Начало
С того самого момента, когда в мире впервые заговорили про эпидемию, растаяло немало снега. Сначала, как это всегда бывает в таких случаях, никто не принимал сообщения в прессе всерьез, затем вокруг началось какое-то глухое брожение — бу-бу-бу на каждом углу. Эпидемия, вирус, люди мрут как мухи!
Не знаю, как насчет мрут, но когда я заболел, было довольно неприятно. Тяжелое дыхание, несбиваемая высокая температура, полубредовое состояние. И только в больнице после уколов я пришел в себя и осознал, что все это правда.
И сейчас, когда кто-то нажал на паузу, и жизнь вокруг остановилась, я все еще не верил в реальность происходящего.
Там, где в вагоне обычно гнезда для зарядки гаджетов, всегда занято молодежью. Религия им, что ли, запрещает заряжать смартфоны дома? Я протиснулся через группу подростков, причем они, как ни странно, легко двигались, словно шахматные фигуры, и освободил все порты от чужих проводов, а один, самый красивый, с яркой оплеткой, позаимствовал и подсоединил свой гаджет.
Томительные мгновения, и экран ожил. Только вместо индикатора зарядки на нем появился символ локации — такой, знаете, красный маркер с острой ножкой и большой круглой головкой. Символ замерцал, мигнул несколько раз и погас. Когда я решил, что на этом все, экран снова ожил. На сей раз запустилось приложение карт. Но это был не Яндекс-навигатор, и даже не карты Google — что-то другое. Карта открылась, и в самом центре была активная красная точка. Видимо это я. Карта была довольно странная, словно уровень старенькой компьютерной игры наподобие Civ2, в которой весь мир скрыт в тумане, и чтобы узнать, что в нем скрыто, нужно двигаться.
Я, бывало, сутками просиживал за компьютером на даче, проходя эту игру раз за разом с меняющимися сценариями — то за Петра Первого, а то за Наполеона и многих других мировых правителей и полководцев. День сменялся ночью, утром надрывались птицы, после весь день стрекотали кузнечики, вечером им вторили сверчки — и все по новой. Эх, было время беззаботное.
В последние годы, уже ближе к сорока, меня снова потянуло на дачу, и я стал наведываться чаще, чтобы поймать за хвост ту беззаботность. Но ни старые компьютерные игры, ни пение птиц ранним утром не способны закрасить седину в бороде и в мыслях.
Попробовал отключить провод из разъема, а картинка на экране не погасла. Я двинулся по вагону и продолжал следить за красным маячком на экране. Маячок двигался, и на карте, словно выплывая из тумана, вырисовывались очертания узкого помещения — либо туннеля, либо вагона. Попробовал изменить масштаб карты, сведя два пальца, и это сработало. Маячок не изменился, а туннель на экране стал узким как садовый шланг.
За две или три минуты я обошел весь состав от головы до хвоста. Карта стала содержательнее, а вокруг все тот же туман.
Безвыходность раздражает, даже если она временная. Я подошел к кнопке, с которой все началось, и в сердцах ударил по ней кулаком. Словно они только этого и ждали, беззвучно открылись двери с нечитаемой для приезжих надписью сөялмәскә. Все двери состава, с обеих сторон — я специально посмотрел. Тумана на карте стало немного меньше.
Стоило определенного труда вспомнить, в какую сторону ехал поезд. Я отлично помнил, что выходить можно только на правую сторону по ходу движения, потому что слева — контактный рельс со смертельным зарядом.
Вы когда-нибудь спрыгивали с поезда, но не на платформу, а ниже, на уровне шпал? Мне не приходилось, и потому я очень и очень осторожно, держась руками за поручень в салоне, буквально сполз в сумрак, едва подсвеченный застывшим светом туннельных фонарей. Ноги глухо уткнулись в бетон.
Расстояние от состава до стены было небольшим — как раз одному пройти. Последний раз окинул взглядом такой светлый и уютный вагон, и осторожно пошел по ходу движения, мимо змеевидных кабелей на стене в темной матовой изоляции.
Туннель шел изгибом, и за поворотом я увидел свет. Тот самый свет в конце туннеля, который, если верить газетным уткам, видят умирающие. Ну что же, надеюсь, сейчас не тот самый случай.
За бодрой прогулкой я не забывал поглядывать на смартфон. Тумана становилось меньше с каждым шагом.
Продолжение следует.