Прошло сорок лет с тех пор, как наш культ встретился.
Я все еще здесь, в лесу: вырезаю лик нашего Бога — скучаю по своим друзьям, но еще больше скучаю по моему Богу.
Сосны снаружи качались, когда молния и гром замечали ветер. Я освежаю и освежаю свой прямоугольник... и деревья снаружи качаются. Мои глаза. Я чувствовал, как горят мои глаза, когда голубой свет наполнял меня вещами, которых я не чувствовал со времени Посещения.
Я слышал крики в глубине леса. Я мог видеть питание прямоугольника и чувствовать предвестник кормления моего бога.
Это был предвестник, который отозвал других членов культа. Истинный Бог был забыт... но ненадолго.
Я надел дождевик, взял топор, нарубил еще несколько бревен и посмотрел на свой прямоугольник. Столкновение сорока автомобилей на шоссе Клондайк. Люди пытаются сбежать. Американцы спасаются от развалин, в которые превратилась их страна.
Их будет больше, и они будут в отчаянии.
На мгновение мне стало интересно, не погибли ли при этом мои друзья. Я замахиваюсь топором и слышу еще один крик в лесу. Я ухмыляюсь. Интересно, увидят ли они моего бога перед смертью.
Листья падают. Декабрь, а на улице тридцать градусов: снега не было уже год или около того, и жарко, как поздней весной. Все в беспорядке. Я снова смотрю на свой прямоугольник. Стало тихо. Я продолжаю бить топором по дереву. Я бросаю свой нож в белку, которая ждала на дереве. Я беру его внутрь и смотрю на свою Божью резьбу.
На секунду я слышу своего Бога. Где-то в океане, он зовет меня. Мы говорим какое-то время, пока огонь мерцает на лице моего Бога. Прошло сорок лет с тех пор, как наш культ встретился. Это был предвестник, который отозвал других членов культа.
Предвестник сделал свое дело: он подготовил землю к приходу моего Бога.
Я выглянул в окно: кромешная тьма. Мой прямоугольник дал последний толчок несколько часов назад: язвительный, повторяющийся звук, сопровождаемый голосом... и затем ничего навсегда.
Я извинился и снова вышел в лес. Был порыв ветра, который чуть не сбил меня с ног. Я ухватилась за дверной проем и заползла внутрь. Мой Бог все еще был там. Оно задало мне вопрос. Я выслушал и ответил.
— Вы не имеете значения, милорд, — сказал я. «Предвестник сделал тебя более актуальным, чем когда-либо. У этой страны больше нет будущего из-за влияния последователей вашего предвестника. Они его разграбили».
Я мог видеть, как его глаза светились белым, пока ветер терзал снаружи мою каюту. Стены вздулись и провисли, словно труп дышит. Я продолжил.
— Твой предвестник свел с ума мир, — сказал я. «Люди приняли его за Бога. Для тебя. На это ушли тысячи лет, но теперь они жаждут твоего прикосновения».
Я дождался его ответа и намазал лицо еще беличьей кровью. Ветер и гром выли — просто умеренное дыхание милорда по сравнению с тем, что грядет — когда я вспоминал более спокойные и прохладные дни моей юности. Мои матери, обе брошенные собственными родителями, перевезли нас в канадские леса — подальше от влияния предвестника.
Я катался на велосипеде по маленькому городу с друзьями. Мне было около тринадцати или около того, когда мы все решили провести субботний вечер, накурившись в парке.
Вот где мы встретили Бога.
Бог жил под кустом рядом с баскетбольной площадкой. Мои мамы не возражали против того, чтобы я поздно ложился спать. Было действительно поздно, когда солнце скрылось за высокими соснами, оставив нас вчетвером в тени. Скрытый.
Это был слабый голос. Это было смешно и остроумно. Он знал несколько анекдотов и рассказал нам кое-что о нас самих. Когда он сказал нам свое имя, мы захотели взглянуть. Я мельком увидел и понял, как глубоко мы забрались.
Каждую субботу в течение нескольких лет мы встречались там. Бог научил нас некоторым заклинаниям и рассказал нам о предвестнике и его плане.
Какой умный у нас Бог! Наши заклинания были мощными, и мы пытались использовать их во благо — или, по крайней мере, для того, что мы считали благом, — но Бог напомнил нам о Предвестнике и его цели. Мы оплакивали весь мир, но знали, что это наша вина.
Я все еще стоял в дверях. Мой прямоугольник стоял на соседнем столе, воспроизводя звук Канадского экстренного уведомления — резкое жужжание. Мне не нужно было видеть, что он сказал. Я знал, что предвестник покорил наших соседей, и часть меня была счастлива. Часть меня была грустной. Все это было частью плана.
Я нашел белку и выдавил немного крови на деревянный пол, нарисовав то, что было известно как пентаграмма с ее жизненной сущностью.
Бог издал свистящий звук из темного угла кабины, когда ветер стих и стих. Он поощрял меня рисовать больше, но я сказал ему подождать. Мой телефон все еще вибрировал и вибрировал, наконец, упал на пол и треснул, когда я закончил печать.
Я вздохнул и спросил Бога, не суждено ли предвестнику свести с ума людей. Бог медленно покачал головой, его белые глаза сияли.
— Значит, мы навлекли это… на себя?
Кивок. Я захныкала, вздохнула и провела пальцами по своим каштановым волосам. Теперь она была в основном белой, но осталось несколько прядей.
— Предвестник убедил всех , что это был Бог, — сказал я, прислонившись к стене. Глаза Бога теперь становились ярче, и он улыбался своей смешной улыбкой, когда исчезал, удаляясь в сам лес.
Я моргнул, встал и взял пиво из холодильника. Снова сев, мой палец блуждал по символу.