7
Вот и мой родной район. Вы не поверите, но я его узнаю с закрытыми глазами и не только потому, что мусорный бак за соседним домом постоянно дымит поганым смрадом (сколько себя помню, он всегда дымил). Даже если бы у меня не было бы не глаз, ни носа, я все равно почувствовал бы свой рай-он. Не знаю как - наверное, душой, если она, конечно, есть. А если нет, то шестым чувством или что там еще есть для объяснения этой фигни.
Одно точно - чувство отнюдь не хорошее и даже в чем-то злое и устрашающее. Что-то есть в воздухе, и, опять повторюсь, грязь не физическая (этого добра везде хватает), - грязь моральная, от которой легко задохнуться в смысле разума.
Нелепо, конечно, но если возвести свое мнение в абсолют, эгоистичный абсолют, то получится следующая картина - вокруг одни упыри. Надоело все бесконечно.
Говорят же: ненормальный я, больной - тут уж как хотите, выбирайте.
Есть мечта у меня - переехать отсюда. Но куда? Если, наверное, везде одно и то же? А с современными риэлторами рискуешь вообще на улице оказаться?
Казалось бы: район как район, ничем неприглядный. Четыре хрущобы, поставленные квадратом. В центре раньше была детская площадка, теперь о ней напоминают лишь останки горки, словно флагшток без флага в давно по-кинутом лагере. Теперь здесь автостоянка всех окружающих домов. Здесь легко уживаются и крутой, хищного вида, "Ауди" Кири, бывшего бандита (из-вините, работника ЧОПа), а ныне держащего овощной ларек где-то у черта на куличках. Ненавижу его, а особенно его жену. Такая тварь занравная, даже с мамой моей не здоровается, мразь. У нас в школе работает учительницей младших классов. Однажды, когда я там еще учился, толкнул ее нечаянно на входе, даже нет, не толкнул, меня толкнули, а я на нее отскочил, так выпалила мне "Осторожней... Быдло!" - и все тут. Ненавижу ее.
Есть здесь и убогая "пятерка" Коляна, алкоголика и реального пацана, отца троих детей, между прочим.
Впрочем, детей у него нет... на бумаге, официально, а неофициально - живет обычная семья. Просто "гражданская жена" приняла мудрое решение - дети Коляна зарегистрированы как сироты, типа нет у них отца, и жена полу-чает солидные, по местным меркам, деньги на "воспитание" детей.
Да еще на этой стоянке есть почти сгнившая "копейка" старичка, любителя котов. Машиной он не пользуется, отсюда и постоянные скандалы с дворничихой, той еще тварью, а мне этого дедка даже жаль бывает. Не пьет, не орет, так иногда газетку почитать выйдет, а в основном ночью только и выходит котов позвать домой.
Что ещё? Грязь, постоянная грязь, причем и зимой и летом, что называется, одним цветом - грязь, такая черная жирная отвратительная грязь. Такая грязь, что если попала на одежду, то уже не ототрешь - только в стирку. Впрочем, все тут грязь.
Хватит о стоянке, думаю, вы уже представили эту картину.
Чего еще много в этом дворе - так это скамеек у домов. Эти скамейки есть у каждого подъезда, а у моего - самая огромная. Самодельная, прикрученная к перилам поребрика железной проволокой. Даже спинка у нее раньше была, но потом она отломалась и так валяется до сих пор в траве за скамейкой. "Синяя", ее здесь называют, хотя она ярко-желтого цвета.
"Ну и что такого, скамейка?", скажите вы.
Отвечу - в самих скамейках ничего плохого нет, но вот в чём дело. Знаете, я люблю дождь, затяжной проливной дождь. Чтобы вам это понять, надо оказаться здесь в самое омерзительное время - летом, в июле, минут через пятнадцать после описанного выше природного явления.
По идее, солнце дарит людям тепло и радость. И вот, когда светило, на-конец, преодолевает сопротивление последней тучи и протягивает свои ласковые лучи к земле, стараясь скорее уничтожить последствия дождя и обогреть людей, начинается вакханалия.
Словно по клику панночки в "Вие" начинают вылезать упыри и вурдалаки, то есть злобные бабки и алкоголики всех мастей, короче говоря, - жители нашего дома. Они ревут, они кричат, они причитают, осмеивают и ругаются.
Только сильный, проливной дождь, холод да гроза, точно, гроза, могут со-гнать их с этой скамейки.
Когда все они торчат у скамейки, обсаживают её как мухи - тут-то вы и чувствуете то самое, глубинное и страшное, то, что здесь живет - похожее на шепот в темной комнате и на нереально громкий и насыщенный смех в огромном зале.
Это надо почувствовать, так словами не объяснить.
И дым. Все в дыму - то ли от мусорного бака, дымящегося поганым смрадом, сколько себя помню, то ли еще что-то...
Все эти люди целыми днями ничем не заняты, не работают. Только тор-чат на скамейке, пьют гнилой спирт, чешут языки и стреляют у прохожих мелочь да "покурить".
"Нет работы" - оправдываются многие. Можно подумать, если она была они бы работали, ведь куда интересней зарабатывать милостыней или откровенным грабежом в виде гоп-стопа, чтобы найти денег на очередную порцию пойла и приобрести ее у миленькой бабушки, торгующей по соседству.
Они почему-то считают себя общиной. То есть, каждый каждому что-то должен. Должен, потому что живет здесь. И они считают нормальным обсуждать жизнь людей, судить их, придумывать несуществующие подробности их личной жизни. Ведь они - община.
"В своих-то людях", с укоризной как-то сказала какая-то мразь моей маме в след. Подумаешь - Кулек (есть тут такой упырь) сказал моей маме в след какую-то пошлость, а она не растерялась, послала его куда подальше! Как по-смела только "в своих-то людях"..?
Когда-то был у нас в городе крупный завод, много там из нашего района людей работало, но с приходом новой власти он умер, пришла новая власть, завопила о возрождении традиций и на площадях завода вчерашние бандиты, а ныне бизнесмены, открыли торговые центры.
У нас на районе, да и вообще в городе, зек считается человеком, про-шедшем школу жизни. Невелика гордость, но есть на нашей улице такие, кто всерьёз говорит, что если тебе 15 и у тебя до сих пор нет даже условника - ты недочеловек. Жизни, значит, не видел, а зона из говна мужика делает. Так что, получайте Манхэттен, Беверли - Хиллс да Рублёвка и тому подобные райончики! У вас такого точно нет!
Мой друг или просто бывший одноклассник Саня говорит: "ты в армейку сходишь и иди в охрану". А если я не хочу? Но, почему-то все тычут мне этой охраной - стоять мордоворотом (каким я не являюсь) у входа в какой-нибудь офис местного бандита, извините, опять оговорился, - бизнесмена, тупо смотреть на всех прохожих, а по вечерам тупо напиваться от того что тебе не с кем поговорить. А в один прекрасный момент получить пулю, только потому, что мой шеф решил отобрать ларек у другого такого же ублюдка.
Все мое существование сводится к общению с мамой на кухне, да про-смотра футбола по телевизору, и редко интернет. Тоска, одним словом. Раньше хоть видик был, смотрели его по вечерам, но он сломался, а в ремонт руки не доходят снести, что у мамы, что у меня. Стоит, пылится в ящике.
Первый год после окончания школы заходили мои бывшие одноклассники - Васек, Санек, ещё пацаны. Саньку даже иногда удавалось на улицу меня вытащить, но мне с ними не интересно, впрочем, и им со мной. Это раньше мы были дружны, играли в футбол списывали в школе друг с друга. А теперь вот...
Санек получил условник, другой - Васек - два года тюрьмы, "ни за что", как всегда. Подумаешь - лоха ограбил, пиво отобрал. Девушке плохо с утра было, а он, герой такой, пошел и принес ей лекарство. Прошлым летом это было.
Теперь если Санек и заходит, то все разговоры сводятся к тому, что кто-то кому-то что-то сказал и теперь будет стрелка, и какие сволочи менты - со-всем житья нормальным пацанам не стало, или где сегодня вечером найти на бухло. Или просит в долг. Я сначала давал, но видя, что не он не отдает - перестал. После этого визиты Санька стали крайне редкими, а сейчас вообще прекратились. Последний раз он заходил по осени где-то.
Моя мама тоже ненавидит это место, этих людей и их образ жизни, про-сто так получилось, что она уехать не смогла, я помешал своим рождением. Да и мой папаша тоже виноват.
Если его когда-нибудь увижу - убью.
Моя мама, понятно, не входит в элиту двора, больше того - бабки из нашего дома ее не любят, говорят, что она странная. Конечно, странная - не пьёт, не сидит с ними на скамеечке, не треплется.
Короче говоря, моя мама всегда держится особняком, и живем мы обособленно, насколько это возможно в условиях хрущобы. Возможно, за эту обособленность меня за глаза называют полудурком. А, может быть за то, что не бегаю пьяный по округе, не был в милиции, не убиваю котов и не поджигал лягушек, как мои ровесники.
Сначала я не понимал ее: зачем она не такая, как они?
А потом начал понимать. Большинство - не всегда хорошо, а если это большинство состоит из уродов и пытается тебя к себе приравнять, надо вся-чески противостоять этому. Чтобы не стать такими, как все они, нужна железная воля и чудовищно сильный характер.
Короче говоря, на примере моей мамы я понял одно: неважно, где ты, - в большинстве или в меньшинстве - главное оставаться человеком. А вообще-то, мы с мамой мало разговариваем. Так, когда придет, расскажет что про работу или про то, как цены на плохой товар повысили или что на улице опять случилось. Конечно, общение не сводится исключительно к этому, мы разговариваем и о другом, но, в общем, каждый сам по себе. Не напрягает меня мама, одним словом, и я отвечаю ей взаимностью.
Моя мама, это, пожалуй, единственное хорошее в моей жизни. А папа...
"Желаю тебе родить два метра колючей проволоки", - именно так обо мне мой отец сказал маме, когда уходил, перед этим избив и отобрав последние деньги. Видимо, его дружки-собутыльники были для него важнее, ведь женившись на маме он, по его убеждению, сделал ей одолжение.
Его мать не считала мою маму достойной ее сынка, ведь, по ее словам, он был королем и ему нужна королева. Что же, видимо такой королевой была проститутка из соседнего дома, с которой он потом жил и временами наведывался к нам, особенно с похмелья, просил прощения и однажды подарил мне часы, которые через день забрал и пропил, наверное, точно не знаю. Сколько себя помню, я жутко боялся его, не знаю почему, - видимо в моих детских глазах он ассоциировался со всем плохим, что есть на свете. Короче говоря, что такое настоящий отец, я не знал.
Вспоминается один момент. Уже подросший, я стоял с друзьями у магазина, а он шел с рыбалки с сыном одной из алкоголичек, каких много у нас на районе, и эта скотина даже не признал меня, не поздоровался и вообще не обратил внимания, как будто я был ему незнакомым человеком. Хотя, может, так оно и было, просто не узнал он меня. В итоге мой папа нашел свое счастье, отсидев в тюрьме и сейчас, в конце своего дерьмового существования работает за еду где-то на севере, как он писал недавно маме.
А мы с мамой спокойно жили, я ходил в садик, смотрел футбол. Жили мы небогато, мама старалась, как могла, сделать так, чтобы разницы между мной и детьми из полноценных семей не было видно. У меня было все, что требуется в этом возрасте.
В садике, будучи лет пяти, я начал понимать, что, кроме добрых людей есть и злые. Особенно это хорошо выражалось в наших воспитательницах. Не помню, как их звали, но помню, что были они как плюс и минус. Одна была с нами доброй, нас она не строжила, а у другой все было как в казарме, всё по команде, всё с криком, с нервами. Сейчас думаю - и не понимаю, как с таким отношением к детям можно было работать в такой организации, как детский сад, хотя ее сын, кстати, мой будущий одноклассник, занимавшийся в параллельной группе, считал, наверное, по-другому.
А еще футбол я любил, это было тем увлечением, которое резко отличало меня от других. Спросите себя, видели ли вы ребенка, который еще не ходит в школу, но уже знает, что сегодня на чемпионате Европы мира наши играют с итальянцами. И обратите внимание - никто меня этому не учил, ведь рос я без отца.
Знаю, что рисуюсь, но иногда так хочется, знаете ли...
Играл в футбол я тоже хорошо, регулярно забивая школьникам, заходившим к нам по пути из школы. Правда, мое излишнее рвение иногда оборачивалось разбитым носом и ободранными коленками, и, естественно, слезами. Я тоже плакал, как и все.
Единственным, что я по-настоящему ненавидел в детском саду, были выступления на утренниках. Как только подходила пора читать стишки перед всем залом, я начинал плакать и забирался в зал к маме. Воспитательницы, конечно, ее ругали за это. Страшно мне было видеть несколько десятков пар оценивающих глаз. И, как ни учи я эти стихи, как не знай я их, все равно конец был единым.
А потом настала пора идти в школу.
#литература