Более полувека назад американский социолог и футуролог Венделл Белл заметил, что есть три различных типа будущего – вероятное, возможное и предпочтительное. На основании изучения многих футуристических прогнозов развития цивилизации и дорожных карт технологического развития можно уверенно утверждать, что все они неизбежно группируются вокруг одного или нескольких типов «будущих». Проблема зачастую в том, что технологические визионеры и гуру менеджмента, составляющие прогнозы и дорожные карты, нередко смешивают эти разные «будущие», неоправданно считая вероятным то, что является предпочтительным для них. Один из типичных случаев – не всегда обоснованное обобщение закономерностей развития того или иного технологического направления. К примеру, экспоненциальное развитие индустрии полупроводниковых чипов заставляет нас верить в «экспоненту», которая управляет развитием и других технологий. Но что если «экспонента» для одной технологии вполне может быть «логарифмом» для другой? К примеру, для авиации «экспонента» не работает. Если бы авиапромышленность развивалась столь же стремительно, как компьютеры, то самолет Boeing 767 стоил бы 500 $ и совершал облет земного шара за 20 минут, затрачивая при этом 20 литров топлива.
Возможность смотреть в будущее является частью природы нашего вида Homo Sapience. Мы ее обрели с тех пор, как увидели причинно-следственные связи в окружающем нас мире и стали подчинять себе силы природы. Шаманы и провидцы, астрологи и маги древности оставили нам множество загадочных прогнозов, но ни в одном из них не было суборбитальных полетов, тиктока и кризиса полупроводниковой промышленности. Крупные компании, ученые и писатели-фантасты делали и будут делать попытки заглянуть за временной горизонт технологических дорожных карт, преимущественно экстраполируя современные им политические, экономические и технологические тренды и зачастую уподобляясь газете The Times, которая в 1894 году предсказала полный коллапс инфраструктуры Лондона к 1950 году, поскольку развитие городской логистики неизбежно приведет к формированию на улицах города девятифутового слоя конского навоза.
Создание научно-обоснованного технологического прогноза – чрезвычайно сложная задача в силу тумана, которым окутано будущее, и многозначности геополитической и экологической повестки. Однако некоторые намеки мы можем получить из пяти важнейших факторов, которые должны быть учтены в любых прогнозах или форсайтах будущего. Эти факторы были выявлены мной и моими коллегами в наших собственных исследованиях и попытках предсказать возможное, вероятное и предпочтительное будущее.
Во-первых, яснее посмотреть на 30 лет вперед нам поможет взгляд на 30 лет назад. Предположим, что автора этих строк фантастическая машина времени перенесла в сегодняшний день из его далекой юности в конце 80-х годов прошлого века. Что бы его могло не просто поразить, но заставить сказать «эта технология – волшебство, которое невозможно себе представить»? Большинство людей, которые помнят это время, согласятся со мной, что ничего особенного. Все, что сейчас нам кажется обыденным, присутствовало в той или иной степени и 30 лет назад. Да, сейчас один смартфон объединяет два десятка гаджетов из 1980-х. Но это лишь вопрос миниатюризации и комплексировании технологий, а не новых смыслов. Но означает ли это, что не изобретено ничего нового? Отнюдь нет. Просто радикальные изменения требуют большего времени для наблюдения. Через 30 лет мне будет уже 80, и многие изменения, которые сейчас еще слишком малозаметны или не распространены, перевернут жизнь куда сильнее, чем мог себе представить юноша последних десятилетий прошлого века. Первый автономный автомобиль проехал тысячи километров по дорогам Европы еще в конце 1980-х. Однако потребовались десятилетия труда ученых и инженеров, чтобы технология стала хоть чуточку ближе к реальности. Другой классический пример – искусственный интеллект. Участники Дартмутского семинара были уверены, что они могут решить все проблемы за лето 1956 года. Оказалось, проблем в исследованиях искусственного интеллекта хватает на десятилетия вперед, и конца им не видно.
Во-вторых, слабые сигналы из будущего раздаются вокруг нас непрестанно. Щелчки модема, устанавливающего соединение на аналоговой телефонной линии, были примером слабого сигнала, который тридцать с лишним лет назад указал на рождение одного из самых важных технотрендов, радикально изменивших всю земную цивилизацию, – всеобщей связанности мира. Слабые сигналы окружают нас в великом множестве, и нет проблемы в том, чтобы их слышать, видеть и понимать. Проблема лишь в одном – как отфильтровать те сигналы, которые станут великими технотрендами, драйверами – мощной силой, сметающей старые технологии и рынки, освобождая место для новых возможностей человека и цивилизации? Отделить нужные сигналы от информационного шума может лишь сложная человеко-машинная система, которую я называю «технологическим радаром». Те, кто построят такую систему, могут рассчитывать на то, что вероятное будущее не проскочит мимо них незамеченным. Технологии всегда борются между собой за доминирование. Какими будут компьютеры будущего – нейроморфными, квантовыми или фотонными? Пока вы читаете эти строки, в мире опубликовано более пятидесяти научных статей и три тысячи различных новостных заметок по тематике науки и техники. Но большинство научных результатов и пионерских технологических разработок никогда не войдет в нашу жизнь. Как узнать, что ценно в новостях, а что нет? Ответ можно получить, воспользовавшись специально созданным интеллектуальным фильтром, который поможет выбрать из множества слабых сигналов стоящие нашего внимания.
В-третьих, экстраполяция прошлых трендов не может привести нас в будущее. Если наша точка А находится в прошлом, а смотрим мы в будущее лишь «в зеркало заднего вида» воображаемой футурологической машины, то мы неизбежно составляем лишь предсказания, основанные на прошлом. Многие футурологи совершают эту ошибку, экстраполируя текущие знания на будущие достижения, тем самым обрекая себя на пребывание в «долгом настоящем», неизбежно ведущее к стагнации. Примеры таких экстраполяций мы видели в предположениях о будущем, основанных на «силе пара» или «могуществе электричества», ровно так же, как 127 лет назад судили о горизонтах развития лондонской инфраструктуры исходя из перевозок на конной тяге. Простая экстраполяция тренда чаще заводит в тупик, чем создает инсайты.
В-четвертых, все, что может быть открыто или изобретено, обязательно будет открыто или изобретено, причем при отсутствии по той или иной причине информационного обмена – изобретено дважды и трижды. Эта истина многократно проявляла себя во время всей нашей истории – от древнейших времен, когда некоторые животные, такие как свиньи, были одомашнены дважды (в Европе и Азии), до радио, которое было независимо друг от друга открыто Маркони и Поповым (хотя только Маркони сумел извлечь выгоду из открытия). Большой ошибкой было думать, что нация, первой овладевшая атомной энергией, останется единственной. Наши современники делают ту же ошибку, утверждая, например, что те, кто овладеют совершенным искусственным интеллектом, получат бесконечное конкурентное преимущество. Это далеко от реальности и исторического опыта, который здесь более чем уместен.
И последний, пятый, фактор, который пытливые технофутурологи должны иметь в виду, создавая прогнозы на десятилетия вперед. На самом деле, прорывы совершают не технологии per se, но фундаментальные изменения привычек людей в использовании технологий. Будущее основывается не на технических новинках, но на эволюции в социотехнических системах, которые медленно адаптируются под человека и еще медленней перестраивают самого человека. Изменить привычки людей намного сложней, чем модифицировать фичи технологического продукта. Для таких изменений часто требуется длительный период, иногда десятилетия, поэтому не все продукты (и компании) доживают до успешного рыночного внедрения. Классический пример – смартфоны. Первые сенсорные экраны появились уже в середине 1990-х, однако стали привычными для нас лишь с выпуском первого iPhone в 2007 году.
Вышесказанное может навести читателя на мысль о том, что технологические прогнозы невозможны. Это не так. Они вполне вероятны, только прогнозировать необходимо с учетом всех пяти факторов, которые мы обсудили выше. Можно ли сделать те или иные практические шаги и понять, какие именно технологии все-таки будут развиваться? Думаю, да, но для этого надо внимательно слушать доступные нам «слабые сигналы».
В качестве примера такого слушания рассмотрим технологии, которые напрямую касаются человека, превращая нас в новый вид – человека дополненного, homo augmenticus.
Homo Augmenticus
С момента появления различных встраиваемых в тело человека устройств, сохраняющих или облегчающих ему жизнь (протезов, кардиостимуляторов и др.), а также носимой периферии для смартфонов, «человек разумный» стал «человеком дополненным». Далее эти дополнения будут только усиливаться и становиться все менее заметными как для окружающих, так и для самого человека. Встраиваемые устройства-импланты смогут обеспечивать все более высокий уровень интеграции систем организма с внешней техногенной средой. В конце концов, взаимодействуя непосредственно с мозгом, они обеспечат полноценный интерфейс управления внешними физическими объектами и объектами дополненной реальности с использованием лишь силы мысли.
Сегодня бионические руки и другие искусственные части тела применяются исключительно людьми, остро в них нуждающимися: в основном из-за их высокой стоимости и явного отличия от наших собственных, человеческих конечностей. Пока, например, бионические руки не способны почувствовать прикосновения или боль. И, конечно же, сдерживают их широкое применение эстетические соображения. А в будущем перед поклонниками новых технологий встанет дилемма: стоит или не стоит заменять (или дополнять) свои «естественные» руки или ноги сверхтехнологичными протезами-гаджетами. Музыканты, возможно, не отказались бы от «шестого пальца», а «третья рука» могла бы стать незаменимым инструментом для хирурга в сложных операциях.
Изменение принципов управления протезами, покрытие их «электронной кожей» и реализация технологий, обеспечивающих операционные преимущества искусственным конечностям или органам чувств, способны существенно изменить отношение к ним. Ведь люди-киборги, о которых столько писали фантасты, могут быть многократно сильнее и выносливее. И это будущее уже приближается. Например, ученые из Южной Кореи создали искусственную нервную систему – устройство, которое умеет реагировать на световые раздражители так же, как нервная система человека. Искусственные нейроны учатся после светового сигнала двигать роботизированными конечностями.
В США изобретен мозговой имплант (BrainGate), устанавливаемый в районе теменной части головы4. Именно с него идут сигналы на протез утраченной конечности. В университете Сингапура создали искусственную кожу, которая даст возможность пациентам с протезами передавать тактильные ощущения от искусственных конечностей. В коже порядка 100 сенсоров на 1 кв. см, и она позволяет распознавать до 20–30 разных фактур.
В эпоху социальных сетей у каждого появились собственные виды реальностей, реклама стала более персонализированной. Но доступ к информационному полю все еще требует специальных гаджетов – смартфонов, ноутбуков, VR-очков. С развитием технологий виртуальной (VR) и смешанной (MR) реальности в будущем произойдет полноценное сращивание реальностей, окружающих нас. Физическая и цифровая реальности станут неотличимы друг от друга и персонализированы. В итоге может случиться так, что еще не рожденному сегодня поколению людей в будущем будет безразлично, в какой реальности – физической (та, что привычна нам сейчас) или искусственно созданной – они живут, работают и учатся. Станет ли действительность «Матрицы» предостережением для первопроходцев «неотличимой» расширенной реальности (XR)? Время покажет, и уже довольно скоро.
В будущем человеку будут не нужны специальные устройства для выхода в виртуальный мир. А сам виртуальный мир соединится с миром физическим. Рядом или поверх окружающих нас сегодня реальных объектов можно будет увидеть не отличимые виртуальные – потрогать их, осмотреть с разных сторон и, возможно, даже взять в руки. Для такого будущего имеется все больше и больше предпосылок. Это и активное внедрение 5G, и работа над 6G, и космический интернет (например, Starlink от SpaceX6, и многократно растущее качество изображений, и специальные приспособления, позволяющие взаимодействовать с несуществующими, виртуальными объектами.
Например, Apple к 2022 году планирует выпустить гарнитуру смешанной реальности и вместе с ней – специальный наперсток на палец, благодаря которому можно взаимодействовать с VR-объектами. Facebook активно работает над уменьшением VR-гарнитур, создавая для этого специальную операционную систему.
А некоторые модные бренды уже генерируют стильные новинки для новых, искусственно сконструированных сред обитания человека. Например, Gucci создал виртуальные кроссовки, которые можно носить только в дополненной реальности или партнерских игровых приложениях, таких как Roblox или VRChat.
В будущем смартфон и любые другие носимые гаджеты могут быть окончательно забыты.
На смену им придут имплантируемые в мозг устройства с обратной связью, возможностью выхода в интернет вещей и мысленного взаимодействия с объектами дополненной реальности. Над реализацией этого будущего активно работают исследователи всего мира.
Например, в 2017 году новая в то время компания Илона Маска Neuralink обещала создать нейрокружево (миниатюрные чипы в несколько микрон) к 2027 году. А в 2021-м эта компания уже продемонстрировала обезьяну по имени Пейджер, которая силой мысли управляла видеоигрой.
Что исчезнет, а что появится?
Напоследок давайте задумаемся, что из того, что привычно нам сейчас, может исчезнуть к 2050 году, а что появиться? Исчезновение или появление технологий не будет одномоментным, подобно тому, как вымирание динозавров (и появление млекопитающих) заняло несколько миллионов лет. Сначала технологии доступны лишь избранным, но через десятилетие – всем, кому они могут понадобиться.
По всей видимости, динозавры вычислений – суперкомпьютеры – исчезнут. В мире, когда вычислительная мощность сегодняшнего суперкомпьютера сопоставима с потенциалом завтрашнего носимого гаджета в кармане, намного осмысленней может стать шеринг вычислительных мощностей между теми, кто может ими поделиться, по модели, уже опробованной в нескольких волонтерских проектах коллективных вычислений вроде SETI@Home и Folding@Home.
В наших домах исчезнут традиционные (уже почти сто лет) выключатели электричества или воды. Какой в них смысл, если умный дом может адаптировать сам себя к нашим запросам, и для этого даже не понадобятся голосовые или жестовые интерфейсы. Умный дом сам догадается, когда и что нам нужно.
Исчезновение ожидает и другую многовековую традицию наших жилищ – дверные замки и ключи. В них нет никого смысла, если технологии биометрии станут более надежными, чем любые простые технологические решения.
Дроны-доставщики и постаматы радикально преобразуют то, что нам служило в течение двух столетий, – почтовые ящики. Этот атавизм постигнет та же участь, что и выключатели света или дверные замки.
Сейчас мы вынуждены обращаться к нашим голосовым ассистентам по имени или с помощью кодовых слов-приветствий (OK, Google! Салют!). Но через десятилетие это уйдет в прошлое. Умные вещи будут понимать, что к ним обращаются, так же хорошо, как это делают люди. Если бы Гаев из «Вишневого сада» обратился к шкафу в середине XXI века, то умный шкаф рассказал бы ему все, что он думает о своем месте в мире и роли в кризисе русской усадьбы начала прошлого столетия.
Компьютерные мышка и клавиатура не доживут до своего столетия, так как имплантируемые сенсоры и очки с дополненной реальностью позволят превращать в клавиатуру любую поверхность или даже пространство. В целом импланты и трехмерные изображения гипервысокого разрешения позволят нам не просто быть в другой реальности, но стереть грань между виртуальным и физическим миром. Holodeck, который появляется в сериале Star Trek, станет реальностью намного раньше, чем в XXIII веке.
Однако стертая грань между физическим и виртуальным миром вызовет к жизни решения, которые актуальны уже сейчас, – проверку подлинности личности, фактов и даже реальности. Deepfakes-генераторы будут неизбежно порождать deeptrust-фильтры.
Большие медицинские диагностические приборы не смогут конкурировать с функциональной одеждой, способной осуществлять мониторинг состояния человека и раннюю диагностику заболеваний.
Наша нынешняя взрослая жизнь состоит из трех этапов – учебы, работы и пенсии – уже более 100 лет. Но через 30 лет ситуация может радикально измениться. Появится мультиэтапная жизнь, в которой будут идти сразу несколько жизней: параллельное обучение, оплачиваемая и неоплачиваемая работа и т. д. Это вызовет полное исчезновение университетов в классическом понимании. Большую роль приобретут обучающие корпоративные курсы, интегрированные с искусственным интеллектом, которые помогут овладевать новыми профессиями.
Заключение
Возможность делать прогнозы будущего, хотя бы на короткое время, – способность, которая сделала нас самыми сильными и опасными (даже для самих себя) животными на планете. Прогнозы относительно далекого будущего могут иметь далеко идущие последствия. Утописты Томас Мор и Томмазо Кампанелла даже представить себе не могли, что люди будущего примутся воплощать в жизнь их идеи самым невероятным и непредсказуемым образом. Поэтому будет не лишним напомнить читателю, что все прогнозы – ошибочны. Будущее будет совсем другим, чем мы себе представляем. Но прогнозировать можно и нужно, потому что некоторые прогнозы могут быть нам полезны уже сейчас; а еще часть – оказаться прогнозами самосбывающимися, поскольку, работая над ними, мы будем волей-неволей продвигать мир в сторону прогнозируемого будущего. Хочется лишь надеяться, что в наших футурологических исследованиях мы никогда не забудем того, что подлинная реальность — это то, что не перестает работать, когда истекает гарантийный срок службы ранее приобретенных дополнений.
