Что, если я скажу вам, что чудо вечной красоты возможно и вполне достижимо? Вы бы ухватились за эту возможность, верно? Все хотят быть красивыми. Никто не хочет чувствовать себя хуже. Скажи мне, что ты чувствуешь, когда видишь кого-то невероятной, неоспоримой красоты и видишь, как им постоянно заискивают за это? Некоторые могут подумать про себя: «Мне все равно, я тоже красивая». Но вы не можете отрицать, глубоко внутри, кипящую ревность, ноющую зависть, тяжелый труд и боль от ощущения, что вы меньше чем, независимо от того, как сильно вы пытаетесь подавить это. И это то, на что они охотятся. Вот на что они нацелены. Неуверенность, слабые места в вашей душе и разуме.
Он начал набирать обороты в социальных сетях, и влиятельные лица получали их бесплатно, чтобы показать публике его использование. Они сделали это так просто. Просто достаньте маску из упаковки, нанесите ее на лицо и подождите десять минут. Но это не было похоже на обычную маску для лица. Из коробки это был жесткий пластик. В нем не было отверстий для глаз и рта, но было отверстие для носа, достаточно большое, чтобы через него можно было дышать. Но, пожалуй, самой шокирующей особенностью маски было то, что ее никогда не снимали. Они продавали его как подтяжку лица в коробке. Когда впервые вынули из упаковки, он выглядел довольно странно. Но при нанесении на лицо через десять минут жесткий пластик исчез. Он растаял и слился с твоей кожей, полностью преобразив тебя.
Когда я посмотрела в зеркало после нанесения, я улыбнулась. Я выглядел идеально, готов к фотосессии. Мои глаза стали больше, скулы стали более выраженными, а губы более пухлыми. Кроме того, маска моментально обеспечила идеальный макияж. У меня были большие ланиные глаза с темными линиями, длинные ресницы; надутый рот с розовой помадой. Моя кожа была нежной, как лепесток розы, и яркой и чистой, как восход солнца. У меня не было ни прыщей, ни веснушек, ни пигментных пятен. Я был тем, что часто считается идеальным, и я не мог перестать смотреть на себя в зеркало. Хотя все началось с социальных сетей, слава о масках быстро распространилась на более широкую аудиторию. Рекламные ролики, интернет-реклама. Маски разлетались с прилавков к людям всех возрастов, желающим приобщиться к чуду перманентной красоты. Вскоре почти у каждого была маска. Вскоре это стало нормой. Скоро,
Со временем связь маски с кожей становилась все сильнее и сильнее. Постепенно фальшивые лица стали единственными лицами, которые я видел вокруг себя. Какое-то время все было в порядке; кто не хотел бы жить в обществе, полном красивых людей? Однако общество стало именно таким. Красивые люди, но не более того. Настолько одержимые своей внешностью, глядя в зеркало, люди почти ничего не делали, вплоть до того, что пренебрегали своими семьями и друзьями. Люди стали влюбляться в свои отражения, как в мифе о Нарциссе. Они настолько увлеклись взглядом в зеркало, что их тела начали увядать, и злились, когда что-то отвлекало их внимание от отражения. В конце концов, некоторые умерли от голода или обезвоживания, слишком увлеченные, чтобы когда-либо отвести взгляд от своих отражений. Чудо вечной красоты оборачивалось проклятием. Но с этого момента стало только хуже.
Как всегда, бьюти-тренды и причуды менялись. Вскоре то, как многие из нас выглядели, то, что мы когда-то считали красивым, стало непривлекательным, даже уродливым в наших глазах. Мы выглядели так же, как когда впервые надели их. Однако, будучи существами поверхностными, мы устали от одного и того же взгляда изо дня в день. Но потребители узнали горькую правду. Снять маску было невозможно; людям обещали быть красивыми вечно, так что никто не думал об этом как о проблеме. Изучая структуру маски, врачи и ученые были озадачены тем, как она была спроектирована. Хирургия не вариант. Маска была как барьер, как в переносном, так и в буквальном смысле. Он скрывал нашу неуверенность, но материал, из которого он был сделан, был таким, что его нельзя было разрезать даже самым острым лезвием. По сути, это была секунда, кожа непроницаема, и пытаться удалить ее хирургическим путем было бы слишком рискованно. Однако это не помешало людям попытаться удалить его. Некоторые пошли с их единственным выбором - делать это самостоятельно. Глядя в зеркало, они смело искали почти несуществующий шов маски по краям лица.
Когда один из них попытался снять маску, он получил сильное жало и жжение. Это было мучительно, и многие люди не могли этого сделать, останавливаясь на полпути. Одна половина их лица была закрыта маской, а другая сторона маски свободно свисала над их естественной кожей. Те, кому удалось их снять, те, кто часами смотрел в зеркало в агонии, падали на пол от шока. Они забыли, как они выглядели; в зеркале был незнакомец - незнакомец, чье лицо было покрыто химическими ожогами и кровью от ковыряния, губы и глаза были гротескно повреждены. Он зажил, но у многих остались серьезные рубцы. Их естественные лица вернулись назад, чего они и желали, но те, кто все еще считался красивым в маске, смотрели на них сверху вниз. Некоторые из гололицых стали изгоями без маски из-за шрамов и отсутствия неестественно выраженных черт лица. Им сказали, что они больше не красивы.
Но вскоре мы узнали, что им повезло. Это началось медленно, и по мере того, как это происходило, начиналась массовая паника. Усложнения чудо-маски, которая легко изменяла вашу внешность и делала вас навсегда красивыми, искусственно, не учитывались обычными людьми. Шли дни, я царапал и ковырял лицо, отчаянно пытаясь снять маску; Мне не нужна судьба тех, кто не смог их удалить.
Судьба заключалась в том, что со временем маска настолько прилипла к нашей коже, что ее было почти невозможно снять, даже когда маски начали твердеть. Маска осталась, но начала возвращаться к своей первоначальной форме. Пластмасса медленно, но верно затвердевала, и по мере этого она начала зарастать на глазах и ртах людей, делая их слепыми и неспособными говорить. Их лица превратились в твердый пластик, а настоящая кожа под ними сгнила. Маска впивалась все глубже и глубже, укореняясь в их черепах и лицах, заставляя замолчать их рты и закрывая глаза по мере того, как она росла и переплеталась с живой тканью. Когда пластик закрывал глаза, он сливался с нежной кожей; когда он затвердевал над ртом, он склеивал губы. Это была еще одна причина, по которой операция никогда не была вариантом; маска соединена, закрыта и слита с вашими глазами и губами; снять его означало серьезное повреждение ваших глаз и, по сути, удаление ваших губ. Чем дольше вы его носили, тем хуже становилось, поскольку пластик рос и превращался в кокон вокруг черепа.
Производители как будто исчезли, исчезли с лица земли. Как будто их никогда не существовало. Никто не мог связаться с ними, и компания, производившая маску, была закрыта. Никто не будет и не может быть привлечен к ответственности. Так и я, вместе с миллионами, желая только казаться красивой, сидела в подавляющем, беспомощном мраке. Я коснулась своего лица, почувствовав твердый пластик. Я хотел плакать, но не мог. Я надеялся, что дети, которые были свидетелями болезненного взлета и падения маски, те, кто видел, как их родители и семья борются, будут учиться у нас и не пойдут по стопам нашего нарциссизма, нашего высокомерия, нашего острого тщеславия. Единственная надежда, которая у меня оставалась, была надежда на будущее, на то, что все изменится, и я молилась, чтобы будущие поколения учились на наших ошибках. Возможно, однажды я и миллионы других, мог бы снять маску. Но пока я сидел один и резко вдыхал через носовое отверстие в маске, всхлипывая. Боль действительно красота.