- Коль, Коля давай сьедем от матери. Папка сказал мне сегодня, что Костенчуки уехали в Киргизию. Дом свой продать не смогли. Так мы заедем в их дом, поживём, посмотрим, а потом может и купим его со временем, - уговаривала Валя мужа.
- А тебе что? Тесно здесь? Никуда я не поеду от матери. Ребятишек поднимать надо! - повышая голос на жену ответил Николай.
- Ну, сколько можно поднимать? Уже два года помогаешь матери. Все ребята в школу ходят. Младшенький в садик. Давай сьедем!?- уговаривала жена.
- Никуда я не поеду! И точка! Больше никаких разговоров на эту тему, - ещё сильнее рассердился Николай.
На следующий день вечером, после работы, пока мужа не было дома, Валя молча, слова никому не сказав, собрала узелок со своими вещами и ушла к родителям.
Отец, увидев дочь дома, слова не сказал против. Ушла, значит на то была причина. Валентина у него толковая дочь, без надобности не уйдёт. Видать накипело.
Николай пришёл с работы домой и не обнаружив жены, спросил у матери:
- Мать, а где Валюхи не видать? В магазин что-ли снарядилась?
-Хм, .... Слова ей плохого не сказала. Собрала узелок.... ...Молча...... И ушла. Я стала спрашивать, куда да что? Она ни да, ни нет, ушла....
Николай, не переодеваясь, как был в рабочей одежде, выскочил во двор и побежал к тестю домой.
- А ты что, зять дорогой, потерял здесь? Я вроде доверил дочь тебе свою, как мужику сто'ящему? Почему она от тебя убежала?
Николай стоял напротив тестя, понурив голову. Уважал он и побаивался Артемия Степановича, хотя тот был добрым и покладистым. Артемий Степанович выдержал паузу, а затем сменив тон, почти дружелюбно сказал:
- Да, ладно, не буду тебя мучить. Иди, иди, вон она, в горнице, с бабушкой своей, - Артемий Степанович кивнул на комнату, где жила его тёща.
Николай на цыпочках пробрался в спаленку и позвал тихо:
- Ваааля, Валюш!
Валентина выскочила из горенки, метнула на Николая глазами, проскочила мимо него и, на улицу. Он за ней.
- Валь, ну хватит дурью маяться! Пошли домой!!! Не могу я без тебя!
- Я не маюсь дурью, я хочу жить своей семьёй! Мы живём с тобой уже почти два года, а детей своих нет. А почему? Да потому, что я не могу так! Когда за ширмой столько ушей!!! Мне стыдно!!! Ты понимаешь это!!!
- Ладно...,ладно. Согласен я с тобой. Я тоже своих детей уже хочу.....Но в чужом доме жить я не буду. Буду строить свой! За лето срублю. Свой. Ручаюсь тебе, только пойдём сейчас домой, а!?- заискивающе Коля посмотрел на жену, сначала гладя её по руке, а потом привлёк её к себе, крепко обнял и поцеловал.
- Пойдём, Валюша!
Валентина вернулась в дом, собрала манатки и со словами:
- Пап, ну я пошла??!!- вопросительно посмотрела на отца.
- Да иди, иди, уж! Уговорил значит. Муж, да жена одна Сатана, - отец кряхтя поднялся со стула и пошёл провожать дочку с зятем до ворот.
- Вы, меня не позорьте по деревне! Схо'дитесь, расхо'дитесь! Если жить, то жить, а если нет житья, то и неча начинать.
Вот, Колька, запомни мои слова: если дочка ещё раз вернётся домой. Я её конечно же приму. Она дочь мне! Но ты, дорогу тогда сюда забудешь навсегда! Понял меня?- всё также спокойно, не повышая голоса, Артемий Степанович обратился к зятю, - понял, спрашиваю?
- Да, понял, понял, чё не понять-то? Не вернётся она больше. Дом рубить и ставить буду свой. Вот!
- Ну-ну, Бог в помощь!
За лето, как и обещал Николай тестю и жене, срубил свой дом. Уже по глубокой осени, смастерил сам печку и с Валей перешли в него жить.
Валентина сшила ситцевые занавески, повесила их на окна. Николай сколотил стол на кухню. Отец с матерью Валентины отдали железную кровать, с двумя матрасами, одеялом и одной подушкой. Приданое Валентины. Свекровь отдала комод, который стоял в кладовке. Крёстный принёс два стула.
Так началась самостоятельная семейная жизнь Николая и Валентины.
Чтобы у них в жизни не происходило, как бы ни ссорились, Валентина больше ни разу не ушла от Коли.
Бывало, она начнёт его выгонять при ссоре. А он ей и отвечает:
- Тебе тесно? Уходи. А мне и так хорошо!
Не-а. Ни разу не ушла.
(продолжение следует...)