Как видим из этой фразы: европейцы даже столетия назад были неоднозначно настроены по отношению к русским. Почему так? Зависть, страх и недружелюбие не берутся на ровном месте.
К примеру, граф Шуазель Гуфье. Француз служил послом в Стамбуле и не упускал случая негативно высказаться в сторону Петербурга и Екатерины II. Версаль боялся сил России, которые выросли на Чёрном море и несли угрозу левантской торговле. Потому Франция воевала руками соседа, щедро спонсируя Турцию деньгами. Французы помогали перевозить оружие на своих кораблях под нейтральным флагом.
Фактически, именно Шуазель смог надавить на османского султана, спровоцировав вторую русско-турецкую войну, после которой Крым перешёл под знамёна российского императорского флага.
Шуазель ещё с молодых лет был враждебно настроен к «северным варварам». Но во Франции грянула революция. Шуазель был вынужден бежать из родной страны. Как и большинство французов, Шуазель находился в поисках дома, скитавшись по Европе. Англия крова не дала, но внезапно, руку помощи протянула … Россия. Многие французские эмигранты были вынуждены бежать в Петербург, где их приняла Екатерина II, а после и Павел I.
Большую часть жизни граф Шуазель считал Екатерину II северной Мессалиной, жестокой и распущенной императрицей, а встретился с доброй женщиной. Государыня оказалась великодушна. Шуазель в опалу не попал, хотя весь российский двор знал, что именно он виновен в развязывании войны. Но граф был важной фигурой среди французов, потому для Екатерины II прощение Шуазеля было не добротой, а стратегическим ходом.
В небольшом шоке от императрицы оказалась и художница Виже Лебрен, написавшая портреты внучек Екатерины II. Когда Лебрен узнала, что завтра состоится аудиенция с императрицей, то знатно растерялась. У неё даже не было торжественного платья!
Представ перед императрицей в муслиновом наряде, Лебрен растерялась. Она погрузилась в свои мысли, разглядывая Екатерину II. Государыня оказалась небольшого роста, хотя художница представляла её выше и величественнее, как и славу о ней. Екатерина отличалась полнотой тела, но приятным и красивым лицом. Императрица сняла одну перчатку. Это был знак, что Лебрен следовало поцеловать Екатерине II руку. Художница забыла.
«Я только не могла простить себе свою забывчивость, из-за которой так и не поцеловала ее руку, белоснежную и отменно красивую, тем более что граф Эстергази не преминул упрекнуть меня за это. Касательно же моего туалета я отнюдь не приметила, чтобы она обратила на него хоть малейшее внимание, а быть может, она вообще не столь строга в этом отношении, как, например, госпожа посольша»
Впрочем, императрица не блюла дворцовый этикет также сильно, как ее сын Павел I. Екатерина II многое прощала своим придворным.
Французский посол граф Луи Филипп де Сегюр тоже растерялся при личной встрече. Он заготовил официальную речь. Двери открылись. Он шёл вдоль роскошных анфилад, рассматривая убранство дворца. Внутри поджидала императрица, оперевшись о колону.
«В богатой одежде стояла она, облокотясь на колонну; ее величественный вид, важность и благородство осанки, гордость ее взгляда, ее несколько искусственная поза — все это поразило меня, и я окончательно все позабыл.»
Позже он оставил воспоминания: «Двор ее был местом свидания всех государей и всех знаменитых лиц её века, — писал он. — До нее Петербург, построенный в пределах стужи и льдов, оставался почти незамеченным и, казалось, находился в Азии. В её царствование Россия стала державою европейскою. Петерург занял видное место между столицами образованного мира, и царский престол возвысился на чреду престолов самых могущественных и значительных».
Екатерина II к такому поведению гостей привыкла. Другой иностранный дипломат и вовсе два раза повторил: «король, государь мой». Непривычно ему было видеть на троне женщину, правившую 1/6 частью Земли.
Российская императрица годами приучала придворных не столбенеть в ее присутствии, а продолжать естественный разговор. Этого можно было достичь только мягкостью и снисходительностью. Будущего императора Павла I такое поведение матери раздражало, а вспыльчивая Елизавета Петровна и вовсе бы рассвирепела от такой бестактности подданных.
Однако, именно правление Екатерины II было одним из самых блистательным, настоящим Золотым веком в истории России. И пусть многие высказывались негативно в сторону русских, когда-то сам Вольтер сказал: «теперь просвещение приходит к нам с Севера».
Ставьте класс и подписывайтесь на мой канал! Спасибо.