Оля спала плохо. Плакала.
Ирина Леонидовна то и дело стучалась в комнату и предлагала помощь, заставляла примерять костюм.
Но Павел злился и успокаивал девочку сам. Одевался неаккуратно, нервно, портил намётку на костюме.
"Лютый февраль" 20 / 19 / 1
Ирина Леонидовна на удивление оставалась спокойной.
До конца Павел не понимал, почему именно он должен передать послание девице лёгкого поведения. Почему именно на него пал выбор Алексея?
Но сейчас Павел не видел другого выхода кроме побега. А бежать ох как не хотелось. Намаялся за эти месяцы. Да и куда было бежать?
Родной дом давно занят, Пётр вряд ли примет сбежавшего Павла, да он и не обязан. Дом, в котором поселилась после смерти отца Глаша, тоже не ждал Павла.
Между успокаиванием Оли, её кратким сном и примерками Павел думал.
Утром в комнату ворвался Алексей. Бросил небрежно на кровать готовый костюм.
— Одевайся! Пора!
Оля спала. Её не разбудил шум.
— Прошу вас быть тише. Дочка только уснула. Если она проснётся, я никуда не пойду.
Алексей рассмеялся.
— Даже если она проснётся, то ты пойдёшь. Как там тебя звать-величать нынче? Матвей Демьянович Озеров? Ну-ну… Вот будет интересно, как за подделку документов тебя задерживают. Я ведь всё могу, всё умею. Застрелить можно быстро, а уж оправдать себя я найду способы: сокрытие государственного имущества, кража, нападение на представителя власти. И твоя сиротка так ею и останется. Ирине не позволю взять девчонку под опеку. Так что выбирай! Или полчаса ты галантный гость дорогого заведения, герой-любовник и обольститель, или мешок с плотью.
Павел одевался без слов. Перед выходом поцеловал Олю и прошептал:
— Я вернусь, доченька…
— Ой, как сопливо, Павел Андреевич! Ой, как не по-мужски. Идите уже. Красивые дамы ждут вас.
Оля не проснулась.
С тяжёлым сердцем Павел садился в экипаж.
Как давно на нём не было хорошей одежды. Как давно он не чувствовал себя человеком. А сейчас, несмотря на принуждение, он себя чувствовал прекрасно.
«Только бы всё прошло хорошо, только бы всё получилось», — Павел молился.
Алексей посмеивался. Рядом с неприметным зданием экипаж остановился. Алексей вытолкнул Павла со словами:
— Возвращайся с победой! Береги рубашку, в которой ты сейчас. Она самое ценное, что есть сейчас у тебя. Она ценнее твоей жизни, Павлуша…
Павлу стало страшно.
Ноги дрожали. Подошёл к зданию. Его чуть не сбил с ног маленького роста мужичок в наглаженной военной форме.
Он торопился внутрь, возмущался, кричал, что забыл пропуск, а его ждут.
— Ну позовите Фадеева, он подтвердит мою личность.
Павел стоял в стороне и не решался войти.
Охранник у входа сам обратился к нему.
— Вас ожидают? Господин, у вас всё в порядке?
Павла трясло. Он вдруг встретился взглядом с Алексеем.
Тот из окошка экипажа помахал приветливо рукой.
И Павел словно обрёл невиданную ранее смелость.
Он протянул пропуск, потом спрятал его в нагрудный карман пиджака. Вошёл внутрь.
Сразу зазвучала громкая музыка. Оглушила Павла до звона в ушах.
Внутри пахло спиртным, духами, потом.
Девушки танцевали на сцене, задирая короткие юбки выше головы. Павлу стало не по себе.
Только он стал изучать девушек, как вдруг услышал язвительное:
— О, Господи! Кто к нам пожаловал?
Толпа стала расступаться. Музыка продолжала играть, но девушки не танцевали. Все уставились на Павла.
Павел не сразу понял, что кричали ему.
— Кто пожаловал! Наш недотрога! Наш цапе́ль!
Павел всмотрелся в лицо девушки.
Это была младшая дочь Абрикосова.
— Что с вами стало? — испуганно прошептал Павел.
— Цапель! — все смеялись над прозвищем.
Павел хотел было повернуть назад и убежать отсюда, чтобы не слышать обидное слово, не видеть всех этих напыщенных пьяных людей, этих бескультурных девушек, которые задирали юбки, оголяя всё, что не должно быть на виду.
Ссутулился по своей давней привычке.
Елена Абрикосова подошла к Павлу вплотную, положила ладони на его плечи.
— Как-то странно всё. Да, Павел Андреевич? Не стали мужем, станете любовником. А мне здесь нравится… Лучше, чем в доме отца с его правилами. А вот Катьке тут не любо. Она то и дело плачет в подвале и накладывает на себя руки. Её держат для особых гостей, которые любят охотиться. Она как раз для них тут и работает. Жить как-то нужно…
Павел стоял не шевелясь. Вдруг заметил, как за спиной младшей Абрикосовой стоит черноволосая девушка с ярким макияжем, большими голубыми глазами, на высоких каблуках и в шикарном чёрном платье, украшенном золотыми звёздами.
Она словно царица возвышалась над всеми. Павел быстро перевел взгляд на танцовщиц, среди них не было такой же эффектной мадам. Судя по всему, сейчас на него смотрела именно та, перед которой нужно снять рубаху.
Елена Абрикосова убрала руки с плеч Павла, встала перед ним на цыпочки, чмокнула в подбородок. Потом взяла его за руку и произнесла во всеуслышание:
— Это мой давний друг, я сама его развлеку. Расходитесь, господа.
Но встретившись взглядом с той черноволосой быстро Павла отпустила и растворилась в толпе.
Павел по-прежнему был в центре. Но на него уже мало кто обращал внимание.
Он же смотрел в голубые глаза и словно в них тонул. Что-то магическое было в этом взгляде.
— Мария, — услышал он откуда-то издалека. Словно он сидел в глубоком колодце, а она сверху назвала своё имя.
То ли эхом, то ли каким-то гулом это имя застучало в висках: «Мария, Мария, Мария… Габриэла Эртиль… Мария...»
Павел не помнил почти ничего.
Он очнулся только в маленькой комнате с тусклым светом. Там было тихо. Горели несколько свечей. Аромат чем-то напоминал шиповниковый чай: кисловато-терпкий. Он перемешивался с запахом парафина и густым шлейфом входил в лёгкие. Дышать было тяжело, так, как дышалось бы в сосновом лесу. Все эти запахи перемешались, закружили Павлу голову.
Мария расстёгивала рубашку, нежно перебирая пальчиками между пуговицами.
Павел не сопротивлялся. Когда девушка касалась его обнажённой груди, Павел стонал.
— Не бережёт меня Алёша, — посмеиваясь сказала Мария. — Подсовывает мне девственников. А я не могу устоять. Чем он тебе угрожал, если между нами что-то будет?
Павел вертел головой из стороны в сторону и бессвязно отвечал:
— Ни-че-го…
— Правильно, убьёт, — уверенно произнесла Мария, распарывая внутренний карман рубахи. — Знаешь, парень, у меня есть десять минут, чтобы сделать тебе нечто приятное. Но если мы не успеем, то и мне, и тебе грозит месть Алексея. А он никого не пощадит. Так что возвращай свою голову на место. И прекрати наконец-то ею мотылять! Ты же не шаман в глухой тайге.
Павел всё равно соображал плохо. Мария вдруг разделась.
Павел не мог отвести от неё глаз.
На ноги его подняла какая-то неведомая сила.
Он подошёл к обнажённой Марии, сильно прижал к себе. Её упругая грудь вздымалась, не давая Павлу вдохнуть свободно.
Девушка вдруг схватила его за шею и привлекла к себе.
Долгий горячий поцелуй обжигал губы. Павел дрожал, что-то шептал, стонал. Мария целовала и целовала его, не собиралась даже останавливаться.
А потом резко оттолкнула его. Стянула со спинки стула рубашку, бросила её в Павла и скомандовала:
— Уходи, у нас мало времени.
Павел держал в руках рубашку и не двигался с места.
Мария быстро натягивала на себя платье. Перед тем, как затянуть на лифе шнурки, сунула туда свёрток, который был вшит в рубашке Павла.
— Ну чего ты медлишь? Уходи!
Она сама распахнула дверь, но тотчас попятилась назад.
— Не успели, Божечки, не успели!
Павел резко пришёл в себя. Натянул рубашку.
— Куда не успели? — спросил он.
— Сбежать… — голос Марии был потухшим.
Она стала рыться в сумочке.
— Я разобью окно! — взвизгнул Павел, схватил стул и подбежал к окну. Хотел было сдёрнуть с него шторы.
— Неееет! — закричала Мария. — Бей через штору, так ты не поранишься.
Стёкла посыпались с каким-то змеиным шипением.
Внизу было шумно, слышались выстрелы.
— Там под окном есть выступ. Если на него попасть, можно проползти по парапету и выйти на пожарную лестницу. Веди меня, мой спаситель! Я в долгу не останусь.
Павел спустился первым. Подал руку Марии. Тотчас оба легли и поползли. Выстрелы оглушали, сердца бешено стучали, но желание спастись не давало страху взять верх.
Пожарная лестница оказалась очень близка. С её последней ступеньки пришлось прыгать в смородиновый куст.