Итак, дела были плохи. Вылазки, даже если они проходили успешно, изматывали испанцев и они неизбежно теряли людей. Но и оставаться во дворце было нельзя, особенно после того, как был убит Монтесума.
Напомним, что ацтекского вождя "сместили" задним числом, и оставаться в Теночтитлане было неразумно и опасно - скорее всего, надо было спасать уже даже не собранное золото, а людей!
Однако, в отличие от игроков в Expeditions: Сonquistador, у Кортеса возможности вернуться в прошлое не было, так что пришлось каким-то образом справляться с текущими обстоятельствами.
Первым делом испанцы пошли на блеф. Как пишет Берналь Диас:
кроме того, что у нас в плену находится тот сеньор, который имеет наибольшие права на престол — двоюродный брат Мотекусомы, а также дети последнего. (...) Если теперь не произойдет замирения, весь город ужасно поплатится, ибо до сих пор мы щадили его из любви к умершему. С телом отправили мы большое количество знатных и жрецов, бывших у нас в плену. Но... события от этого мало изменились. Правда, при виде убитого раздались крики горя, завывания и причитания, но уже в следующий момент штурм возобновился с еще большим ожесточением.
После этого стало ясно, что надо прорываться к озеру. Дневные попытки прорваться или напугать индейцев "чудовищными потерями" не удались.
"Мешиков" словно не уменьшалось, а многие испанцы были убиты или изранены, кроме того, подходили к концу запасы пороха, продовольствия и воды.
В решающую ночь был выпущен из заложников один из жрецов, который должен был отвлечь внимание осаждающих, предлагая отпустить испанцев восвояси, если они вернут золото.
В это время подготовили из того, что было, мост, по которому они должны были переправиться. Его должны были нести и охранять 150 солдат и 400 союзников индейцев (да, при них были тлашкальцы - вполне вероятно, что без них испанцев бы смяли быстрее - банально числом, а не умением.)
Предполагалось сберечь артиллерию - на нее было отряжено 200 тлашкальцев и 50 солдат. В авангарде должно было идти 100 солдат помоложе и пошустрее, зачем основные силы, а еще 300 тлашкальцев и 50 солдат охраняли донью Марину - настолько Кортес ее берег!
На лошадей (небоевых или охромевших) и носильщиков было нагружено золотой из "королевской пятины", а прочее золото каждый брал столько, сколько позволяла жадность. Берналь Диас в своей книге гордился тем, что взял лишь 4 куска нефрита, с которым бы потом расплачивался с союзниками-индейцами, а вот некоторые рассовали столько, что "едва могли брести".
Мы этой же ночью вышли, направившись к мостам [на дамбе в Тлакопан]. Было около полуночи и довольно холодно, с неба падала какая-то изморось, а с озера поднялся туман; и вот по нашему переносному мосту на дамбе перешли нагруженные золотом кони, кобыла и тлашкальцы, и перешел за авангардом Кортес и другие, и многие конные. И тут раздались крики, сигналы труб, вопли и свист мешиков, а со стороны Тлателолько кричали они на своем языке: “Воины на лодках, " выступайте, ее; и их союзники уходят, ни один из них не должен уйти!”
Индейцы быстро атаковали с тыла, из-за чего арьергард испанцев завяз, да еще с двух сторон мост атаковали мешики на лодках.
Как будто этого мало, две лошади поскользнулись на мокрых бревнах. Вся тщательно сработанная диспозиция пошла коту под хвост, началась паника, тонули носильщики, испанцы, которые взяли слишком много золота, пушки, съезжающие с моста, убивали и топили людей.
Кортес, капитаны и солдаты, которые перешли за авангардом, в карьер неслись по дороге [на дамбе] вперед, стараясь выбраться как можно скорее на сушу и спасти свои жизни; также вышли и спаслись сверх ожидания лошади и тлашкальцы, нагруженные золотом. Впрочем, даже конница и та не могла ничего сделать: всюду они встречали то палисады, то обстрел с домов, то грозную щетину наших же копий, подобранных и пущенных в ход неприятелем, который сумел насадить на древки и наши мечи. Не пригодились нам ни аркебузы, ни арбалеты, ибо они отсырели в воде, да и темнота не допускала прицела. Согласованных действий не могло быть, и если мы не разбрелись окончательно, то лишь потому, что все одинаково рьяно неслись к одной цели, имея в своем распоряжении одну-единственную лишь дорогу.
Позже станет ясно, что многие солдаты не только утонули или были убиты, но попали в плен и были принесены в жертву. Командиры требовали вернуться и спасти угодивший в ловушку арьергард, но делать это нечего было и думать - даже попытка хотя бы подождать отстающих в пригороде привела к тому, что к ним сбежалось вооруженное население из прилегающих деревень.
Около сотни наших засели в одном из сиез [(пирамид храмов)]; целых три дня и ночи они отбивали приступы всего Мешико, но потом, обезумев от голода и жажды, сдались; все они, как и прочие захваченные, были принесены в жертву идолам...
Особенно Берналь Диас в книге пенял на то, что у индейцев были трофейные мечи, копья, щиты и даже шлемы с нагрудниками. Необходимо было спешно уходить, к счастью, уцелевшие союзные индейцы хорошо знали дорогу в Тлашкалу, и они двинулись туда. Бежать пришлось долго, вот карта, освежить память:
Тлашкальцы, к счастью, оказались верными союзниками - ореол "богов" явно уже вокруг испанских голов погас, и иные бывшие друзья вели себя крайне нагло, если не агрессивно:
В этот еще день мы дошли до большого поселения Куаутитлан, но и здесь нас встретили насмешками, камнями, дротиками и стрелами; сделать мы ничего не могли, а посему поспешили дальше, ибо враг ни на шаг от нас не отставал. (...) Ночь мы провели кое-как, питаясь только что убитой лошадью“.
А о самом сражении, довольно неоднозначном и скорее всего приукрашенном испанцами - мы говорили в прошлый раз.