Несколько лет назад – в 2018 и 2019 годах – в прокат вышли сразу два фильма, посвящённых советским танкам Т-34 – «Танки» и «Т-34». В первом фильме беллетризовано описывается история создания среднего танка Т-34, за основу взята книга Якова Резникова «Сотворение брони». Второй фильм по сюжету фактически является ремейком фильма «Жаворонок» 1964 года киностудии «Ленфильм». Тот фильм был о том, как экипажу пленных танкистов, которых гитлеровцы заставили на захваченном ими Т-34 идти на новые противотанковые пушки, удаётся вырваться из смертельной ловушки и пройти по немецкому тылу, круша всё встреченное на своём пути.
Одним из главных героев обоих фильмов является легендарный Т-34.
Об этом танке написано много книг и снято много фильмов. Все те, кому сегодня под 60 лет, помнят, как вымирали дворы советских городов, когда из окон начинала звучать вступительная баллада польского сериала «Четыре танкиста и собака», где Т-34 с башенным номером 102 и названием «Рыжий» был практически равноправным героем фильма.
И вот что интересно. Обычно, отблески славы какой-нибудь легендарной машины падают на последующие модели. Образно выражаясь – дети купаются в отблесках славы отцов. А с Т-34 ситуация сложилась иная. На машины выпуска 1940-1941 и отчасти 1942 годов пролились отблески славы и потрясающих качеств, которые этот танк приобрёл к началу 1943 года, и, особенно, с венца его развития – Т-34-85. И мы увидим, что история Т-34 – это классическая история превращения «гадкого утёнка» в «прекрасного лебедя».
Вокруг танка сложилось множество мифов. И один из таких мифов – что костные военные не желали и не могли оценить революционность конструкции танка, заложенные в нём резервы. И всячески препятствовали принятию танка на вооружение. Мол, не желали категорически отказываться от колёсно-гусеничной схемы.
Отчасти доля правды в этом есть. Непримиримым врагом Т-34 был тогда ещё командарм 1-го ранга Г.И. Кулик, занимавший должность начальника Главного артиллерийского управления. Однако, это не вся правда. Трудностей на пути Т-34 было много по объективным и субъективным причинам.
Например, колёсно-гусеничный ход. Здесь нет никакой «косности» военных. Ведь никто в РККА не предъявлял претензий к Т-26, Т-28, Т-35, которые имели чисто гусеничный ход. Военные исходили из чисто практических соображений. Раз танк позиционировался как танк для крупных танковых соединений, то он должен иметь хорошую маневренность. А весь командный состав РККА видел, во что превращаются дороги после прохода по ним больших масс танков на гусеничном ходу. Следующие за танками пехота и артиллерия были вынуждены вести настоящую битву с разбитыми вдрызг дорогами. Вот и исходили из того, что на колёсах танки будут меньше разбивать и без того не лучшего качества дороги. К тому же, марши на колёсах позволяли снижать износ гусениц.
Кстати, в вермахте колёсно-гусеничный ход тоже находил применение. Только «колёсами» для немецких «панцеров» служили тягачи с трейлерами, на которых танки по автобанам перебрасывались на сотни километров. Да и в Советской Армии колёсно-гусеничный ход впоследствии тоже имелся, в ней «колёсами» для танков, БМП и другой гусеничной техники служили танковые транспортёры МАЗ-537 и транспортёры Курганского завода колёсных тягачей 5000-й серии. В составе военных округов имелись целые полки таких транспортёров, способные перебрасывать даже танковые дивизии на сотни километров. При этом средняя скорость на марше была почти вдвое больше, чем у танков, идущих своим ходом.
Правда же состоит и в том, что на рубеже 1939-1940 годов Т-34 был крайне «сырой» машиной. На испытаниях на полигоне НИИБТ в подмосковной Кубинке были отмечены многочисленные недостатки. Особенно явственно эти недостатки выглядели на фоне испытанного тогда же на Кубинке немецкого танка Pz.Kpfw.III.
Прежде всего, претензии были к трансмиссии Т-34. Главный фрикцион (8 ведущих и 10 ведомых дисков), четырёхступенчатая коробка переключения передач (представляла собой простой набор шестерён, которые перемещались друг относительно друга) не позволяли в полной мере использовать возможности двигателя. Они достались тридцатьчетвёрке по наследству от колёсно-гусеничного танка А-20. Но то, что вполне подходило для 16-тонной машины, было уже не совсем пригодно для танка в 26,5 тонн.
Включение-выключение главного фрикциона и переключение передач были очень сложными и требовали огромных физических усилий. Сталкивавшиеся при переключении передач зубцы шестерён ломались, отмечались даже разрывы картера коробки. А при ошибке выключения главного фрикциона с остаточным с трением дисков друг о друга, происходил их нагрев и коробление, главный фрикцион выходил из строя. «Горел» как выражались танкисты.
Проблема трансмиссии была очень серьёзной. Многие механики водители решали проблему просто: снимали с двигателя ограничитель числа оборотов коленчатого вала, устанавливали вторую передачу и двигались только на ней, без переключения передач в бою и на марше. Скорость движения варьировалась только педалью управления подачи топлива. Само собой, двигатель изнашивался и выходил из строя в кратчайшие сроки. Само собой, что маневренность танка на поле боя была низкой, танк не мог реализовывать все возможности мощного дизельного двигателя.
Ещё одной проблемой была неудовлетворительная работа воздухоочистителя «Помон». Дизельный двигатель В-2 вёл свою родословную от авиационных дизелей. Но авиационный двигатель на земле работал минимальное время, далее его работа происходила на высоте, где запылённость была минимальной. Танковый двигатель постоянно работал в запылённой атмосфере. «Помон» достался Т-34 от авиационного «прошлого» двигателя. И чистить его требовалось через каждые 200-220 км пробега. Если этого не делалось, двигатель быстро изнашивался и выходил из строя через 330-350 км пробега.
Проблемы с радиосвязью и внутренней связью проистекали из низкой надёжности радиостанции 71-ТК-3 и танкового переговорного устройства ТПУ-2. Экипаж танка в бою и на марше общался между собой в основном жестами. А для обеспечения связи с другими танками стрелку-радисту приходилось постоянно подстраивать радиостанцию на нужную волну. Кроме того, радиостанций не хватало, 3 из 5 танков, т.н. "линейные", не имели радиосвязи, что делало управление этим машинами в бою практически невозможным, а командиры этих танков не имели возможности предупредить командиров взводов или рот об обнаруженном противнике. Справедливости ради, надо сказать, что в 1941 году в вермахте тоже не все танки имели приёмо-передающие радиостанции, но у немцев танки, не имевшие радиостанций, оснащались радиоприёмниками, командиры этих танков могли слышать командиров взводов или командира роты.
Обзорность из Т-34 тоже была признана неудовлетворительной. Средствами наблюдения были зеркальные перископы (из полированной стали) у механика-водителя и в башне танка, а также в её бортах. Командиру ещё полагался установленный в люке башни командирский зеркальный прибор наблюдения. Качество этих приборов не выдерживало никакой критики. Не сильно изменило ситуацию установка в башни танков панорамы командирской танковой (ПТ-К), из-за небольшого поля зрения и не очень высокой скорости поворота головки объектива.
Тяжёлой проблемой была загазованность боевого отделения при стрельбе. Расположение вытяжного вентилятора в башне осталось неизменным, как на танке А-20. Но на А-20 устанавливалась 45-мм пушка, и вентилятор располагался точно над её казёнником. На Т-34, после установки большей по размерам 76,2-мм пушки, вентилятор оказался над орудием и был не в состоянии эффективно удалять из башни пороховые газы, попадавшие в неё из канала ствола и из выброшенных из казённика стреляных гильз.
Подвергалась критике и теснота башни. Башня практически без изменений перешла с А-20, лишь изменилась толщина брони. И достаточно просторная для 45-мм пушки, после установки 76,2-м пушки башня стала стеснённой для командира и заряжающего.
Вместе с тем, танкисты отмечали и несомненные достоинства танка, прежде всего, высокую огневую мощь длинноствольной 76,2-мм пушки. Отмечали хорошую защищённость, 45 мм броня под углом наклона 60 градусов к нормали была эквивалентна 90 мм вертикальной броне. Обстрел танка из 45-мм пушек показал, что для орудий такого калибра он находится на грани полной непоражаемости. Всё это обеспечивало превосходство танка в огневой мощи и защищённости перед любым другим средним танком того времени. Дизельный двигатель принимался без единого возражения. Отмечалась и простота регулировок многих систем танка, не требовавшая сложных приспособлений и устройств.
Тем не менее, несмотря на выявленные испытателями НИИБТполигона недостатки, танк был принят на вооружение. С условием, что все эти недостатки будут устранятся на этапе освоения производства машины. Но этого не произошло, конструкторы завода № 183 в Харькове все силы бросили на проектирование нового танка – Т-34М. В новом танке должны были быть устранены все «детские болезни» Т-34. А вот на доработку самого Т-34 сил и средств выделялось немного, конструкторы фактически решили сделать Т-34 переходной моделью к Т-34М.
Однако война внесла свои коррективы. Армия требовала средние танки сейчас и немедленно и не могла ждать, когда будут завершены разработка и испытания Т-34М. Конструкторов, образно говоря, спустили с небес на землю, они вернулись к Т-34. И все годы войны шло непрерывное совершенствование конструкции танка.
Внесённые в его конструкцию изменения значительно снизили трудоёмкость его производства, при этом характеристики танка, качество его изготовления, его надёжность и безотказность в работе непрерывно улучшались. Так, вместо сложных в производстве сварных башен из катаных броневых листов, на Урале, в г. Красноармейске Сталинградской области и на металлургических предприятиях Горьковской области было освоено производство литых башен. На «Уралмаше» в 1943 году для танков Т-34 был освоен выпуск штампованных башен. Автоматические поточные линии по сварке корпусов и башен танков Т-34 позволили резко, в разы, поднять производительность труда. Уникальными являлись конвейерные линии сборки танков Т-34 на Челябинском Кировском заводе и заводе № 183 в Нижнем Тагиле.
Благодаря внесённым в конструкторскую и технологическую документацию изменениям трудоёмкость изготовления Т-34 снизилась в 2,4 раза. Так, на Уральском танковом заводе № 183 в Нижнем Тагиле в январе 1943 г. трудоёмкость изготовления одного танка Т-34 составляла 5100 человеко-часов, а в 1944 г. трудоёмкость изготовления танка Т-34-85 снизилась до 3521 человеко-часа. Полная трудоёмкость изготовления Т-34 в январе 1943 года с учётом всех смежников составляла 17600 человеко-часов. Для сравнения, трудоёмкость изготовления немецкого среднего танка Pz.Kpfw.IV составляла 75-80 тысяч человеко-часов, а для изготовления среднего танка Pz.Kpfw.III требовалось затратить до 55000 человеко-часов.
Коренной переработке подверглась трансмиссия. Осенью 1942 года танк получил новый главный фрикцион с 11 ведущими и 11 ведомыми дисками и сервомеханизмом облегчавшим включение-выключение главного фрикциона. Примерно в это же время на Челябинском Кировском заводе при постановке на производство Т-34 была разработана пятискоростная коробка передач с постоянным зацеплением шестерён. В этой коробке передач переключение осуществлялось не перемещением шестерён, а перемещением находящихся на валах небольших кулачковых муфт. Они двигались вдоль вала на шлицах и сцепляли с ним нужную пару уже находящихся в зацеплении шестерён. Впоследствии коробки передач получили ещё и синхронизаторы, что ещё более облегчило переключение скоростей.
Постоянное зацепление шестерён в коробке переключения передач и введение в неё пятой передачи существенно облегчило управление танком, позволило практически полностью использовать возможности двигателя. С новым главным фрикционом, сервомеханизмом облегчения включения-выключения главного фрикциона, с новой коробкой переключения передач уверенное управление Т-34 стало доступным даже механику-водителю квалификации ниже средней. А маневренность танка на поле боя намного возросла.
Двойной воздухоочиститель «Циклон» обеспечил надёжную и качественную очистку воздуха, поступающего в двигатель, резко увеличил его ресурс и безотказность работы.
Танк получил надёжную радиостанцию 9-Р, потом 9-РС и 9-РМ, созданные на основе кварцевых генераторов частот, надёжное танковое переговорное устройство ТПУ-3бис. Теперь каждый танк имел надёжную связь с другими танками и командиром, а командир танка мог отдавать команды экипажу голосом, а не жестами.
Уже осенью 1942 года началось народное творчество в ремонтных частях фронтов, когда на места для панорамы ПТ-К и перископического прицела у командира танка и башенного стрелка начали устанавливать перископические призматические приборы наблюдения Mk.IV во вращающихся гнёздах. Эти приборы планировалось начать выпускать ещё до войны, но эвакуация в начале войны оптико-механических заводов задержала начало их производства. И поэтому первоначально Т-34 получали Mk.IV, которые снимали с подбитых английских и американских танков, поступивших по ленд-лизу. Эти приборы существенно улучшили обзорность из танка, облегчили наблюдение за полем боя.
В конце лета – начале осени 1942 года на Урале на заводах № 183 и на Челябинском Кировском заводе перешли к выпуску танка с шестигранной башней новой конструкции – т.н. «гайки». Благодаря новой башне была практически решена проблема тесноты в боевом отделении:
- во-первых, за счёт того, что наклон бортов башни к вертикали был уменьшен с 45 до 30 градусов;
- во-вторых, за счёт того, что башня получила небольшие заманы на башенным погоном;
- в-третьих, за счёт того, что цапфы крепления пушки были вынесены в башне в маску орудия, что позволило сдвинуть орудие вперёд и казённик стал не так загромождать боевое отделение, кроме того, облегчилось заряжание пушки.
Новые башни получили два башенных люка вместо одного общего, что значительно облегчило танкистам покидание машины при её повреждении. Кроме того, это позволило перенести башенный вентилятор в кормовую часть башни, что значительно улучшило вентиляцию боевого отделения и уменьшило его загазованность. Теперь вентилятор откачивал пороховые газы практически из казённика пушки. Однако окончательно проблему загазованности боевого отделения решили только на Т-34-85, у которого в кормовой нише башни были установлены сразу два вентилятора. Если же вы видите на Т-34-85 один колпак вентилятора на кормовой нише, второй над орудием, то это танк выпуска завода № 112 "Красное Сормово".
А весной 1943 года танк получил командирскую башенку на башне, где по периметру были установлены 6 призматических приборов наблюдения «триплекс», а во вращающемся на своем погоне люке был установлен перископический призматический прибор наблюдения Mk.IV. Обзорность с введением командирской башенки улучшилась ещё более. Хотя совмещение командиром танка ещё и функций наводчика всё же снижало его возможности по ведению наблюдения.
Все эти усовершенствования резко повысило боевые качества Т-34-76. Танк получил возможность активно маневрировать на поле боя, был способен совершать длительные марши по 300-400-500 км, дороги по которым двигались Т-34, уже не напоминали картину «нас много на каждом километре». Маневренность на поле боя позволяла танку выходить из-под вражеского обстрела, занимать выгодную позицию для ведения своего огня. Надёжная радиосвязь обеспечивала устойчивое управление танковыми подразделениями в бою, позволяла своевременно сообщать экипажам о появлении вражеских танков, об обнаруженных позициях вражеской противотанковой артиллерии. Установка на танки новых приборов наблюдения и командирской башенки резко улучшило обзорность, теперь командир танка имел возможность уверено вести наблюдение за полем боя, мог своевременно обнаруживать противника, его танки и противотанковые средства.
Как следствие, не только возросли боевые качества танка, но и снизились его потери. Так, в ходе наступления зимой-весной 1943-1944 годов среднесуточные потери танков Т-34-76 были существенно ниже, более чем на 30%, чем в ходе наступления зимой-весной 1942-1943 годов. Несмотря на то, что качественный состав противотанковой немецкой артиллерии, немецких танков и штурмовой артиллерии стал несравненно выше. Советским танкистам приходилось иметь дело уже не с Pz.Kpfw.III, оснащенными 50-мм пушками, и ещё относительно немногочисленными Pz.Kpfw.IV с длинноствольными пушками, а с немецкими танками, штурмовыми орудиями и истребителями, оснащёнными длинноствольными 75-мм и 88-мм пушками – Pz.Kpfw.IV Ausf.H, Pz.Kpfw.V «Panther» («Пантера»), Pz.Kpfw.VI Ausf.E/H «Tiger» («Тигр»), StuG40, «Мардер» и «Насхорн».
Венцом же развития конструкции Т-34 являлась его модификация Т-34-85. Эти красивые длинноствольные машины стали воплощением всей конструкторской работы по совершенствованию тридцатьчетвёрки. В этом танке был реализован весь боевой опыт двух с половиной лет войны. И их блистательные характеристики отодвинули далеко в тень неуклюжих предшественников выпуска 1940-1941 годов.
Надёжная и безотказная трансмиссия и воздухоочиститель, когда танки без поломок проходили с боями по 1000 км и более. Надёжная и устойчивая радиосвязь и внутренняя связь. Отличный обзор – командир танка имел в командирской башенке перископический призматический прибор наблюдения Mk.IV и шесть приборов наблюдения «триплекс» по периметру башенки, кроме того, приборы Mk.IV имели и наводчик с заряжающим. Два башенных вентилятора обеспечивали надёжное удаление пороховых газов из боевого отделения. Мощное вооружение – 85-мм пушка С-53/ЗИС-С-53 позволяла не только уверенно поражать танки Pz.Kpfw.IV с 1300-1500 метров, с 1000 метров в лобовую броню поражался и «Тигр». И, самое, главное, полное разделение функций экипажа. Командир танка перестал выполнять функции наводчика и мог полностью сосредоточиться на наблюдении за полем боя и управлением действий танка или танкового подразделения.
Всё эти усовершенствования сделали Т-34 одной из любимейших машин наших танкистов. Притом, что роль его в годы войны существенно изменилась. В начале войны тридцатьчетвёрки с их несовершенной трансмиссией, неустойчивой связью, тем не менее, были идеальными машинами поддержки пехоты. Их экипажи безбоязненно шли в атаку на противника, зная, что броня Т-34 выдержит ураганный огонь немецких 37 и 50-мм противотанковых пушек. К середине 1943 года Т-34 перестал быть неуязвимым как для 75- и 88-мм пушек немецких «панцеров», «штурмгешюцев» и «ягдпанцеров», так и для 75-мм противотанковых пушек пехоты. Но к этому времени тридцатьчетвёрки стали идеальным танком для крупных танковых и механизированных соединений, предназначенных для глубоких прорывов, обходов, действия в глубине обороны противника. Именно эти Т-34 прорывались на флангах немецких группировок, безостановочно неслись по тыловым дорогам немецких войск, совершали стремительные манёвры, отсекали и окружали вражеские корпуса и армии. Это напоминало трагические дни 1941 года. Вот только в отличие от панцерваффе, имевших в 1941 году танки, не способные тягаться с Т-34 и КВ, наши Т-34-85 в 1944-1945 годах имели 85-мм пушку, способную поражать превосходящие их по бронезащите вражеские танки, а надёжная радиосвязь и хороший обзор позволяли успешно вести бой против «кошек» панцерваффе.
В январе 1944 года, 44 Т-34-85 10-го гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса приняли бой с 424-м батальоном тяжёлых танков Сухопутных войск вермахта и подразделениями 16-й танковой дивизии. Против советских танков было 68 тяжёлых танков врага: 29 «Тигров» (Pz.Kfwg.VI Ausf. H) и 23 «Королевских тигра» (Pz.Kpfw.VI Ausf. B) и 16 Pz.Kpfw.V Ausf.G «Panther» («Пантера»). Бои шли с 13 по 15 января – три дня. Итогом боя 13 января стали уничтожение семи «Тигров», пяти «Королевских тигров» и пяти «Пантер». В течение 14 и 15 января в бой вступили другие части советского танкового корпуса. И к исходу 15 января все 68 немецких танков были уничтожены. При этом потери тридцатьчетвёрок 13 января составили 4 танка сгоревшими. ЧЕТЫРЕ Т-34-85 против СЕМНАДЦАТИ уничтоженных тяжёлых немецких танков.
Да и в сентябре 1944 года под Оглендувом ПЕРВЫЙ уничтоженный Pz.Kpfw.VI Ausf.B «Kingtiger» («Королевский тигр») был уничтожен именно танкистами Т-34-85 младшего лейтенанта Оськина.
И в заключение процитирую историка Алексея Исаева:
«Т-34, вступившие в бой в первые дни войны у границы, и Т-34, врывавшиеся в апреле 1945 года на улицы Берлина, хотя и назывались одинаково, но существенно отличались и внешне, и внутренне. Но, как в начальный период войны, так и на её завершающем этапе танкисты видели в «тридцатьчетвёрке» машину, в которую можно было верить. Вначале это был отражавший вражеские снаряды наклон брони, устойчивый к возгоранию двигатель, всесокрушающее орудие. В период побед – это высокая скорость, надёжность, устойчивая связь и позволяющая постоять за себя пушка».