Походы в церковь были моим еженедельным мучением. Я нормально относился к отцу Питерсону, он даже мне нравился, но во всем остальном воскресные проповеди были напрасной тратой времени. Мне приходилось вставать намного раньше, чем хотелось, и тратить все утро на бессмысленные проповеди. Я продолжал посещать их лишь по одной причине - маме это понравилось бы.
Сегодня у меня появилась иная. Всю ночь я провел в размышлениях над вызовом Норы. Я не мог на него забить, и вместе с тем мне совершенно не хотелось подставлять Колтона. С планом, как это устроить, я определился довольно быстро. Другое дело, что для него были нужны помощники. В любом другом случае, я бы попросил Нору, но на этот раз я был лишен такой роскоши. Поломав голову, я нашел идеальный и весьма дерзкий вариант. Но для этого мне нужна была помощь мэра.
Я нарочно задержался по пути в церковь - не хотел попадаться на глаза Колтону. После вчерашнего фиаско, нам следовало сохранять дистанцию. Пару раз я замечал. как он скользил взглядом по собравшимся, но Марджори призывала его к порядку и Колтон отворачивался прежде, чем дойти до задних рядов.
Едва служба окончилась, я выскочил из церкви и направился к машине Прюденс. Как я и ожидал, спустя пару минут они с Роджером вышли на парковку.
- Джеймс, - широко улыбнулась мэр, распахивая для меня объятия. От нее сладко пахло ванилью, духами, которые я помнил с детства. Я крепко ее обнял, мысленно коря себя за то, что долгое время не поддерживал с ней связь.
- Мама, отпусти Арчера, ты его задушишь, - хмыкнул Роджер за ее спиной.
- Не мешай, - отфутболил его я и Прюденс громко рассмеялась.
- Он по-прежнему ревнует, - доверительно сообщила она и Роджер закатил глаза. - Никак не может забыть, что я пришла на хоккей с твоим номером.
Это была правда. Два года назад, когда с мамой только-только произошел несчастный случай, Прюденс решила поддержать меня на матче, и вместо толстовки с номером сына надела мой. В тот момент я был слишком поглощен своим горем, чтобы по-достоинству оценить такой жест, но сейчас я был искренне ей благодарен. Роджер до сих пор припоминал об этом маме, хотя, конечно, это было простое дружеское ворчание и вечный источник для шуток.
- Если вы когда-нибудь разведетесь с мистером Хантером, то, умоляю, сразу же придите ко мне. Стать Родди отчимом - моя заветная мечта.
Роджер показал средний палец, а Прюденс расхохоталась.
- Договорились, милый. Ты, должно быть, хотел поговорить с Роджером? Не буду вам мешать. Дорогой, веди осторожно, - велела она сыну и направилась к своему джипу, но я ее остановил.
- Нет, вообще-то, я хотел поговорить именно с вами. Я знаю, у вас много дел. Мы могли бы поболтать по пути. Если, конечно, вы не против.
По лицу Прюденс пробежала тень беспокойства, но она кивнула.
- Конечно.
Под непонимающий взгляд лучшего друга я сел в салон. Я был уверен, не пройдет и получаса, как он примется атаковать мой телефон. Придется соврать, что все дело в маме. Прюденс, кажется, подумала о том же.
- Это насчет Мелани?
Я покачал головой. Мама и Прюденс дружили с самого детства. Это не изменилось даже теперь, когда она лежала в Сайлент Форест. Не считая нашей семьи, всю правду о маме знали только Хантеры. Все остальные считали, что родители развелись и мама уехала не то в Европу, не то в Африку, где занимается благотворительностью.
- Я хотел поговорить о Дне Памяти.
- Неужели? - она усмехнулась. Мы осторожно выехали с парковки и медленно заскользили по улицам Спрингфилда. - Не замечала у тебя интереса к городским мероприятиям.
- Его и нет, - признался я. - Но есть одно пари, которое я должен выиграть. И вы мне можете в этом помочь. Ка насчет того, чтобы устроить нечто старомодное и совместить это с аукционом? Разумеется, в благотворительных целях.
- Джеймс, говори все как есть, у меня голова забита столькими делами, что я попросту не понимаю твои полунамеки.
- Поставим будку для поцелуев. У нас как раз есть один старый киоск, который не заявлен на этот год. Назовем аттракцион "Олкотт", в значении "вызов". Наберем человек пятнадцать волонтеров, которые по очереди будут участвовать в аукционе за право поцелуя. Привлечем ребят из спортивных команд, подруг Норы, и стипендиатов. Представляете, сколько будет визга, если той же Норе придется целовать... Барри Смитта, например.
Прюденс рассмеялась. Барри Смитт был единственным парнем в Спрингфилде, который ходил со старомодной системой брекетов, фиксирующейся обручем на голове.
- Мне нравится твоя идея. Даже очень. Но я хочу знать в чем подвох. Что у тебя за спор? Хотя, постой. Я сама угадаю - ты должен поцеловать какую-то девушку, которая при других обстоятельствах послала бы тебя к черту.
- Парня, - поправил я.
- Не Роджера?
Нет! Разумеется, нет! - запротестовал я в ужасе от такой мысли и Прюденс рассмеялась.
- Тогда хорошо. Я, конечно, не должна потакать этому мальчишеству, но мне нравится идея. Надеюсь, все будут вести себя корректно.
- Обещаю не приглашать Барри Смитта.
- Договорились. Итак, у тебя есть список кандидатов для участия? Разумеется ты, Нора, Роджер, Ральф...
- И Эдди Колтон.
- Вот оно как? - Прюденс бросила на меня задумчивый взгляд. - Я слышала от Энжела Рочестера...
Я застонал, не дав ей договорить. Энжел Рочестер начал меня утомлять. Не хватало Колтонов и отца. Слухи добрались уже до мэра. Прюденс поспешила меня успокоить
- Знаю, это Энжел. И все же? Тебе нравится этот мальчик?
- Мне нравится побеждать в спорах, - отрезал я. Я надеялся, что Прюденс не станет продолжать разговор и та, к моему облегчению, просто кивнула.
- Хорошо. Я поговорю с отцом Питерсоном. Уверена, ему эта идея не понравится, но я умею быть настойчивой.
- Мы могли бы направить деньги в ремонт оборудования столовой для нуждающихся, - предложил я. - Я слышал, что он давно просил расширить финансирование, но у города не было свободных средств.
- Трех зайцев одним ударом? Тебе определенно стоит подумать о политической карьере.
- Роджера это убьет.
На следующий день вся школа гудела, обсуждая новость о будке поцелуев. Организационный комитет рассылал счастливчикам открытки с предложением принять участие в качестве "тайных лотов". Текст их был составлен таким образом, что отказаться было бы просто невозможно. Тут было упоминание и про беднягу Олкотта и высокие слова про благотворительность.
Ответственным за мероприятие назначили Ханну. Та, хоть и была близкой подругой Норы, все же не теряла надежду оказаться в моей постели, и, потратив несколько минут на флирт, я получил полный список избранных и порядок их участия в аукционе. Никто, разумеется, не отказался от предоставленной им чести. Даже номер седьмой, Эйдан Колтон. Все было готово.
Все, кроме меня самого. Я продолжал избегать Колтона. Даже в кафетерий я старался приходить как можно позже. Было нестерпимо сидеть напротив него и делать вид, что у меня все под контролем. Ни черта подобного! Чем дольше я соблюдал дистанцию между нами, тем чаще думал о нем. Это становилось какой-то одержимостью, побороть которую я не мог ни плаванием, ни усиленными тренировками в спортивном зале.
- Что с тобой? - не удержался от вопроса Роджер, - ты сам на себя не похож.
- Проблемы с отцом, - отмахнулся я. - просто не обращай внимание и дай мне время прийти в чувство.
Этого было достаточно, чтобы Роджер отстал.
А вот с Колтоном моя отговорка не прошла.
- Арчер, - тяжело выдохнул он, когда в пятницу подстерег меня возле бара на Второй, - не считай меня за дурака. У тебя и прежде были проблемы с отцом, но ты никогда при этом меня не избегал.
- Не придумывай, - отмахнулся я, - ты слишком высокого мнения о себе.
Если Колтона и задел мой небрежный тон, то он не подал знака.
- Это все из-за того, что я тебе не ответил?
Бинго, придурок.
- Ты просто застал меня врасплох, - продолжил он, преследуя меня по пути к доджу. - Я не знал, что ты имел ввиду.
- Для этого, Колтон, у человека есть язык. Чтобы разговаривать. А не для того, чтобы совать его в глотку другому. Доброй ночи!
Я сел в машину в бешенстве хлопнул дверью. Я злился не на него, а на самого себя. За то, что позволил этой глупости сорваться с языка, за то, что теперь ни за что обидел Колтона. Я так резко взял с парковки, что завизжали ремни, еще больше выводя меня из себя. Не хватало еще и машину разбить.
В тот вечер я напился. Напился так сильно, что с утра не смог подняться на занятия. Я с трудом помнил о том, что было накануне. Моя память отключилась где-то между просмотром чертового "Рима" и игрой в приставку. Подняв с покрывала телефон, чтобы посмотреть время, я увидел три пропущенных звонка. Колтон!
Черт, что ему было нужно?
Я зашел в Эйчмэп, чтобы попросить своего куратора Джереми прикрыть меня перед Валентайн. Оказалось, что вчера ночью я тоже седел в школьном приложении. Более того, я разговаривал с Колтоном. Ощущая неприятный холодок по коже, я открыл переписку.
- Я не совал тебе язык в глотку.
Разумеется, он не смог промолчать.
- Еще как совал, Колтон. Но я не в обиде.
Судя по всему, первая часть переписки на этом и закончилась. Следующее сообщение я отправил уже после полуночи.
- Ты придурок, Колтон.
- Почему?
- Потому что.
Черт подери. Сколько же я выпил? У меня не сохранилось ни проблеска воспоминаний о прошлой ночи. Должно быть очень много, раз я дошел до такого детского лепета. Обычно, даже выпив, я всегда хорошо себя контролировал. Впрочем, за последние два года я не пил больше нескольких бокалов джина. Колтон выбил меня из привычной колеи настолько, что я нарушил собственный зарок. Я открыл следующий блок сообщений и застонал вслух.
- Хочу твою голую фотку.
- Что?
Арчер ты пьян?
Где ты?
Пропущенный от Эйдана Колтона.
- Я в душе. И я хочу передернуть.
- Кажется, ты в дерьмо. Тебе лучше вернуться в постель.
Это может быть опасно.
- Я люблю трахаться в душе. Вода - мой фетиш.
- Поэтому ты и стал пловцом?
Набор странных смайликов с моей стороны.
- Поэтому я пригласил тебя в бассейн. Тебе ведь понравилось?
Я знаю. Понравилось!
- Тебе и в самом деле лучше лечь в постель.
- Пришли фотографию.
Пропущенный от Эйдана Колтона.
- Придется обратиться к своим воспоминаниям. Хорошо, что у меня прекрасная зрительная память.
Но лучше бы ты был здесь.
Как в ту ночь.
Мне понравилось дрочить на тебя.
Пропущенный от Эйдана Колтона.
- Ты что сделал?
- Не думал же ты, что я просто передернул тебе и устроился на кушетке, как собачонка? Ты был таким сексуальным, голым, в моей постели. Я все время думал, как это будет взять твой член в рот, почувствовать его вкус, дать тебе в ответ отсосать. Ты трахнул мой мозг, Колтон.
- А ты себя?
- И повторил бы это снова. Хочешь ко мне приехать? Здесь никого, только я один. И я слишком пьян, чтобы контролировать происходящее.
Мы можем попробовать все. Абсолютно все, Колтон. И плевать, что будет завтра.
- Нет, Арчер.
Тебе и впрямь нужно лечь поспать.
Эйдан Колтон вышел из сети в 1.03
Черт! Черт! Черт!
Я обхватил голову руками. Казалось, мои мозги сейчас взорвутся. Я был в панике. Мало того, что я наболтал такую чушь, кто знает, кто теперь это увидит. Колтон вполне может показать сообщения Норе, они же, черт подери, близки. Или Джейн. Или же в его телефон попросту кто-то влезет.
Не сходи с ума, - приказал я себе и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Даже если такое и в самом деле случится, все воспримут это, как очередную шутку. Можно даже будет слить через Ханну подробности о споре, немного изменив его условия. Мол, я просто должен был раскрутить Колтона на минет.
При мысли о таком простом решении, я отчего-то испытал не облегчение, а еще больший ужас. Я не представлял, что смогу так поступить с Колтоном, выставить его посмешищем перед всей школой. Я... Просто не мог.
Нужно было все как следует взвесить. Умывшись ледяной водой, я сказал Дафне, чтобы она не готовила завтрак и направился в город. Стены дома давили на меня, мне хотелось побыть где-нибудь вне обычной обстановки, и в памяти всплыла маленькая кофейня на Рузвельт-стрит, о которой упоминала Нора.
Припарковавшись, я вышел из машины и понял, что приехал по адресу - в воздухе стоял упоительный запах свежей выпечки, от которой у меня тот же проснулся аппетит. Выходило, что это вовсе не кофейня, а кондитерская.
В зале практически никого не было. У окна сидел пожилой мужчина с ноутбуком, и что-то читал, беззвучно проговаривая каждое слово. Симпатичная девушка с африканскими косичками окинула меня оценивающим взглядом, когда я проходил мимо ее стола.
Я заказал себе самый большой кофе, какой у них только был, и киш с семгой. Подумав, добавил еще и вишневый круассан. После вчерашней попойки я был голоден. Разумеется, выпечка не могла заменить плотный завтрак от Дафны, но больше чем в еде я сейчас нуждался в спокойствии. Забрав поднос с заказом, я направился в маленький закуток зала, намереваясь побыть в стороне от любопытствующих взглядов. Вероятнно, что в небесной канцелярии я был на особом счету за какой-то неведомый грех, потому что, завернув за угол я тотчас встретился взглядом с Колтоном.
Лицо его застыло в изумлении. Он смотрел на меня не то со страхом, не то с недоверием, а мое тело отреагировало на него новым взрывом мигрени.
- Арчер?
Я развернулся. Я совершенно потерял какой-то аппетит. Нужно просто выйти и уехать.
- Арчер, постой! Пожалуйста, сядь со мной.
Я помедлил и осторожно бросил на него взгляд.
- Пожалуйста.
Терзаемый одновременно желанием сбежать и остаться, я осторожно поставил свой поднос рядом с его ноутбуком и сел. Проще всего было заняться едой, чтобы избежать возможности участвовать в разговоре. И хотя пару секунд назад киш казался мне невероятно аппетитным, теперь я ел его, не ощущая вкуса.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - буркнул я и сделал глоток кофе.
- Я... волновался.
Черт!
- Я просто напился, Колтон. Хотя напился, это мягко сказано. Был не в себе. Я что, звонил и тебе тоже?
Слабая попытка, но Колтон на нее купился.
- Да, писал.
- Прости, - я придал голосу небрежности, - у меня дурная привычка хвататься за телефон, когда я пьян. Поэтому, собственно говоря, я стараюсь воздерживаться от спиртного.
- А... Ясно, - пробормотал он и уткнулся взглядом в свои записи.
- Что ты здесь делаешь?
- Решил подтянуть учебу. Нора давно рассказывала про это место.
- И ты решил подтянуть учебу, прогуливая занятия? - я приподнял бровь. На мою безобидную шуту Колтон внезапно покраснел.
- Ясно. Ты избегал меня.
Он не ответил, чем еще больше укрепил мою уверенность.
- Мне еще более неловко, чем тебе, - понизив голос, признался я. Было странно кому-то говорить о своих чувствах. Прежде я был откровенен только с мамой. Не изливать же свои переживания отцу по телефону? Представляю, как сильно он удивился, выкинь я такое. Могу даже вообразить, что услышал бы в ответ, - "возьми себя в руки и займись делом".
- Тебе неловко?
- Я читал ту переписку. И да, я соврал. Я писал только тебе. И это совершенно не в моих привычках. Не представляю, что у меня в этот момент было в голове, - я невольно рассмеялся и сам испугался звука своего голоса. Я нервно хихикаю из-за Колтона. Что со мной вообще происходит? - Я не знаю, как себя вести рядом с тобой. Мне все время хочется сбежать. И вместе с тем я хочу остаться.
- Я тебе не доверяю, - пробормотал он. Я поднял на него взгляд, уверенный, что ошибся. - После вашего с Норой спора я попросту не могу заставить себя поверить тебе. Мне кажется, что это все игра.
- Это не игра, - жестко отсек я. - Слушай, нам нужно это как-то утрясти. Поговорить. Ты сейчас свободен, я тоже. Так почему бы не сдернуть этот пластырь?
Он пожал плечами.
- Разумеется, не здесь, - понял я его сомнения. - Можем взять еду в машину и куда-нибудь отъехать. Здесь рядом есть старая набережная. Для бегунов уже слишком поздно, так что едва ли нас кто-то заметит.
- Хорошо.
Я не был готов к этому разговору. Пока я допивал кофе и доедал киш, меня потрясывало от нервной дрожи, а Колтон, явно безуспешно пытался закончить свои записи. Когда мы поднялись из-за стола и вышли из пекарни, это стало практически облегчением.
В машине мы молчали. Чтобы хоть немного избавиться от напряжения, я включил радио. Дорога в этот час была полупустой, и уже через пару треков мы остановились на потертой разметке старой набережной.
Когда я был ребенком, мы часто сюда приходили с сестрами. Лиззи, самая независимая из всех Арчеров, подрабатывала официанткой в маленьком кафе на променаде, и мы с Региной могли провести здесь весь вечер, ожидая, когда ее отпустят со смены. Именно тут, а не в домашнем бассейне, я научился плавать.
Лет пять назад в паре миль к югу открыли новую набережную с пляжами, и это место оказалось забытым. Здесь все еще оставалось кафе, где работала Лиззи, но в нем больше не собирались толпы гостей, а променад все чаще использовали в качестве дорожки для бега.
Долгое время мы с Колтоном просто молчали, избегая смотреть друг на друга. Я понимал, он первым не начнет разговор, это должен сделать я. Но я не имел ни малейшего понятия, что сказать. Время тянулось. Молчание становилось все напряженнее.
- Ты никогда не спрашивал о моей маме, - сказал я совсем не то, о чем думал. Колтон поднял на меня взгляд.
- Я подумал, что она умерла. Или же что они с отцом разведены и тебе не хочется об этом говорить.
- Так считают многие. Что они разведись. Правду знаем только мы, семья Роджера и твоя сестра. Думаю, она не сказала об этом даже Марджори, иначе правда стала бы известна всему городу. Моя мама находится в пансионате Сайлент Форест. Там заботятся о людях с повреждением мозга.
- О, - выдохнул Колтон. Его взгляд смягчился. - Что с ней?
- Это произошло два года назад. Она была беременна, когда отправилась в очередную поездку. Моя мама - фотограф. Была им, - с усилием поправился я. - В экспедиции ей стало плохо, а оказать качественную помощь в тех условиях было попросту невозможно. Она потеряла ребенка и едва не умерла сама. Было потеряно слишком много времени, сделано слишком много ошибок. Теперь у нее проблемы с восприятием действительности. Она считает, что все еще беременна, запоминает только какую-то малую часть происходящего, и это нельзя изменить.
- Арчер, мне так жаль, - Колтон сжал мою ладонь, и я вздрогнул от неожиданности. Его пальцы тотчас разжались, но я не дал ему убрать руку. Наши пальцы переплелись, и я неожиданно ощутил спокойствие, точно поддержка Колтона разом загасила всю боль и тяжесть произошедшего.
- Отец старается как можно реже бывать в Спрингфилде. Знаешь, это странно, но все мои сестры похожи на него, особенно Регина. Но я пошел в маму. думаю, поэтому он старается держаться в стороне от меня. Одного моего присутствия довольно, чтобы он вновь ощутил ее потерю. Отец страшно любил маму. Это было просто какое-то безумие. Он вел себя рядом с ней, точно обезумевший мальчишка. Они всегда жили так, словно у них медовый месяц. Даже к нам, своим детям, он не проявлял столько заботы.
О том, что случилось на самом деле, знает семья мэра. Мама и Прюденс были лучшими подругами, и отец не стал скрывать от нее правду. Он надеялся, что Прюденс обо всем позаботится, что и произошло. Это мэр устроила маму в Сайлент Форест и она довольно часто ее навещает.
- А как узнала обо всем Нора?
Мы подобрались к самой тяжелой части разговора. мне понадобилось время, чтобы собраться с духом.
- Я никому об этом не рассказывал. Правду не знает ни моя семья, ни Хантеры. Это моя вина, что с мамой произошел несчастный случай.
- О чем ты?
- Когда ей стало плохо и начались преждевременные роды, ее отвезли в ближайший госпиталь. В тех местах госпиталь все равно, что у нас в школе больничный пункт. Врачи борются за каждого больного, но у них нет нормального оборудования и порой даже лекарств. Они делали все, что могли, но в тех условиях могли они очень мало. Если бы ее срочно перевезли в более крупный центр, все могло закончится иначе. Действовать нужно было немедленно, все решали время и деньги. И деньги главным образом. Мама оставила два контакта для экстренного случая - отца и меня. Черт подери, не Прюденс, не Лиззи, меня! Отец в это время был в самолете. Ему не смогли дозвониться и набрали меня.
В тот день у меня был заплыв. Наша команда проиграла Белугам, но я выиграл одиночный заплыв у Трэвиса Купера. Я так гордился собой. Роджер закатил шумную вечеринку, его родители были у бабушки в Иллинойсе, и мы отрывались по полной. Я напился до такой степени, что с трудом мог стоять на ногах. И когда мне начал названивать незнакомый номер, я попросту сбрасывал звонки, а потом отключил телефон.
Это прозвучало. Меня колотила дрожь и я с ужасом понял, что еще чуть-чуть, то я не смогу сдерживать слезы. Я вырвал руку из ладони Колтона и сделал резкий короткий вдох, заставляя голос звучать тверже.
- Обо всем этом я рассказал Норе по телефону. Я должен был с кем-то поделиться. В тот момент я совсем не думал про Олкотт.
- Олкотт?
- Это была наша с Норой излюбленная игра. Мы начали еще в детстве. Бесконечное пари в котором проигравший получает не щелбан, а раскрытие своего секрета. "Спорим, я быстрее добегу до того дерева? А если ты проиграешь, я расскажу Лиззи, что ты подсматривал за ней и Брентом?" "Олкотт - ты приведешь на бал Энтони Голштейна, или же я выложу в сеть твои фотки с вечеринки у Ральфа". Все начиналось вполне невинно, но со временем цена проигрыша возрастала. Мы становились старше, и детские шутки стали жестокими вызовами. В этом было какое-то мазохистское наслаждение - согласиться на невозможное, выиграть, рискуя всем и придумать что-то еще более изощренное для противника. Отдельной задачей было найти доказательства преступления другого, то, что можно поставить на кон.
Когда я рассказывал Норе о произошедшем, я даже не думал, чего мне это будет стоить. Мне нужна была поддержка, но вместо этого я дал ей повод для шантажа. Нора записала наш разговор, и в ту ночь, когда ты нас видел, она поставила его на кон.
- Поэтому ты согласился?
- Отчасти. Потому что кон всегда не один. На ее ставку есть моя. И я уже очень давно хотел использовать свою. Существуют тайны, которые рано или поздно должны быть раскрыты. Я устал молчать.
- Я не знаю, что сказать.
- Скажи, что веришь мне. Я бы никому не стал рассказывать подобные вещи, чтобы победить. Да и о какой победе идет речь, если ты знаешь мою тайну? Я полностью в твоих руках. Вот тебе еще одна правда - Нора в бешенстве оттого, что я тебе рассказал про спор. Единственная причина, почему она еще не сдала меня - новое условие. Я должен поцеловать тебя при всем городе.
- И ты согласился, - не спросил, а скорее сказал он. Я кивнул. Колтон покачал головой.
- Я понимал, что не могу отступить. Мне жаль, но сейчас Нора крепко держит меня за яйца. Я сделал все возможное, чтобы не подставлять тебя. Это я уговорил мэра организовать аукцион поцелуев, а Ханне предложил твою кандидатуру. Все должно было выглядеть, как случайность. Условие выполнено, а ты ни в чем не виноват. Это последнее, что я должен был тебе рассказать. Больше у меня нет от тебя секретов.
- Просто еще один спор.
- Не еще один, - возразил я. - Эту историю нужно было закончить. Пойми, я не мог позволить правде выйти наружу. Но я сделал все возможное, чтобы вывести тебя из-под удара.
- А что будет с Норой? Теперь ты расскажешь о ее тайне?
Я не верил своим ушам. Даже после всего услышанного он продолжал волновался о кузине?
- Я нарушил правила, рассказав все тебе. Теперь моя ставка ничего не стоит. Тебе не нужно из-за этого волноваться. Я... Мне жаль, что я прошу тебя об этом. Но я должен все закончить на аукционе.
- А если я скажу "нет"?
Я задумался. Я не знал, что на это ответить. Позволить Норе рассказать правду? Я этого не допущу. Но поставить под удар то, что есть у нас с Колтоном? А есть ли между нами вообще что-то? Да. Во всяком случае, с моей стороны.
- Я бы не хотел, чтобы это решалось за твой счет. И я абсолютно искренен. Так не должно было случиться. Я... ты мне небезразличен. Но я бы соврал, если бы сказал, что сдамся и позволю Норе рассказать о том, что я погубил свою маму. Я этого не сделаю. И это возможно лишь в том случае, если я выполню ее условие.
Колтон молчал. Я всегда хотел, как моя сестра Энн читать выражения людей, как открытую книгу, но мне это никогда не удавалось. Вот и сейчас я отчаянно пытался понять, что происходит у него в голове. Колтон молчал. Он смотрел на реку, над которой, громко крича, летали птицы. Тишину нарушал лишь шелест прибоя.
- Мне надо обо всем этом подумать, - наконец произнес он.
Я кивнул, ощущая страшное разочарование. Где-то в глубине души я ожидал, что он скажет, что верит мне, что не позволит Норе выиграть, что спор будет закончен, а со всем остальным мы разберемся позже. Наивный дурак.
- Я хочу прогуляться. Я никогда здесь еще не был.
- Мне составить тебе компанию? - предпринял я еще одну попытку, но Колтон покачал головой.
- Не стоит, - он открыл дверь. - Арчер, мне очень жаль твою маму. Но я не считаю, что ты виноват в чем-то. Плохие вещи просто иногда происходят. Мы ничего не можем изменить.
Он ушел. Еще очень долго я смотрел ему вслед. Два года я жил в постоянном раскаянии за свою ошибку, ставшую фатальной. Это был груз, который я не мог ни с кем разделить. И теперь я услышал то, в чем, оказывается, так сильно нуждался. "Ты не виноват".
Я не успел их остановить, слезы потекли по моим щекам. Два года я запрещал себе оплакивать маму, но теперь я не мог остановиться. И не пытался. Пристегнувшись, я завел додж и направился в Сайлент Форест. Все, что я сейчас хотел, увидеть маму и обнять ее.
Я провел в пансионате весь день, вернувшись домой только с наступлением темноты. Позволив Дафне накормить меня плотным ужином, я уговорил ее передать дела остальному персоналу и присоединиться ко мне за видеоигрой. Я никогда этого не делал, но сегодня мне очень захотелось побыть с ней. Дафна заботилась обо мне уже много лет, а в последние годы и вовсе окружила преданной заботой. Но когда она надрала мне задницу в игре, моя благодарность ей сменилась досадой.
- Как ты это сделала? - изумился я. Даже Роджер не мог меня обставить в этой игре. Дафна рассмеялась.
- Мой Фрэнки до того, как уехал в колледж, все свое время проводил перед приставкой. Иногда ему так не хватало соперника, что приходилось звать старушку мать.
Я рассмеялся. Это был странный, но очень хороший день. Впервые за долгое время я заснул без тяжелых мыслей.
А назавтра стало известно, что Колтон отказался от участия в аукционе.