Глава 10
Начало ЗДЕСЬ
История Нины.
Как в классических русских сказках, жили-были три сестрицы: Ирина (старшая), Алла (средняя) и Нина (младшая). Правда, под окном поздно вечером они с прялками не сидели, наткать полотна, приготовить пир на весь мир или родить богатыря не загадывали. Жили очень дружно, да и разница в возрасте была невелика, сестры были погодками. Одна за другой пошли в детский сад, следом так же в школу, где на каждой перемене собирались вместе. Когда в школу отправилась Ира, она целый год, как сама потом призналась, ужасно скучала по младшим, а когда в школу поступила Алла, Нина весь последний год грустила в детском саду. Зато, когда Ниночка пошла в первый класс, она быстрее всех адаптировалась в новом для неё статусе, ведь у неё была мощная поддержка из более «опытных» сестёр – третьеклассницы и второклассницы. И учиться ей было легче, ибо «умудрённые опытом» старшие с готовностью приходили ей на помощь.
А ещё у девочек была общая тайна – бабушка. Почему тайна, спросите Вы? Да потому что про их бабушку не говорили, а лишь, воровато озираясь, словно боясь чего-то, перешёптывались по углам самые ярые сплетницы в их огромном многоквартирном доме. Бабушка Регина (мамина мама) жила в деревне, куда девочки любили приезжать на лето. В деревне тоже бабушку не то, чтобы боялись, но как-то сторонились. Зато по вечерам девчонки, притаившись на верхней площадке лестницы, ведущей на второй этаж, с замиранием сердца подслушивали, как к бабушке приходили плачущие женщины. В силу возраста сёстры не понимали ни слова из разговоров бабушки с ночными гостьями, да и слова, произносившиеся вполголоса, не слишком ясно долетали до их ушей. Одно лишь они знали точно: их бабушка ведьма. Настоящая. Так в деревне говорили. Так шептались соседки в городе. А внучек просто распирало от гордости за столь необычную бабушку. В особенности после одного случая…
Ире было двенадцать, Алле одиннадцать, а младшей Ниночке десять, когда в очередной раз приехали они к бабушке на всё лето. Одноклассники с родителями вовсю отдыхали в Турции или в других теплых странах, или на родном черноморском побережье, а девчонок так и тянуло в деревню к глубокому изумлению и непониманию друзей. Да и не деревня это была в обычном представлении сугубо городских жителей, а огромный посёлок, почти город с асфальтированными улицами, магазинами, кинотеатром и даже двумя заводами – молочным и хлебопекарным. А еще многие имели свои фермерские хозяйства. В общем, никаких размытых непогодицей улиц и деревянных покосившихся избушек, как иногда изображают на картинках. У бабушки добротный двухэтажный дом из красного кирпича под черепичной крышей. Красивый, с балкончиком, высоким крыльцом и коваными перилами, с флюгером в виде резного петушка на крыше. А на ограждении балкона девочки прикрепили вертушку с разноцветными лопастями, которая весело трещала при порывах ветра. Сёстры представляли дом сказочным теремком, в котором происходят чудеса. Им нравилось по вечерам, как стемнеет, спрятавшись в густом кустарнике или заплетенной виноградом беседке, наблюдать из своей «засады» за приходящими тайком к бабушке односельчанами.
- Ты точно всё расслышала? – спросили Нину старшие сёстры.
- Зуб даю! – ответила девочка. – Когда в магазин за свежим хлебом бегала, слышала, как тётя Надя, продавщица, говорила с той тёткой, ну, что ещё на нас шипела, что мы ведьмины внучки.
- И что она говорила?
- Чтобы шла к Регине, что Регина всё решит, поможет.
- А точно сегодня?
- Ну она, тётка эта, так и сказала тёте Наде: сегодня же вечером приду, а то уж не знаю, что делать.
- Ладно, тогда ждем, - кивнула Ира.
Вечер был теплым, и сёстры засели в кустах рядом с дверью черного хода. Ни разу не было такого, чтобы бабушка пускала таких «вечерних» гостей через парадный ход, всех только через кухню. Как-то раз старшая из внучек, Ира, спросила, почему так. Бабушка усмехнулась и ответила: «Негоже, чтоб чистое крыльцо замарывали». И больше ничего. Ира, естественно ничего не поняв, так и не решилась переспросить, так как бабушка отвернулась, давая тем самым понять, что больше болтать с девочкой на эту тему не намерена. Вот и решили сёстры узнать самостоятельно, что же такое творится в доме их бабушки.
Скрипнула калитка, послышались робкие шаги по гравию дорожки. Тот, кто вошёл, остановился как раз рядом с кустами, в которых засели заговорщицы. Сквозь листву девочки разглядели в свете фонаря над крыльцом лицо той самой тётки, что говорила в магазине с Надей. Женщина стояла, не решаясь двинуться дальше, всё оглядываясь то на калитку, то на ту сторону дома, где находился вход через кухню, словно никак не могла решиться: войти или убраться. Наконец, тяжело вздохнув, она направилась к двери черного хода и настойчиво постучала.
Луч света, моментально вырвавшийся из дома, возвестил о том, что дверь распахнулась.
- Ну, что стоишь? – раздался голос бабушки. – Входи, коли пришла.
Дверь захлопнулась, и сёстры осторожно вышли из укрытия.
- Ничего мы отсюда не услышим, - уверенно заявила Ира.
- Почему? – поинтересовалась Алла. – Мы же хотели под окном кухни притаиться.
- Потому что окно закрыто. Когда мы уходили в сад, я сама видела, как бабушка закрыла окно. Даже шпингалет опустила. Надо в дом зайти.
- А вдруг нас увидят? – пискнула Нина.
- Во-первых, они в кухне, а оттуда вход через прихожую не видать. А во-вторых, даже если увидят, то что? Мы гуляли в саду и вернулись домой, только и всего, - пожала плечами Ира. – Самое плохое, что может случиться, это то, что мы так ничего и не услышим, а значит, не узнаем. Придется ждать следующего раза. Поэтому идём! Только тихо, на цыпочках.
- Только дверь я сама открою, заявила Нина. – У вас она скрипит постоянно, сразу нас выдаст.
Девочки бесшумно поднялись по каменным ступеням крыльца, Нина аккуратно открыла дверь, которая в ответ не издала даже намёка на скрип, и заговорщицы прокрались поближе к кухне. Там, немного не доходя до неё, за углом, скрытая занавеской, располагалась ниша, в которой бабушка хранила всякую всячину типа ведра со шваброй и пылесоса. Отвернув занавеску и приложив палец к губам, Ира сделала сёстрам знак прятаться там. Девочки проскользнули в нишу, не задев ничего из того, что там хранилось, и притаились, дыша через раз.
Услышав разговоры, доносившиеся из кухни, сестры ничего не поняли, застыв в недоумении. Бабушка настойчиво расспрашивала пришедшую к ней тётку.
- Вспомни как можно точнее, когда это всё началось! – настаивала бабушка.
- Да не помню я, - всхлипнула тётка.
- Антонина! Ты мне это брось! – прикрикнула бабушка. – Сопли вожжами будешь мужикам своим пускать, мне они не надобны! Да и не разжалобить тебе меня. На моих внучек волком смотрела, а сама вон чего набедокурила. Это хорошо еще, коли мне удастся разобраться, а коли нет?
- И что тогда? – снова всхлипнула собеседница.
- Ничего хорошего, - вздохнула бабушка. – Расплатишься за это так дорого, что лучше бы тебе нищей остаться и бездомной. Так что, кончай мне тут рыдать и давай-ка вспоминай.
Повисло молчание, видимо, посетительница вспоминала. Затем снова раздался её робкий голос:
- После ноябрьских началось, - тихо сказала она. – Сразу после ноябрьских.
- Уверена?
- Да, - ещё тише ответила женщина. – Раньше не могло, она ж только накануне ноябрьских сюда приехала. А на ноябрьских в клубе вечер был, так мой сразу же на неё, окаянную, глаз положил и до дому провожать пошёл. Так все бабы сказывали. Да я и сама помню всё: вернулся под утро, вид такой глупый, что сразу всё понятно стало. Приворожила она его, заноза такая!
- Прекрати молодку костерить! – прикрикнула бабушка. – В своей голове порядок наведи, прежде чем в чужие жизни лезть и играть ими.
- Ну так ведь сыночек единственный…
- Взрослый уж сыночек-то! Тридцатый годочек сыночку, а ты всё никак не успокоишься. Скольких девок отвадила уже, а? А эта не по зубам оказалась?
- Не по зубам, - вздохнула тётка. – Я уж и так, и этак, а всё никак. Ну ничем её не проймёшь! Да и сын, как подменили его, в рот ей смотрит, про мать забыл совсем.
- Дура ты! – в сердцах выпалила бабушка. – Вот дура как есть! Сын твой девку нашел на редкость хорошую, правильную, всем на зависть. А тебе всё не угодить! Значит, говоришь, на ноябрьских у них завертелось? А сама когда пошла за тёмными делами? Давай точно вспоминай!
- И вспоминать нечего, - снова вздохнула женщина. – На майских ездила я туда. Как только он мне сказал, что по осени свадьбу будем играть, так я и подалась к тому колдуну. Ну а как иначе сына от этой заразы избавить?
- Дура. Ты что решила, что твой сын с тобой всю жизнь сидеть должен?
- Так не пара она ему, дитё у неё, - пискнула тётка.
- Не тебе решать! – рявкнула бабушка. – Сам разберется, чай, не малец бестолковый. А вот ты бестолковая, как пить дать. Рассказывай подробно, как нашла его, чего ему говорила, что приносила, что он делал. Да смотри, не упусти ничего, а то всё на голову сына твоего упадёт!
- Ох! СынАчка мой! – заголосила было посетительница.
Сразу же послышался звук пощечины, потом ещё одной, потом плеск воды.
- Очухалась? – строго спросила бабушка. – Вот полотенце, утрись. И рассказывай. И учти: ещё хоть раз заголосишь, прогоню! Значит, говоришь, на майских…
- Да.
- Чего просила? Только не юли.
Посетительница что-то прошептала, девочки не разобрали слов. В ответ бабушка взвилась и кричала так, что внучки за шторой не на шутку перепугались. Никогда раньше не слыхали они, чтобы бабушка ТАК ругалась!
- Ты совсем с ума сошла? Нет, ты не дура, и хуже! Идиотка, кретинка, дрянь! Решиться просить такое! Это либо из ума надобно выжить, либо душу свою без остатка дьяволу вручить! Что он делал, этот негодяй?! Только не вздумай ничего скрывать, и так уже наворотила достаточно.
Тётка снова зашептала что-то, да так тихо, что слов было не разобрать. Девочки в своём укрытии дрожали мелкой дрожью.
- Мне страшно, - призналась Нина шепотом. – Может, пойдем отсюда?
- Давайте, - согласилась Алла. – Ира, ты как?
- Идём, только осторожно, - прошептала старшая из сестёр.
Она аккуратно высунулась наружу, огляделась и на цыпочках выскользнула в коридор, отогнув занавеску, чтобы выпустить сестёр. Алла с Ниной, крадучись, вышли, и все трое, бесшумно ступая, добрались до лестницы и поднялись в свою комнату. Только закрыв за собой дверь, они вздохнули с облегчением и упали на кровати.
- Как вы думаете, о чем они говорили? – спросила вдруг Алла.
- Я ничего не поняла, - призналась Нина.
- Потому что мала ещё, - солидно произнесла Ира. – У тётки этой, Антонины, сын есть. Он жениться собрался. А ей невеста не нравится, я сама слыхала, как она её ругает, когда в магазине с другими соседями разговаривает. Я так поняла, что она к какому-то колдуну поехала, чтобы свадьбу расстроить.
- А я так поняла, что она что-то пострашнее хотела сделать, чем расстроить свадьбу, - возразила Алла.
- Всё может быть, - пожала плечами Ира. – Тётка такая мерзкая!
- А я не верю в колдунов, - вдруг сказала Нина.
- Так и мы не верим, - согласились сёстры. – Просто тут все верят, вот и сплетничают.
- Ладно, давайте спать, - предложила Ира. – Хватит с нас слежки, все равно больше ничего не узнать.
Сёстры согласились, и уже через полчаса мирно спали в своих кроватях. Спали так крепко, что не слыхали, как, выставив Антонину, бабушка тихо вошла в их комнату, постояла немного на пороге, обошла их кровати, поправив легкие покрывала и усмехнулась. «Следили, значит, - подумала она. – Ну ладно, посмотрим».
А утром бабушка вдруг объявила, что ей необходимо уехать на пару дней, и за девочками присмотрит соседка тётя Вера.
- Она и покушать вам приготовит, и поживет пока тут, в доме. Не скучайте, я через два, ну максимум, три дня вернусь.
Время в её отсутствие тянулось до умопомрачения долго и нудно. Девочки извелись от страха и неизвестности, и добрейшей женщине тёте Вере никак не удавалось хоть как-то их растормошить, хоть и предлагала она им очень заманчивые мероприятия: рыбалку, прогулку по лесу, поездку в соседнее село, где проходила ярмарка мёда. Девочки от всего отказывались, тревога за бабушку не покидала их.
Вернулась бабушка через три дня, как и обещала. Хмурая, осунувшаяся, с перевязанной рукой.
- Бабушка! Бабушка! Ура! Бабушка вернулась! – наперебой закричали девочки. – Ой, а что это к тебя с рукой?
- Ничего, мои хорошие, всё в порядке. Просто неудачно упала, скоро всё пройдет. А что я привезла! Верочка, чайку не поставишь?
Она поставила на стол пакет, из которого неловко достала коробку с пирожными. Вера тем временем вскипятила чайник, заварила чай и поставила на стол приборы. Девочки принялись с аппетитом лопать пирожные, а бабушка непринужденно болтала с соседкой. Вроде бы всё нормально, больше не о чем беспокоиться…
Ночью, когда Ира, проснувшись, спустилась в кухню попить воды, она застала там бабушку. Та, размотав повязку, осматривала руку. Рядом на столе стояла склянка с какой-то тягучей массой.
- Хорошо, что ты не спишь, - сказала она. – Подойди, поможешь мне.
Ира подошла ближе, и последние остатки сна от удивления окончательно выветрились. На руке бабушки красовались две багровые полосы от ожога, словно кто-то хлестнул по ней раскаленным прутом.
- Вот, открой эту банку, у меня не получается, рука ослабла. Открыла? Молодец. Теперь возьми стеклянную палочку вот там, в шкафчике. Нашла? Отлично. Зачерпывай эту мазь и прямо жирно так накладывай на эти следы.
- Бабушка, что это? – прошептала Ира, накладывая мазь на раны. – Ожоги? Откуда?
- Вы же подслушивали, - лукаво улыбнулась бабушка.
- Мы…
- Я знаю, что подслушивали. Значит, прекрасно поняли, КУДА я ездила.
- К колдуну? – прошептала Ира.
- Да какой он там колдун, - с досадой отмахнулась бабушка. – Знаешь, Иришка, что скажу тебе? Тот, кто, начитавшись всяких обрывочных заклинаний и всего прочего, порою гораздо страшнее настоящего колдуна. Ибо не ведает, ЧТО творит, и КАКИЕ могут быть последствия.
- Ты его… ты что с ним сделала? – спросила, замирая от страха, Ира.
- Ириша, не делай такое лицо, - засмеялась бабушка. – Пришлось просто ему мозги вправить. Испугался он, конечно, отчаянно, теперь до конца жизни и близко к магии не подойдет, и думать о ней не посмеет!
Когда девочки вернулись в конце августа домой, они, захлебываясь от восторга, рассказывали маме, что узнали о бабушке. Однако, мать не разделяла восторга дочерей.
- Мама, зачем ты это делаешь? – кричала она в трубку.
- Дочь, ты отказалась от знаний, позволь хоть своим детям их получить, хотя бы одной из них, - возражала бабушка.
- Какие знания, мама?! Ты до сих пор живешь в каменном веке. Очнись! Двадцать первый век на дворе, а ты все о какой-то магии и колдовстве рассуждаешь!
- Не о магии, дочь, о знаниях. О древних знаниях. Я на покой хочу уйти, да не могу, пока не передам их. Негоже это, что ТАКИЕ знания сгинут вместе со мной, ведь редко кто может ими похвастаться. Дай мне уйти спокойно.
- Послушай меня, мама, - медленно произнесла мать. – Никогда ни одна из моих дочерей не будет такой, как ты. Запомни это: никогда! Я не позволю тебе забивать им голову этой средневековой чушью. Всё, мама, достаточно. Больше девочки к тебе не приезжают!
Она сдержала слово, и сёстры больше к бабушке не ездили. Поначалу скучали, перезванивались, но, видя недовольство матери, это стало происходить всё реже и реже. Одновременно мама не переставала внушать дочерям, что бабушка, скажем так, не совсем понимает, что происходит вокруг… Со временем Ира и Алла полностью уверились в этом. Лишь Ниночка, делая вид, что верит матери, на самом деле продолжала свято верить бабушке. Ей всегда хотелось верить в чудо…
Прошли годы, Ира поступила в ВУЗ, в восемнадцать лет вышла замуж, через год родила дочку Астру, перевелась на заочный, но учебу не бросила. Следом поступила в ВУЗ Алла, через год после Аллы настала очередь Нины. Тут-то девушка и огорошила родных, заявив, что уезжает к бабушке и будет учиться у неё. Как оказалось, она, единственная из всей семьи, продолжала регулярно общаться с Региной…
Скандал был грандиозный. Мама то ругалась, то плакала, заламывая руки и умоляя дочь не губить своё будущее. Ей вторили сёстры.
- Нинка, ну подумай своей головой: что ты творишь? – увещевала Ира. – Я вот замуж вышла, дочку родила, и то учебу не бросила. Обязательно диплом получу. А ты что?
- И правда, Нин, вроде взрослая девица, а рассуждаешь, как ребенок, - соглашалась с ней Алла. – Куда без профессии и образования? Тем более, ты из всех нас самая башковитая. Закончить школу с отличием и уехать в деревню обучаться колдовству! Ты сама себя слышишь?
- Это не колдовство, - протестовала Нина. – Это древние знания, и ни в одном ВУЗе я такие не получу. Всё решено окончательно, я уезжаю к бабушке.
Нина уехала, а родные практически оборвали с ней связь. Во всяком случает мать. Старшие сёстры все же позванивали, и в каждый разговор пытались снова и снова уговорить ей одуматься. Постепенно разговоры становились всё реже и реже и, в конце концов, всё общение между сёстрами свелось к банальным поздравлениям с Днём рождения и с Новым годом.
Нина не одумалась. Она жадно перенимала от бабушки всё, чему та была способна научить, впитывала всё, что та знала сама, и делала себе пометки о том, к кому еще можно обратиться… в случае чего… Она и планировала обращаться, но не за помощью, а за всё новыми знаниями, за тем, чего могло не доставать ей самой. А бабушка в свою очередь обнаружила у внучки дар, которым не обладала сама: Нина умела распознавать таких, как они. И ещё умела их ЗВАТЬ…
«Видно, передались-таки гены моей бабки-цыганки, - думала бабушка. – Редкий дар».
Бабушки не стало, как только она передала внучке всё, чем владела сама. Она ушла в мир иной, словно «выключив» себя. Как сама объяснила, что, наконец-то, может отдохнуть. Свой дом завещала она младшей внучке. Приехавшие на похороны родственники и не думали претендовать на него. Первый раз за всё это время увиделась Нина с матерью и сёстрами. Встретились довольно прохладно, словно чужие люди, как будто и не было тех детских лет, когда неразлучная троица не могла и шагу ступить друг без друга, как будто кто-то извне вмешался и решительно зачеркнул эти безоблачные радужные годы, когда девчонки бегали, держась за руки, ждали друг дружку на переменках и бросались на защиту каждой из них против всего остального мира. Взрослые молодые женщины смотрели на Нину с некоторой долей жалости, а она в свою очередь никак не могла взять в толк, почему выбранный ею самой путь так раздражает близких. Мать уехала раньше, сразу после девятин, сёстры задержались еще на несколько дней, стараясь хоть как-то восстановить отношения. Нина не могла сказать, что это им удалось, но хотя бы несколько раз посещала сестёр, познакомилась с племянницами Астрой и Таней. Сёстры же, приехав еще один раз на годовщину смерти бабушки, больше Нину не посещали. Она подозревала, что они просто решили отгородиться от очевидного, от того, что знали в детстве, изо всех сил стараясь быть НОРМАЛЬНЫМИ, отвергая то, что когда-то видели и слышали.
С повзрослевшими племянницами общение тоже сводилось лишь к традиционным поздравлениям.
И каково же было удивление Нины, когда однажды, вернувшись вечером домой от соседки, обнаружила она пропущенные звонки от Астры. Всем своим нутром сразу почувствовала, что племянница попала в беду. И не просто в буде, а в настоящую БЕДУ, иначе бы ей не позвонили. Конечно, она сразу же набрала её номер…
***
Поздно вечером, когда совсем стемнело, и окна деревенских домов одно за другим погасли, Нина решилась осторожно выйти в сад. Закутавшись в длинный до пола серый плащ, накинув капюшон, она быстро проскользнула в беседку, заплетенную виноградом. В глубине беседки кто-то зашевелился и поднялся навстречу женщине.
- Зачем ты меня позвала сюда, Ниночка? – раздался голос из темноты. – И как ты это сделала?
Нина уселась на скамейку, достала из кармана свечу и, чиркнув спичкой, зажгла её. В мерцающем пламени на неё смотрело недоумённое лицо Михаила. Нина поставила свечу между ними и довольно улыбнулась. Пляшущий огонек, отражаясь в ей черных глазах (наследство цыганских кровей), придавал лицу женщины что-то мистическое. Михаил сказал бы, ведьмовское.
- Ты пришёл, и это великолепно, - сказала она. – Значит, я, как всегда, не ошиблась. Увидев тебя, я сразу почувствовала, что всё не так просто. А уж потом… Даже элементарная логика подсказывает: ты единственный, у кого осталась собака и живут коты, к тебе не смеют соваться, ты спокойно передвигаешься, где хочешь…
- И что из этого следует?
- Ты один из тех, чьи предки обладают знаниями. Ты можешь сам ими не обладать, ну не передали тебе, но ты из особенного рода. Поэтому всё так, как я сказала.
- Тут, Ниночка, следуя твоей логике, может быть ещё другой вариант, - усмехнулся Михаил.
- Какой же? – поинтересовалась Нина.
Михаил поднялся и медленно прошёлся по беседке. Остановившись у входа и загородив его собой, он повернулся к Нине:
- Ты могла ошибиться в знаке, и я совсем не положительный герой…
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)
#культы #колдуны
Продолжение СЛЕДУЕТ
Предыдущая глава ЗДЕСЬ
Телеграмм-канал с анонсами выходов ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ
Мой второй КАНАЛ (кулинарный) "Щепотка колдовства и капелька любви"