втюхать нам образ нового дивного мира. Не могу ручаться за пропагандистские цели создателей «Игры Престолов», как и за их отсутствие, но вот мысль г-на Фурсова о том, что это делают ОНИ, да еще и сознательно, меня повергает в сомнение. Понятие «добра» и «зла» суть концепции, весьма относительные относительно разных систем ценностей. А систем таких великое множество, примерно как людей. Поэтому вопрос о том, КТО стирает эти границы не кажется мне столь однозначным. Может, начать с того, кто их вообще определяет, эти границы?
К чему я это? Да к тому, что успех «Хайзенберга», как и многих других «кинозлодеев», на мой взгляд, объясняется просто: мы все откликаемся только на то, что нам близко и понятно, сочувствуем тому, что нас волнует. А посему в каждом из нас дремлет «Хайзенберг» в том или ином виде. Не обязательно тот, который хладнокровно убивает, строит козни и манипулирует, нет. А тот, который хочет ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ЖИВЫМ в мире мертвых. Тот, который не желает играть по правилам, а желает устанавливать правила. И в этом, по сути, секрет всех «плохих парней». Они делают то, что мы, люди милые, культурные и интеллигентные, позволить себе не можем. Ну просто потому, что у нас кишка тонка, или нас еще не так шарахнуло жизнью по голове, чтобы полностью изменить свою картину мира.
#во все тяжкие #хайзенберг #кинозлодеи