Дом Ашеров был темным, и лишь маленький огонек света, плавно перемещающийся по дому, говорил о том, что там кто-то есть. Марк остановил машину и вышел наружу. Вокруг дома никого не было, равно, как и у дверей. Он быстро подошёл к входу. По идее, около него должны были дежурить двое полицейских. Но, увы, их не было.
Аккуратно потянув ручку, Андерсен открыл дверь и вошел внутрь. Всё выглядело так, что его как будто бы приглашали. В голове неприятно шевельнулись воспоминания о Весельчаке. Тогда в его доме он ощущал примерно, что и сейчас, только в тот раз он шёл за любимой, а сегодня? Что им движет сегодня? Почему он не вызвал подмогу? Марк не знал ответа на этот вопрос, зато точно знал, что будет делать дальше. Он выбьет из этой дуры все, что она знает, и никакое сумасшествие её не спасет.
Белый халат, кровь, снова кровь и кусок рваной материи возле стены. Видно, здесь она с кем-то подралась и, зацепившись за ручку двери, оставила на ней белый кусок. Марк присел на корточки. На полу валялся сломанный ноготь, Мэри была явно не в себе. Затем раздался грохот, как будто кто-то уронил что-то тяжелое. Марк прислонился к стене. Шум шёл из гостиной.
Здесь даже свет был не нужен, настолько ярко светила луна, а потому Марк сразу увидел их. Оба полицейских сидели у стены, странно улыбаясь своими посмертными улыбками. У обоих был изуродован рот.
– Всё-таки ты здесь, ублюдок, – довольно прошипел Марк, доставая револьвер. – Корпорация, корпорация, я так и знал, больная сволочь, что ты действуешь в одиночку.
Он на корточках подобрался к трупам. Кроме изувеченного рта и перерезанного горла, ран не было. Несомненно, какой-то яд, только вот как он к ним подобрался? Использовал Мэри? Но не могли же они спокойно принять напиток или еду из рук бабы в больничном халате? Нет, это какой-то бред. Разве что переоделась? Но тогда почему кусок халата и следы борьбы? Странно.
Марк снова услышал постукивание. В этот раз более методичное. И доносилось оно со второго этажа.
«Твою ж мать, там же Сэм», промелькнуло у Марка. В голове снова всплыла Мередит, её риск и то, как он опоздал, вытащив наружу лишь её тело. Неужели опять? Впрочем, теперь он более готов, ведь ему нет особо дела до пацана, главное – поймать убийцу. Это значит, урок он всё-таки вынес. Урок, гласивший, что привязываться нельзя.
Стук прекратился. Марк замер, не хватало ещё обнаружить себя, когда до цели рукой подать. Он не хотел устраивать гладиаторские бои, ему хотелось застать убийцу врасплох. Марк дошел до двери мальчика. Из неё лился мягкий свет лампы. Наверное, именно её он и увидел, когда приближался к дому.
Наверное, подражатель тогда спустился на первый этаж и, удостоверившись, что всё хорошо, поднялся наверх. Марк посмотрел на тени на стене. Их было две, одна еле двигалась, вторая, задрав кверху локти, вовсю орудовала каким-то предметом. О да, это именно он. Марк выпрямился и, выставив вперед револьвер, встал в дверном проёме.
И первое, что он увидел, это Мэри, точнее, её безумные и агонизирующие глаза, устало мечущиеся из стороны в сторону. Затем кровь, стекающую с её тела, затем небольшую спину Сэма, сидевшего на её ногах и ножом резавшим левый край её рта. Услышав шум, Сэм отвлекся и, как ни в чем не бывало, повернулся к Андерсену. На его бледном от луны лице не читалось ровным счетом ничего, разве что в глазах горел небольшой огонёк.
– Ты? Это ты? – опешил Марк.
– Ах, ты бы сейчас себя видел. Знаешь, за такую рожу можно вообще всё отдать, – сказал Сэм совершенно другим голосом. – Ты извини, я не мог больше ждать, пришлось несколько ускорить весь процесс.
Марк устало опустился на стул, всё ещё не веря своим глазам. Ведь перед ним сидел совсем ребенок, весь в крови, с ножом, но, тем не менее, ребенок, ещё совсем недавно поражавшим лишь тем, что предает брата и говорит ему о его встречах с Элайджей.
– Но почему? Как? Зачем тебе это? Боже, ты что? Ты ненормальный? – недоумевая, спросил Марк. – Зачем тебе резать людей? А Джон и твои родители?
– Тише, тише, детектив, поберегите нервы. Все же хорошо.
– Что?
– Я говорю, всё хорошо. У вас пистолет, я безоружен. Не стоит так нервничать.
– Ты что несешь, мальчик?
– Радость и счастье, – довольно улыбнулся Сэм своим красным от крови ртом. Затем обернулся и положил палец в рваную рану Мэри, после чего надавил, пока из раны не пошла кровь. Глаза его при этом зажмурились, казалось, вот-вот и он начнёт мурлыкать.
– Боже, ты спятил? – сказал Марк, как вдруг заметил, как Сэм прячет за спиной свою левую руку, хитрый сукин сын хотел просто отвлечь его таким диким манёвром. – Эй, вытащил руку! Я сказал, вытащил левую руку.
Сэм послушно вытащил руку. В ней блестел нож.
– Кто ты, парень?
– Ты знаешь, кто я. Ты чувствуешь это. Так, ведь? Ну, кто? Кто я? – Сэм издевательски корчил рожу. – Неужели ты забыл, как я резал твою дочурку и твою жену? Я думаю, таких людей надо помнить, ведь мы с тобой как родственные души, просто ты продаешь, а я покупаю, ты продаешь своих женщин, а я покупаю их. Без тебя я бы никогда не насладился твоей женой, не разрезал её мягкие уголки рта. Ты, наверное, помнишь, как она улыбалась. Какая у неё была нежная кожа? Я помню и просто обожаю эти моменты. Жаль лишь, что хорошая улыбка рвет рот, детектив, так ведь?
У Марка пересохло в горле, эту фразу он уже никогда не сотрет из памяти и произнёс её только один человек – Питер Маккуин – Чикагский Весельчак. Тот самый, который перебил всю его семью.
Марк смотрел на Сэма и уже стал узнавать в этих кривляньях того самого человека, который резал его малышку. Как в этом юном лице прорезывались черты убийцы и маньяка, семь лет назад убившего всех, кто был ему дорог. Больше интуитивно, чем головой, он понимал это. Наверное, они действительно больше чем враги, их держит за руки судьба. Он поднялся и направил ствол на Сэма, после чего спустил курок. Затем он выстрелил ещё и ещё, пока, наконец, барабан не опустел.
Рядом завибрировал телефон. Но он его почти не чувствовал. Изменившийся сумасшедший ребенок полностью выбил его из колеи. Ещё раз посмотрев на его труп, он заметил, что из-за пояса торчат какие-то бумаги. Марк поднялся и вытащил окровавленные листки. Это был дневник Джона Ашера.