В прошлой статье мы оставили нашего героя-городового в утренние часы около трактира, открытого для жаждущих питейных душ. Надо сказать, что с открытием кабака для городового дел не убавилось. Сюда немедленно потянулись вереницы заблудших в ночном угаре мастеровых, жестянщиков, бакалейщиков, торговых и складских работников, рогожников, кузнецов и проч. Около часа для порядка простоял городовой, наблюдая за столь разношерстной публикой: пьяная мужская брань перемежалась с громким ором женщин, пришедших вслед вызволять из кабацкого рабства своих загульных мужей.
«Ну-ка, окаянный, токо поди в кабак-от, токо поди, охрëмок, всю харю распишу дураку!» - кричит деревенская баба с растрепанными седыми волосами на всю улицу своему босоногому супружнику в грязной заплатанной рубахе. Её крик сливается в реку из десятки таких же оглашенных женских голосов. Весь этот гул перемежается окриками дворников, которые в белых фартуках усердно вычищают метлами пыльную мостовую. Присутствие уличного блюстителя несколько охлаждает пыл не в меру распоясавшихся после утренней чарки граждан.
Городовой с невозмутимым видом шествует дальше среди этого шумного предполуденного гама, выпроваживая по пути с улицы неуемных бродяг-попрошаек и босяков, предупреждая о том, что в следующий раз непременно отведет их в участок. По левую руку от стража видна вывеска заведения Реутова, нотариус Волков на 2-м этаже приглашает посетителей заверить завещание, подать грамотно иск, провести без ущерба тяжбу, другие вывески зазывают отведать шоколад, купить одежду из Парижа, попробовать пива из заведения Ермолаева. Наконец наш герой подходит к Городскому Николаевскому театру, открытому буквально на днях, в день коронации Николая II– 14 мая 1896 года. У боковой стены театра выстроились в ряд, как на параде, извозчичьи пролетки с громко фыркающими лошадями. Около них стоят, а в большей степени сидят тучные извозчики с купеческими бородами. В нескольких метрах от себя городовой увидел осанистую фигуру знаменитого фотохудожника Максима Петровича Дмитриева, частого гостя Большой Покровки. Максим Дмитриев в ту пору, как принято говорить, находился в зените своего блестящего таланта. Талант его раскрылся в полной мере после цикла фотографий, изданного в 1893 году, под названием «Неурожайный 1891–92 год в Нижегородской губернии. Помимо фотографического искусства, Дмитриев в своих работах показал настоящую жизнь обычных людей, полную трагизма: их быт, болезни, голод, приближающуюся смерть. Всё это произвело впечатляющий эффект в душах не только российской, но и европейской публики.
- Максим Петрович, доброго здравия! День-то сегодня какой, как по заказу, пригожий для перспектив! – приветствует наш герой Дмитриева.
Фотограф, оторвавшись от объектива, радостно приветствует своего знакомого городового, крепко пожимая его руку.
- Да, вы правы насчет перспективы, театр-то какой красавец, вот ищу место, с которого лучше вывести сие зрелище на объектив. Надеюсь, примете участие в моей композиции? - ответствует городовому фотохудожник, поправляя свои густые зачесанные назад русые волосы.
Тут их разговор сводится к обсуждению вчерашнего парадного спектакля на открытие театра, оперы Михаила Глинки «Жизнь за царя». К тому времени солнце поднимается все выше, и уже дома не дают тени. Палящий зной покрывает целиком улицу. Городовой, раскланявшись с фотохудожником, направляется в ближайшую харчевню пообедать. Но и на этот раз мы оставим его на время, и не будем мешать его трапезе. Подождем, когда жара отступит, и после продолжим наш рассказ!