Дневник. В тот день я работала на закладке силосной ямы. Из всех роженцовских парней бригадир выбрал мне в напарники моего злейшего врага - Сережку Скулкина. Этот гаденыш еще в первом классе мне проходу не давал, до самого дома меня провожал, причем не из каких-то там романтических побуждений.
Тащился со мной рядом и дразнил, толкал в лужи или вырывал из моих рук портфель и бросал в грязь. Матушка всю осень думала, что меня земля не держит, если я каждый день прихожу в грязи.
Потом я заболела и осталась на второй год, исчезнув из предела досягаемости для Сережи Скулкина. И вот теперь мы выросли. Теперь он - озабоченный подросток, а я какая-никакая, а все-таки девушка. И все, что должно вырасти к 16 годам, у меня выросло.
Теперь каждое лето в сенокосную пору я не знаю, куда деваться от этого гаденыша. Сначала бабы меня доставали, Все им казалось, что я не достаточно быстро орудую граблями. В перерыв высказывали бригадиру:
-Вот где справедливость, она еле граблями шевелит, а платить-то нам будут одинаково?
Но наш бригадир дядя Коля Бусыгин был целиком на моей стороне:
-Бабы, хорош колхозные деньги считать, из вашего что ли кармана ей заплатят? Девчонка без отца растет, хочет матери помочь.
Теперь меня чаще всего наряжают на уборку готового сена, а там и лошади и, разумеется, парни. И Скулкин, черт бы его побрал! Ни на секунду не дает расслабиться, чуть зазеваешься, он уже тянет свои похотливые ручонки. И присутствие других колхозников его не смущает.
Я тоже без всякого смущения защищаюсь всем, что в руках держу: граблями, лопатой, вилами. Тут ведь главное: не покалечить урода. А-то я еще и буду виновата.
Эх, сказать бы матери, да только без толку это. Еще в далеком детстве был такой случай. У нашего соседа Ивана Мальцева на самой меже рос огромный куст черноплодной рябины. Дело было глубокой осенью, когда ягоды уже все были собраны, а сами листья приобрели изумительно красивую яркую окраску.
Мы с сестрой пошли гулять и увидели эту красоту. Решили собрать листьев для гербария. Мне было десять лет, сестре соответственно шесть. Собирали мы листья со стороны нашего участка, а заборов тогда не было и сейчас нет, а в это время сосед с топором на плече шел в огород по своим делам.
Сначала он заорал да так, что мы кинулись в рассыпную: сестра побежала домой, а я почему-то рванула по лугам в сторону центра. И сосед с этим топором бежал за мной до самого центра. И только когда я свернула на центральную улицу, прекратил свою глупую погоню.
Когда я вернулась домой, зареванная и перепуганная насмерть, мать закатила мне скандал. Я была виновата во всем, в том, что полезла за чужими листьями, в том, что из-за меня напугалась сестра.
Видимо, в порядке вещей, когда взрослый дядька бегает с топором за десятилетним ребенком. И, разумеется, при этом ребенок сам виноват!
А через пару лет уже другой наш сосед отличился. Вечером у нашего дома собралась вся детвора нашей улицы. Пришла даже Кира, хотя её очень редко отпускали так далеко от дома. Кто-то нечаянно толкнул самого младшего из нас, Витьку Мальцева, он шлепнулся и заревел во весь голос. И тут картина маслом: мы увидели, что его папаша бежит на защиту своего наследника ... с топором.
Тут уж мы с визгом и криками бросились кто куда. Кира заплакала и убежала домой. А потом пришел Михаил Иванович и устроил горе папаше невиданный скандал. Суть которого сводилась к одному: никто и никогда не смеет в присутствии его дочери махать никакими топорами. Никто никогда не смеет обидеть его дочь, тронуть её хоть пальцем. Ибо в противном случае, он, её отец, заступится за неё всеми доступными ему способами.
Понятно теперь, в чем состоит разница между мной и Кирой? За мной-то можно с топорами бегать.
А теперь представим, что будет, если я пожалуюсь матери на Серегу Скулкина. Естественно, я сама виновата и в самом скромном варианте меня назовут распущенной.
Конечно! Когда он первый раз ко мне пристал, мне было 14 лет. Самая пора "распускаться". Мне иногда кажется, что если меня, не дай Бог, застрелят, мать даже у гроба скажет что-нибудь этакое:
-Докатилась! В тебя уже стрелять начали! Небось сама повод дала, в порядочных девушек кто попало на виду у всех не стреляет!
Работа в тот день была у нас "не бей лежачего". Изредка приезжали самосвалы, сгружали силос, мы с Серегой разбрасывали его по силосной траншее максимально ровным слоем, потом тракторист заводил трактор и начинал утрамбовывать зеленую массу.
А мы лениво переругивались с напарником, иногда переходя к рукопашному выяснению отношений. И вот в самый разгар рукопашного боя пришел бригадир дядя Коля и сказал, что меня вызывают в Нижний Новгород в какой-то обком. И уже завтра утром я должна там быть как штык.
Опаньки! Неожиданно-то как! Я стою вся зеленая, вся с ног до головы в этом самом силосе, спасибо этому ироду похотливому. А завтра я должна стоять где-то там далеко в ослепительно белой блузке, сияя во всей своей чистоте и красоте.
Да только вот беда: нет у меня пока никакой белой блузки. В доме быта в Поздеево уже шьют на заказ и блузку из сверхмодного нынче гипюра с люрексом и юбочку новую. К 1 сентября все как раз будет готово. А надо-то сегодня.
Июнь 1976 года
***
