Ричард «Дики» Рэмсботтом возился со своим коробком спичек в темной могиле. Разочарованный, он неоднократно чиркал спичкой о стенку коробки, пытаясь вызвать искру. После нескольких неудачных попыток он, наконец, загорелся.
"В КОНЦЕ КОНЦОВ!" Он радостно воскликнул, когда спичка загорелась.
Поднеся пламя к импровизированному факелу из пропитанных керосином тряпок, обернутых вокруг рукоятки кирки, свет наполнил комнату, открывая ее древние тайны.
«Смотрите, Каррутерс, — радостно воскликнул он. «Гробница Рамзеса III!»
Энфилд Каррутерс – помощник и ближайший друг Ричарда, стоял у входа в палату в полном благоговении, разглядывая красочно раскрашенные стены сквозь мерцающие тени, отбрасываемые факелом.
— Не могли бы вы принести мне несколько фонарей? Этот факел начинает тускнеть.
Энфилд выкрикнул несколько слов по-арабски и хлопнул в ладоши, побуждая местных наемников к действию. Немедленно полдюжины мужчин зажгли столько же керосиновых фонарей. Затем шествием они вошли в помещение, аккуратно расставив светильники в разных точках помещения.
— Это потрясающе, Дикки. Сокровища за гранью воображения».
Среди ошеломляющего богатства артефактов была странная группа коленопреклоненных фигур, выложенных треугольной формой — все замершие в том, что казалось криком, с руками, прижатыми к ушам.
«Что ты думаешь об этом, Энфилд…? Я насчитал один, два, три… девять из них.
«Любопытно, правда. Я ожидал увидеть не обычные методы бальзамирования.
Осмотрев ближе самое переднее тело, Ричард был удивлен, увидев небольшой кусок внешнего материала, покрывающего тело, рассыпавшийся от его прикосновения — пыль, оседающая на пол.
— Хм, — тяжело проанализировал Ричард. «Негашеная известь и шкуры животных. Рискну предположить, что он покрыт козьей или овечьей шкурой.
"Конечно! Что объясняет его. Для древних египтян козы и овцы считались нечистыми. Похоже, это преднамеренная попытка осквернения. Египтяне считали, что не мумифицировать тело традиционным способом и не одевать тело таким образом, чтобы умерший не мог войти в загробную жизнь. Эта практика широко рассматривалась как послесмертная форма наказания за что-то плохое, что покойный сделал… Я говорю, Дикки… это вполне могло быть…
— Да, Энфилд, кажется, мы нашли нашего принца Пентевера.
«Гадзуки, Дикки! Отцеубийственный наследник Рамзеса III. Поздравляю, дорогой мальчик! Но чем он отличается от этих других несчастных душ? Они все выглядят одинаково."
— За исключением того, что он во главе треугольника. В какой-то момент они были выстроены таким образом в иерархическом построении… и в крайне хрупком состоянии. Свежий воздух, проникающий в гробницу, ускорит разложение, поэтому, возможно, нам придется оставить все в покое, пока мы не оценим состояние каждого тела. Скажи своим рабочим, что они нам не понадобятся до утра, дружище? Давайте постараемся избежать дальнейших нарушений артефактов.
Энфилд сказал несколько слов по-арабски любознательным рабочим, слоняющимся вокруг тел. Раздав монеты каждому из мужчин, они благодарно гуськом вышли из комнаты на свежий воздух пустыни.
— Уже поздно, Дикки. Скоро на нас наступят сумерки».
— Послушай, нет смысла нам обоим находиться здесь. Почему бы тебе не переночевать в лагере? Я набросаю размеры камеры и задокументирую тела, прежде чем присоединиться к вам за чашечкой пива перед сном.
«О… Я надеялся изучить еще кое-что, но если вы настаиваете, я отправлю несколько депеш нашим инвесторам в Лондон».
С долей завистливого разочарования Энфилд неохотно вышел из могилы. Хотя Ричард возглавлял экспедицию, он не мог не возмущаться авторитетом своего друга. У обоих было одинаковое образование. Просто у Ричарда было больше связей на более высоких должностях. Имея незначительную степень в области искусства, Ричард мог бы найти свое призвание в качестве художника-портретиста. Однако его любовь к археологии, особенно к древнеегипетской археологии, принесла ему докторскую степень. В викторианскую эпоху титул был всем. Профессору Ричарду Рэмсботтому это предоставило привилегии, права, членство в обществе, доступ к финансированию и жизнь, наполненную экзотическими путешествиями. Энфилд мог только мечтать о таких одаренных возможностях. Это была его вторая экспедиция на фалдах Ричарда, и без его помощи, Ричард, возможно, прошел мимо в спешке, чтобы найти потерянную гробницу Рамзеса III. Топографические навыки Энфилда определили гробницу, поэтому он чувствовал, что заслуживает большего признания.
Бонусом к находке стал сын Рамзеса III, принц Пентевер. Страдая от ярких видений будущего, он предсказал, что политика его отца будет причиной неоднократных вторжений, внутренних экономических проблем и упадка их культуры. Убедив свою мать, Тию, второстепенную жену Рамзеса III, принять участие в убийственном заговоре, царю перерезали горло, пока он спал в королевском гареме. Хотя нет никаких записей о наказании королевы Тийе, Пентевере было позволено покончить с собой, и в последний раз его видели живым, входящим в гробницу с большим прямоугольным амулетом, свисающим с его шеи.
"Что же мы имеем здесь?" Кончиком своей авторучки Ричард с любопытством поковырял какой-то свободный материал под подбородком Пентевера. После нескольких осторожных движений что-то выскользнуло из цепких рук мумифицированного трупа на пыльный пол. Немедленно достав его, Ричард взволнованно очистил прямоугольную доску, чтобы обнаружить зеленый овальный полупрозрачный камень, встроенный в дерево — золотую круглую цепочку, свисающую с одного конца. Перевернув весло, Ричард заметил набор неглубоких иероглифических надписей, выгравированных на его спине.
«Что ты прятал в своих руках все эти века…? Думаю, мои эрудированные навыки написания иероглифов скоро пригодятся.
Используя свой блокнот, Ричард расшифровал древний текст на английском языке. Смысл этого перевода продолжал озадачивать его еще долгое время после того, как солнце село и взошла полная луна, и, сидя у одной из величественно расписанных стен, он неоднократно повторял отрывок в надежде, что через повторение материализуется ответ. .
« Между ладонями прошлое — это настоящее», — повторил он. «…Вокруг головы вырастает будущее, Но берегись, что есть голова, должно оставаться, чтобы твое тело не было сковано вечной болью …».
Одиночество в могиле египетских мертвецов не произвело на Ричарда тревожного впечатления. Он провел много ночей в подобном окружении, размечая саркофаги, артефакты и расшифровывая настенные рисунки, но суеверный страх не овладевал его чувствами. Для него могила была такой же гостеприимной, как и его собственный теплый домашний кабинет; однако от повторения слов его пробрала легкая, неожиданная холодная дрожь.
«Я не вижу здесь рисунков с изображением пальм, и их нет на многие мили снаружи», — мысленно определил он. « Между ладонями… Между… »
Держа весло и камень в правой руке, Ричард закрыл глаза, чтобы сосредоточиться, и нечаянно сжал камень обеими руками. Словно внезапный прилив крови к голове, немедленное ощущение вибрации заставило его открыть глаза. К его шокированному удивлению, комната была заполнена светящейся проекцией движущихся изображений. Быстро осознав, что он внезапно и чудесным образом стал созерцателем узнаваемых и исторических событий, Ричард с изумлением наблюдал за историей Земли, разыгравшейся перед ним; однако в представлении он выглядел более чем двумерным. Голографические размеры дисплея изображали динозавров, свободно бродящих по открытым равнинам. Захватывающие образы предстали перед Ричардом в живых многомерных цветах. Звуки, запахи, горячие и холодные ощущения грабили его тело, погружая его в единство с жизнью и мирозданием. Он с интересом изучал события уровня угасания многочисленных действующих вулканов, извергающих свой пепел в атмосферу Земли. За этим последовал период продолжительной ночи, а затем ледниковый период продолжительностью пятьдесят тысяч лет. Вставая, чтобы еще больше погрузиться в реалистичный пейзаж, он случайно ослабил хватку на амулете, в результате чего проекция прекратила свое действие. Воспользовавшись моментом, чтобы оправиться от чувства морской болезни, вызванного виртуальной реальностью, Ричард сосредоточился на гробнице Рамзеса III, размышляя о том, какие еще секреты она хранит. Однако его разум, который лихорадочно и подсознательно работал над интерпретацией надписи, ожил. событие уровня исчезновения многочисленных действующих вулканов, извергающих свой пепел в атмосферу Земли. За этим последовал период продолжительной ночи, а затем ледниковый период продолжительностью пятьдесят тысяч лет. Вставая, чтобы еще больше погрузиться в реалистичный пейзаж, он случайно ослабил хватку на амулете, в результате чего проекция прекратила свое действие. Воспользовавшись моментом, чтобы оправиться от чувства морской болезни, вызванного виртуальной реальностью, Ричард сосредоточился на гробнице Рамзеса III, размышляя о том, какие еще секреты она хранит. Однако его разум, который лихорадочно и подсознательно работал над интерпретацией надписи, ожил. событие уровня исчезновения многочисленных действующих вулканов, извергающих свой пепел в атмосферу Земли. За этим последовал период продолжительной ночи, а затем ледниковый период продолжительностью пятьдесят тысяч лет. Вставая, чтобы еще больше погрузиться в реалистичный пейзаж, он случайно ослабил хватку на амулете, в результате чего проекция прекратила свое действие. Воспользовавшись моментом, чтобы оправиться от чувства морской болезни, вызванного виртуальной реальностью, Ричард сосредоточился на гробнице Рамзеса III, размышляя о том, какие еще секреты она хранит. Однако его разум, который лихорадочно и подсознательно работал над интерпретацией надписи, ожил. он случайно ослабил хватку на амулете, в результате чего проекция прекратила свое действие. Воспользовавшись моментом, чтобы оправиться от чувства морской болезни, вызванного виртуальной реальностью, Ричард сосредоточился на гробнице Рамзеса III, размышляя о том, какие еще секреты она хранит. Однако его разум, который лихорадочно и подсознательно работал над интерпретацией надписи, ожил. он случайно ослабил хватку на амулете, в результате чего проекция прекратила свое действие. Воспользовавшись моментом, чтобы оправиться от чувства морской болезни, вызванного виртуальной реальностью, Ричард сосредоточился на гробнице Рамзеса III, размышляя о том, какие еще секреты она хранит. Однако его разум, который лихорадочно и подсознательно работал над интерпретацией надписи, ожил.
«Ладони!.. Руки! Между руками прошлое теперь … Зукерс, вот оно! Этот странный и фантастический камень каким-то образом хранит секрет путешествий во времени… Это сенсационно! Сомневающиеся в Обществе глифов позеленеют от зависти, когда я покажу им это. Энфилд! Мой хороший друг должен увидеть это... Подождите! Меня увлекает эта манящая магия. Мне нужно держать свою голову ученого ясной и исследовать дальше».
Не в силах сопротивляться очарованию опьяняющего амулета, Ричард крепко сжал камень, так как его охватило непреодолимое желание исследовать его тайны. Для него этот опыт взволновал его, как ничто прежде. Он хотел парить высоко, как птица в небе, как беспристрастный свидетель истории, и погрузиться незамеченным среди существ и событий, которые когда-то безжалостно шествовали сквозь тысячелетия. Второе путешествие Ричарда во времени двигалось с большей скоростью. Рассвет человечества, рождение цивилизаций, конфликты и смерть — все совершили перед ним свои обряды перехода за микросекунды, его путешествие только замедлилось, чтобы продемонстрировать подготовку к убийству Рамзеса III. Там видение показало, как принц Пентевер обнаружил амулет в секретной гробнице, и, подобно загипнотизированной реакции Ричарда на фантастический опыт, так же и принц Пентевер дивился этому зрелищу. Однако, когда Пентевер впоследствии надел амулет себе на шею, он пришел в ярость от увиденного и немедленно решил изменить пророчество, указывающее на упадок цивилизации его народа. Убив своего отца, он был убежден, что сможет спасти свое наследие, но амулет продолжал представлять будущее без него. Предчувствие предчувствия серьезно осуществилось после суда над его убийством, когда Пентевер исчез в той самой могиле, в которой теперь стоял Ричард, и его больше никогда не видели живым. он был убежден, что сможет спасти свое наследие, но амулет продолжал представлять будущее без него. Предчувствие предчувствия серьезно осуществилось после суда над его убийством, когда Пентевер исчез в той самой могиле, в которой теперь стоял Ричард, и его больше никогда не видели живым. он был убежден, что сможет спасти свое наследие, но амулет продолжал представлять будущее без него. Предчувствие предчувствия серьезно осуществилось после суда над его убийством, когда Пентевер исчез в той самой могиле, в которой теперь стоял Ричард, и его больше никогда не видели живым.
Понимая, что у него может быть опасная темная сторона, Ричард еще раз ослабил хватку на камне, чтобы перечитать надпись.
« Вокруг головы вырастает будущее, Но знайте, что такое голова должна оставаться, чтобы тело ваше не было сковано вечной болью… Что это значит? Что такое голова, должна остаться ? Ни у одного из этих тел нет головы — хотя их кричащая манера поведения изображает далеко не мирный уход из этой жизни… Чтобы ваше тело не было связано вечной болью . Что бы ни делали эти бедолаги, в загробной жизни они определенно выглядят встревоженными…
— Дикки, ты здесь! Я искал тебя повсюду».
Вздрогнув от того, что его прервали, Ричард обернулся и увидел своего явно нетрезвого друга Энфилда, стоящего покосившимся у входа в гробницу.
«Энфилд, дорогой друг. Ты удивил меня. Вы никогда не поверите…”
— Почти допил эту бутылку портвейна, пока ждал тебя, — перебил он. «Я подумал, что ты, возможно, задремал или что-то в этом роде, поэтому я пришел забрать тебя, чтобы выпить по случаю нашего чудесного открытия».
«Какое безупречное время, Энфилд. Мне нужно показать вам кое-что, что я нашел. Что-то удивительное».
Приступая к объяснению своего открытия, зашифрованного текста и иммерсивных изображений, Ричард продемонстрировал неземные качества камня. Начиная с того места, где он остановился, голографические проекции отображали взлет и падение империй, создание новых технологий, лекарств и открытие Розеттского камня, который помог расшифровывать иероглифы, подобные тем, что изображены на обратной стороне амулета. Ближе к настоящему времени проекции снова начали замедлять скорость отображения. Оба мужчины в полном изумлении наблюдали за воспроизведением открытия, которое привело их обоих к этому моменту. Это была действительно замечательная находка, и когда проекция потускнела, а затем остановилась, Энфилд обнаружил, что желает большего.
— Что с оставшейся надписью?
«Да, у меня было немного времени, чтобы проанализировать это, и я убежден, что в тексте есть интересная форма древней опечатки».
"Опечатка? Я не знаком с этим наречием».
«Извини, Энфилд. Опечатка в написании . Я бы сказал, что тому, кто это написал, не хватало определенных базовых языковых навыков. Как можно исправить что-то неправильно выгравированное, не привлекая к этому внимания своих мастеров? Ответ… нет. Его просто игнорируют в надежде, что его никогда не обнаружат».
«Что-то вроде застенчивой горничной, которая не хочет терять свое место после того, как разбила посуду…»
— То же самое, только эта несчастная служанка больше боялась бы потерять свою жизнь. Видите ли, в данном случае « A head» — это опечатка для « Ahead » . То, что « впереди», должно остаться».
— Что, черт возьми, все это значит?
«Мой дорогой Энфилд, разве ты не видишь? Между ладонями показал нам прошлое. Вокруг головы растет будущее . Это может означать только то, что при ношении на шее амулет представляет то, что грядет… будущее! То, что ждет впереди, должно оставаться предупреждением не вмешиваться в будущее, а позволить ему пройти беспрепятственно. Знание того, что ждет впереди , может соблазнить тех, кто обладает этими знаниями, попытаться изменить курс судьбы. Последствия искажения будущего могут быть чрезвычайно серьезными».
— Как вы думаете, старый Пентевер заплатил такую цену или вы думаете, что его смертоносный поступок привел к последствиям?
«Каким бы ни был ответ, мы должны отнестись к предупреждению с величайшим уважением».
— Я хочу это увидеть… Я хочу увидеть, что будет дальше… Нет ничего плохого в том, чтобы знать, правда, Дикки?
Ричард воспользовался моментом, чтобы подумать обо всех или каких-либо ответвлениях, которые может принести обладание футуристическими знаниями. Однако столь же любопытно он пожал плечами и жестом протянутой руки пригласил Энфилда продолжать.
«Спасибо, Дикки, дорогой мальчик. Все на борту будущего экспресса, что?
Осторожно надев амулет на голову, Энфилд повесил его на шею. Сразу же многомерная проекция возобновилась с того места, где остановилась. Оба мужчины молча наблюдали, как движущиеся образы ползут по воображаемому будущему. Они смотрели, как Ричард представляет своинайти в Институте археологии, следили за фанфарами, которые сопровождали их по всему миру, когда они посещали конференции по амулету, и были свидетелями рыцарского звания и наград, дарованных исключительно Ричарду, в то время как Энфилд медленно отходил на задний план. Университеты, библиотеки и улицы были названы в честь Ричарда Рэмсботтома, в то время как Энфилд Каррутерс стал забытым человеком, быстро погружаясь в глубины жалости к себе и запоев, прежде чем, наконец, умереть нищим в глухом переулке новейшего лондонского музея Рэмсботтом. Музей современной археологии .
«Не верю!» После протеста Энфилда он сорвал амулет со своей шеи и бросил его на пол, где он исчез под несколькими слоями толстого песка.
— Постой, дорогой мальчик, — сказал Ричард, пытаясь успокоить своего друга. — Я бы не позволил этому случиться с тобой.
«Вы видели наше будущее. Амулет категорически запрещает его менять.
Feeling the effects of excess alcohol consumption, Enfield started to swoon. Seeing this, Richard went to his aid, but in a petulant fit of alcohol-fuelled temper, Enfield reacted in a fiery rage. Grabbing Richard’s shirt, he pushed him backwards, propelling him against the jagged edge of a wall. The crunching sound sickened Enfield to his core, but there was nothing he could do. As Richard slowly fell face-first onto the dusty floor, his eyes glazed over in a deathly stare, while Enfield helplessly looked at the dust cloud rising to meet him. Confused as to what he should do, he momentarily thought of calling for help, but hesitated as a domineering impulsive desire flashed through his confused state of mind. As ego and ambition took hold, greed inevitably consumed him,
«Какое теперь будет мое будущее?» Он задумался. «Будут ли меня хвалить как первооткрывателя восьмого чуда света…? Посмотрим, ладно?»
Порывшись в песке, он достал амулет. Починив сломанную застежку, он еще раз надел ее на шею. Подобно граммофонной пластинке, возвращаемой к началу, проекция началась в настоящий момент, а затем устремилась в ближайшее будущее. Однако библиотеки и музеи носили на себе новое имя — Гастон Масперо .
"Это кто…? Где мое имя…? Я не вижу себя во всем этом?
В этой версии заметно отсутствовало какое-либо указание на собственное будущее Энфилда. Как будто у него их не было. Именно тогда Энфилд мельком увидел надпись над дверным проемом. Неразборчивое, оно странным образом показалось ему разборчивым. Вытащив очки из нагрудного кармана, он прочитал вслух.
« Открытое приносит знание. То, что повторяется, приносит тьму», — продекламировал он. «Что повторялось…? О Господи! Пентевер!»
Без предупреждения ноги Энфилда подогнулись под ним, заставив его встать на колени, когда пронзительный звук начал разрывать его барабанные перепонки из его черепа - все это время грохочущая вибрация начала разрыхлять песок над дверным проемом. Реагируя на боль, он попытался убаюкать голову руками, заставив свой рот раскрыться — агонизируя. Ужасно застыв на месте, его потускневшее зрение оставалось прикованным к надписи в дверном проеме, в то время как тонны песка заполнили вход в гробницу, блокируя любой побег. В последние несколько мгновений сознания мысли о том, как амулет бездействовал тысячелетиями в ожидании следующего оппортуниста, поглотили каждую его мысль. Девять тел, которые он теперь имитировал в позе, которые, должно быть, были в другие моменты времени, пытались изменить будущее и в конечном итоге заплатили мучительную цену. Десятая жертва спросила, кто будет одиннадцатым носителем амулета, но ответ так и не пришел к нему. По мере того, как кричащее от боли выражение Энфилда распространялось по его измученному лицу, его тело постепенно превращалось в твердую, высохшую песчаную оболочку, не поддающуюся никаким формальным методам идентификации. Защищенный его пыльным телом, амулет невинно висел на его шее, заманчивое сочетание дара и проклятия для всех ученых-футурологов, которых следует избегать любой ценой. Поскольку только человек хочет изменить мир, уклонение, несомненно, было бы бесполезным… Защищенный его пыльным телом, амулет невинно висел на его шее, заманчивое сочетание дара и проклятия для всех ученых-футурологов, которых следует избегать любой ценой. Поскольку только человек хочет изменить мир, уклонение, несомненно, было бы бесполезным… Защищенный его пыльным телом, амулет невинно висел на его шее, заманчивое сочетание дара и проклятия для всех ученых-футурологов, которых следует избегать любой ценой. Поскольку только человек хочет изменить мир, уклонение, несомненно, было бы бесполезным…