Драматическая монопьеса
Бывший заключённый приходит, с букетом белых роз, в заброшенную лесную беседку. И подробно рассказывает, как он познакомился в ней с одной замечательной девушкой. Которая стала затем - любовью всей его жизни...
Действующие лица
ЖОРА (ГЕОРГИЙ) ЛИСТОВОЙ
Действие первое
...У Жоры вдруг начинается сильный тремор рук. Скривив рот от боли, мужчина быстро принимает упор лёжа и несколько раз отжимается от пола. После чего он садится на землю и, тяжело дыша, злобно смотрит в пространство.
ЖОРА Дикий гнев вдруг обуял всё мою плоть! А бурлящая кровь яростно забилась о мой взорвавшийся мозг злобной и мстительной птицей! Мама, мамочка, передавала мне привет с того света! (смеётся неестественно и саркастически) Ха ха ха... Я тоже, оказывается, страдаю приступами дикого бешенства! И даже разбираться здесь не хочу, куда вы идёте вместе! Твари подколодные! Ибо как ещё можно оценить ту картину, когда твоя девушка шастает со своим бывшим любовником, зная, что ты на работе?! Сука! Какая же ты, сука, Ганка!
Листовой поднимает дрожащие руки к лицу и дует на них, как бы остужая.
ЖОРА И первый мой порыв был, добежать до своей квартиры и взять там из сейфа наградной пистолет отца... У меня к нему была целая обойма патронов, и мне уж очень захотелось разрядить её всю в предательницу подругу и двухметрового амбала Мэнсона... Но потом я сообразил, что качок наверняка приехал в мой двор на машине. И пока я бегаю за стволом, они прыгнут в свою тачку и смоются отсюда. И ищи их потом по городу. Но и оставить такое без отмщения я уже, конечно, не мог... Ибо дикая злоба и лютая ненависть уже рвали меня буквально на части. Поэтому я моментально принял совсем другое решение.
Листовой поднимается на ноги и снова начинает нервно ходить возле беседки.
ЖОРА Резко выпрыгнув из автомобиля на улицу, я достал из-за спинки пассажирского сиденья полуметровую автомобильную монтажку. И под удивлённый взгляд водителя грузовика побежал с ней за своими обидчиками... И догнал я эту сладкую парочку, когда она уже подходила к машине Мэнсона. Ничего не говоря, я тут же набросился на амбала с железной монтажкой.... И первым же хлёстким ударом по голове сбил с ног эту глупую, но огромную обезьяну... Ха ха ха... Всё-таки, каким бы ты не был здоровым и сильным, железная труба любого может поставить на колени... В общем, я бил обмякшего тушу гиганта до тех пор, пока он не завалился на бок. И не перестал дышать от слова совсем. А Ганка в это время, видимо, оцепенев от страха и открыв рот от ужаса, молча взирала на мою расправу над Мэнсоном... Ха ха ха... Ха ха ха... Что?! Что???! Получила, да?! Кричал я ей в бешенстве! То-то же! Будешь знать, как харкать мне в душу в моём же доме!... Избив врага до потери пульса, я опять обернулся к ней, весь окровавленный и перекошенный от злобы... Но она почему-то не молила меня о пощаде. Она ничего не просила и не требовала. Она просто молчала, оцепенев от происходящего ужаса. Я замахнулся на неё монтажкой. Она инстинктивно сжалась и попыталась закрыться от моего удара своими маленькими руками... А я... А я вдруг остановился.... Ибо сквозь приступ своей необузданной ярости, вдруг почувствовал, что не смогу сделать ей ничего плохого... Я внезапно осознал, что так сильно люблю эту сволочь, что не в силах дать ей даже пощёчину... Я просто не хотел причинять Ганке физическую боль... Потому что отчётливо понимал, даже больным и взбешённым мозгом, что если я это сделаю, то её в моей жизни больше не будет... Никогда - не будет... И несколько секунд мы стояли с Ганкой возле поверженного Мэнсона и молча смотрели друг другу в глаза...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
