Часто среди людей, называющих себя знатоками прекрасного, можно встретить приверженцев концепции утончённого вкуса: они считают, что чем более элитные по их мнению продукты используются при приготовлении пищи, тем более элитным становится их потребление. Это те люди, которые советуют использовать оливковое масло вместо сливочного в пасте Burro e Alici, потому что сливочное масло - пережиток общепита. Те же арбитры с восхищением смотрят на творения Данте Алигьери, как на произведения по-настоящему великие и истинно итальянские, ведь Италию надо любить оттого, что в ней ежедневно делается миллион снимков одного и того же фонтана, который должны знать все.
В этой связи не лишним будет вспомнить одно малоизвестное творение Данте, которое вряд ли отыщется на полках в «Циолковском» или «Листве»; его название: “De vulgari eloquentia”, или “О народном красноречии”. Эта работа изысканного поэта и тонкого дипломата раннего Средневековья изобилует оскорблениями, банальными умозаключениями и откровенными небылицами, выдающими в творце “Божественной комедии” задатки инквизитора. Чего стоит его наблюдение о том, что почти у всех славян, венгров, тевтонов, саксонцев, англичан и множества других племен в их языках утвердительным ответом является “jo”. Не менее интересны рассуждения и о том, что гром случается оттого, что бог движет ветер.
Говоря о возникновении речи, Данте подмечает, что первой заговорила Ева, но тут же отбрасывает подобную дерзость и заявляет, что первым стоит признать человека, то есть мужчину. Но больше всего ненависти великий мастер и предтеча Ренессанса излил на латинский язык и народные языки своих соотечественников. Данте выделяет речь правильную и придворную, ту, на которой достойно говорить, и неправильную, грубую речь, характеризующую, по его мнению, всю грубость и нечестие, что есть в людях.
Quid multa? Вот слова самого Данте из девятой главы первой книги его трактата, переведённые на русский язык Фёдором Александровичем Петровским (в серии “Литературные памятники”). Выше прикреплено изображение страницы с тем же местом трактата из кодекса Trivulziano 1088, c. 5r. (до красной строки).
“И вот мы утверждаем, что речь римлян — не народная, а скорее убогая — безобразнее всякой другой итальянской народной речи; да это и не удивительно потому, что и уродством своих обычаев и одежды они явно отвратительнее всех остальных. Вот они говорят: Messure, quinto dici? После них выдерем жителей Анконской марки, говорящих: Chignamente scate, sciate?, с ними вместе отбрасываем и сполетанцев. <...> После них выполем миланцев и бергамцев вместе с их соседями. <...>
После них отвеем аквилейцев и истрийцев, резким голосом изрыгающих Ces fas tu? И с ними вместе выбрасываем мы горные и деревенские говоры, как, например, казентинские и фраттские, неправильностью ударений звучащие явно в разрез с произношением горожан.
Выбросим также сардинцев (как не италийцев, но которых, видимо, приходится причислять к италийцам), поскольку единственно у них нет собственной народной речи и они подражают латыни, точно обезьяны людям; ведь они говорят domus nova и dominus meus”. [Dante. De vulg. el. I. 9. 2-7].
#филология #римляне #Италия #данте #латинскийязык