Кавказская война стала одной из самых кровопролитных в российской истории. Казалось, что конца ее не будет, ни одна из сторон не шла навстречу другой, нарушая соглашение за соглашением. В этой бесконечной череде смертей одна была особенно горькой, ведь принесла боль сразу всем. И речь идет о Джамаллудине, старшем сыне имама Шамиля.
1839 год. Горцев возглавляет смелый и умный, но в то же время достаточно жестокий аварец имам Шамиль. Поначалу в Петербурге недооценивали соперника, но после долгих и жесточайших боев все же решили окончательно покончить с возникшим государством в государстве.
Кавказ полыхает. Началась осада аула Ахульго. Обе стороны проявляли верх самоотверженности и стойкости, никто не собирался сдаваться. Тогда русской стороной было предложено забрать в столицу империи старшего сына Шамиля Джамаллудина. Это было бы знаком преданности и верности имама, за что осада была бы снята, а все находившиеся в ауле люди были бы беспрепятственно выпущены. Слишком много «бы», вам не кажется? В таких случаях обычно все идет не по плану.
Чтобы немного выиграть время и восстановить силы имам согласился. Сначала он предложил вместо сына отправить одного или двух других своих родственников и всех удерживаемых в заложниках жителей селений Ашальты и Чиркей. Но русская сторона не согласилась на такие условия, только старший сын, только наследник мог быть надежной гарантией покоренности Шамиля. Имам, по словам всех, кто видел его в тот момент, «испытывал крайнюю слабость и изнуренность». Но наутро, не дождавшись ответа, последовал очередной штурм Ахульго. А с ним и новые потери. Стоило принимать радикальное решение.
Так Джамаллудин стал аманатом. Заложником, проще говоря.
Жертвуя сыном, Шамиль не намеревался сдавать позиций. Аул по итогу был взят штурмом, почти все его защитники погибли, как и прочие жители, в числе которых была жена Шамиля и его грудной сын Саид. А единственная сестра имама Фатимат бросилась в реку, чтобы не сдаваться в плен. Сам Шамиль сумел сбежать и продолжить сопротивление, пообещав при этом вернуть старшего сына.
На момент осады Ахульго мальчику было 9 лет. Генерал-лейтенант Павел Христофорович Граббе, который командовал русской армией на Кавказе на момент описываемых событий, в своём дневнике писал: «Сын Шамиля девяти лет, бойкой мальчик, без робости распоряжается как у себя дома».
Джамаллудин прибыл в столицу Российской империи и его опекунством занялся лично император Николай I. Мальчика зачислили в Александровский сиротский кадетский корпус, в котором учились в основном дворянские дети, потерявшие своих родителей. Ребёнок оказался способным, довольно быстро выучил русский, а также французский и немецкий языки, уже в декабре 1839 года его перевели в Первый кадетский корпус. Он неоднократно писал письма отцу, но ни одно из них так и не достигло адресата, они перехватывались по пути по указу императора.
Уже в чине корнета в 1849 году Джамаллудин был направлен во Владимириский 13-й уланский полк в Торжке, имея при себе средства, выделенные императором. При этом молодой человек хотел связать свою дальнейшую жизнь с наукой и был крайне увлечён математикой.
На протяжении всех этих лет Шамиль пытался вернуть сына обратно. В ход шли требования, угрозы, попытки выменять его взамен других пленных, но все было тщетно.
В Торжке Джамаллудин познакомился с Елизаветой Петровной Олениной, дочерью генерал-майора в отставке, жившего неподалёку.
Между молодыми людьми вспыхнули чувства, которые они не стали скрывать. Родители Олениной поддержали выбор дочери, а Джамаллудин получил благословение императора, которого почитал за второго отца.
Джамаллудин был настроен жениться и готов был для этого даже сменить вероисповедание. Сохранились письма, в которых он пишет Елизавете: «Твой Бог — мой Бог! Моя душа — твоя душа. Мы будем молиться вместе, радоваться вместе, страдать вместе. Моё счастье будет отражением твоей любви. Твоя вера лучше моей уже потому, что она знает Пречистую Деву, Божественную Мать, а моя вера её не знает…». Согласно законам Российской империи, мусульманин не мог жениться на православной, предварительно не порвав с верой отцов и не приняв крещения. Конечно, император этот брак приветствовал ещё и по политической причине, понимая, что перешедший в православие сын имама Шамиля будет играть ему на руку.
Николай I обещал отцу Елизаветы, что будет посаженным отцом на свадьбе вместо Шамиля. Но помолвка затянулась на почти пять лет.
Конечно, имам, узнав об этом, был в ярости. Он начал ещё активнее добиваться возвращения старшего сына и говорил, что «воздух гор опять сделает его чеченцем».
Летом 1854 года войска Шамиля захватили в плен семьи грузинских князей Орбелиани и Чавчавадзе, среди которых были внучки последнего грузинского царя Георгия XII, фрейлины императрицы и французская подданная. Начались переговоры, основным и непреклонным условием которых был приезд Джамаллудина обратно. Николай I успел привязаться к нему почти как к сыну, поэтому всячески старался обойти такой вариант, но по итогу согласился отпустить имамского сына на Кавказ. По мнению ряда знати, возвращение Джамаллудина пойдёт лишь на пользу: он, настроенный лояльно к российской стороне, после смерти Шамиля может взять власть в свои руки и переменить политику горцев.
Самому Джамаллудину объяснили ситуацию и спросили, хочет ли он вернуться домой. При этом Шамиль отмечал, что если сын откажется, тот отречётся от него навсегда. После долгих колебаний молодой человек согласился на обмен и возвращение к отцу. Повидаться перед отъездом с Елизаветой он так и не успел. С собой он взял багаж, который состоял в основном из русских и французских книг, географических атласов, бумаг, карандашей, красок и чертёжной готовальни. Встречен он был громкими празднованиями и торжественным эскортом из двух сотен горцев.
Вернувшись на родину, Джамаллудин выступал за прекращение военных действий и примирение сторон, а также не забыл, как надеялся его отец, о своей русской невесте и писал ей письмо за письмом. Однако доходило к ней лишь малая их часть, Шамиль отдал приказ перехватывать все послания сына в Россию.
На родине поначалу частично взбодриться помогла встреча с братьями и другими родственниками, а также определенные отцом обязанности военного инспектора и администратора. Молодой человек общался с военачальниками и убеждал в необходимости организовать армию по образу и подобию русских войск. К тому же он вознамерился с помощью местных ученых перевести на аварский язык Священный Коран.
Но вскоре от Джамаллудина отвернулись отец и братья, практически прекратив с ним всякое общение, а позже и остальные соплеменники поступили тем же образом. Служившие на Кавказе русские офицеры писали на родину, что «… грозный Шамиль посадил сына в яму, чтобы очистить его от русского духа… , что Джемаль-Эддин страшно изменился, постарел, похудел и тоскует о какой-то русской девушке…».
Шамиль принял решение женить сына, нашел ему подходящую невесту, дочь знатного чеченского наиба Талхига Шалинского. Молодые люди поженились, хоть и не знали друг друга до этого момента.
Эмоциональная напряженность подорвала здоровье, казалось бы, абсолютно здорового молодого парня. Он стал страдать от тяжелой боли в груди и сильного кашля. Лекари были бессильны. В 1858 году, не дожив и до 30 лет, он умер от чахотки.