Продолжение. Начало ЗДЕСЬ
-- Правда ли, что к вашему переезду в Москву имел отношение Андрей Вознесенский, или это клевета и домыслы?
-- Почему же? Сейчас уже глупо умалчивать, у нас был более чем десятилетний роман.
-- Он говорил вам, как и всем хорошеньким девушкам, что вы станете его музой?
-- Вероятно, я не очень хорошая девушка, я его пугала. Общались мы главным образом (демонстрирует ослепительный оскал) зубками, это обстоятельство, вероятно, и держало его так долго возле моей юбки, хотя юбок я не ношу.
Да, Андрей Андреевич способствовал переезду, на первых порах он мне здорово помог. У меня в Москве не было ни кола, ни двора, зато завелось очень много приятелей в литературной среде, от некоторых из них сегодня откровенно тошнит.
-- Можно персонально?
-- Зачем усиливать рвотные позывы?.. С тех времен остались только два человека, с которыми я дружу и вижусь так регулярно, как только позволяют обстоятельства: они оба очень ангажированные на Западе писатели, в России бывают редко. Речь идет о Дмитрии Александровиче Пригове.
А второй любимый мной извpaщeнец -- Владимир Сорокин, автор "Голубого сала", "Пира" и т.д. Нас связывает очень многое, в первую очередь -- полное отсутствие каких-либо человеческих черт, привычек и слабостей. Мы все трое в той или иной степени монстры. Именно поэтому нам всегда есть чем заняться, когда мы собираемся вместе.
-- Оставили ли вы, как и положено уважающим себя музам, след в отечественной литературе?
-- Вы опять про Вознесенского? Думаю, наш длительный, тягучий, как сопля, роман оставил немало сладких воспоминаний у каждого из нас. Во всяком случае, Андрей Андреевич писал целые поэмы и даже сборники, посвященные нам. Слава Богу, стихов я не читаю... Единственное, что помню из вызванной мною его поэзии (потому что Володя Сорокин, когда выпивает, любит цитировать), вот это:
"Приедешь трезвая, почти не пьяная,
Моя сердешная диссидентка --
Глаза туманные, звезда обманная,
Мисс Андэстэндинг, Миссандэстэндинг".
Правда, Сорокин читает гораздо лучше, потому что он заикается, а я, к сожалению, не умею.
-- Что же было после вашего вклада в поэзию?
-- О, если бы я вкладывалась только в поэзию! Среди моих кавалеров были очень известные люди: космонавты, академики, крупные политики, люди из спецслужб... Ах, чем только в этой жизни я не занималась!
-- Перечень внушает уважение. Не дойдем ли мы до президента?
-- Смотря какого президента вы имеете в виду: бывшего, нынешнего или будущего? Уверяю, с каждым из них у меня были интрижки разного рода. С нынешним, надеюсь, нас связывают самые высокопрофессиональные отношения.
Вы же понимаете -- КГБ, ФСБ... Я ведь всю жизнь занималась шпионажем в самых немыслимых областях, причем работала сразу на множество разведок.
Кроме того, с Путиным у нас был общий школьный учитель литературы, мы же оба такие продвинутые... Нет, мы учились в разных школах, просто очень известный в Питере педагог, товарищ Зименков, гастролировал по многим учебным заведениям. И не подумайте, ради Бога, что мы учились в одно и то же время -- этим я похвастаться не могу.
-- Что было после вашего дебюта в качестве литературного критика?
-- Свинство, свинство и свинство. Нет, шучу. Сейчас скажу о себе правильно: я существо, которое не может похвастаться избытком человеческого.
Поэтому бл&дcтвo, пьянство и прочие самые драгоценные в нашей жизни занятия мне, к сожалению, практически недоступны. У меня слишком холодная кровь.
Продолжение ЗДЕСЬ, подпишись на наш канал! А также читай:
"Почти вся мистическая помощь мне шла через женщин". Скандальный писатель Владимир Сорокин
Яна Плотникова (с) "Лилит"