Группа «Барадж» - одна из тех, кто принял участие на теперь уже традиционном в День республики TatCultFest. Принято считать этот фестиваль проявлением «новой татарской культуры». Как правило, на этом фестивале есть музыкальные команды самого лейбла Yummy Music, другие дружественные группы. Музыку или форматы исполнений поверхностный слушатель (а может, и не только такой слушатель) назовет «альтернативщиками». В публикациях в СМИ, в самопрезентациях, в духе самого TatCultFest сквозит посыл, что эта музыка альтернативна татарской эстраде, татарской попсе, Салавату Фатхетдинову, Айдару Галимову, Элвину Грею и так далее.
Однако группа «Барадж» несколько выбивается из этой общей картинки. Во-первых, это на самом деле не такая уж и новая группа, новая музыка. Коллектив был основан в 2003 году. Во-вторых, команда продолжает приковывать внимание молодежи к своему творчеству, формат которого они сами определяют как post folk metal. А их тексты - на татарском языке.
«Основная идея группы - продвижение истории и культуры волжских булгар и татар среди молодежи по всему миру, а также призыв к слушателям помнить и узнавать больше об их собственных корнях», - говорится в сообществе группы «ВКонтакте».
Не является ли «современная татарская музыка», которую считают альтернативной, лишь техническим синтезом каких-нибудь несложных, неглубоких татарских тем и историй с различными музыкальными форматами и жанрами? Почему группа, поющая про гуннов и булгар, вдруг на TatCultFest спела песню про Мусу Джалиля? В чем источник вдохновения, творчества группы? Кто их слушает? Об этом и не только в интервью KazanFirst рассказал один из основателей музыкального проекта (в миру Айдар) и её давний участник .
Да, раньше у нас появились такие перспективы и мы решили работать в этом направлении [с татарским материалом]. Сама наша идеология заключается в том, чтобы представить культуру народа в музыке нового течения. Мы выбрали самый сложный путь - стиль metal. Нам нравится это. Мы попытались увековечить национальную историю, национальных героев, зафиксировать её. Молодёжь меняется, и что-то донести до аудитории трудно. Им нужны методы донесения.
- Я удивляюсь, но в нашу группу в соцсетях добавляется молодежь 16, 17, 18 лет. Хотя вроде как должны быть люди чуть постарше. Люди, похоже, заинтересованы не только в том, какой у нас контент. Их просто музыка привлекает.
Мы есть на всех стриминговых платформах. Мы двигаемся как стандартная независимая музыкальная группа. Контакт с такими коллективами в интернете, кто нас нашел, значит, нас нашел. Аудитория, как я наблюдаю в последнее время, находит нас через плей-листы и рекомендации.
- Наш основной формат творчества - это metal.
Нас слушают те люди, которые хотят найти нашу музыку...
- Эти люди, возможно, просто ищут для себя что-то новое. Они могут не слушать сам folk-metal. Они хотят какую-то изюминку, которая есть в разных музыкальных проектах. Они могут это купить или послушать и сказать, что им это не нравится. Или сказать, что они наши слушатели.
Если технически рассуждать, то что-то новое в музыке придумать очень сложно. Зачастую вся эта история касается всяких жанровых ниш. Это всё зачастую больше идет от маркетологии, а не от самой музыки.
Он верно говорит. Скажем, песни про любовь настолько примитивные, и это происходит среди людей, но песнями им как будто показывают то, как надо жить. А в старых песнях, в «древних» песнях любовь показывали не так примитивно, а её украшали романтизмом.
- На стихи Мусы Джалиля...
Да, его творчество знакомо старшему поколению...
- Его стихи знакомы тем, кто занимается или кто занят своим культурным просвещением. Муса Джалиль - это своего рода икона, скрепа. Поэтому его на самом деле многие знают. У нас классная песня, она у нас получилась и нам удалось её реализовать в формате грустной песни, грустной баллады. «Соңы җыр» («Последняя песня») - это последняя песня человека перед тем, как он пойдёт на плаху, на смерть, на казнь.
Что касается современной татарской музыки... Я не думаю, что берется какая-то болванка стиля, типа инди-, берется татарское, это всё склеивается... Не всегда так получается. Есть своего рода ментальность, есть музыкальный вайб, и он посредством каких-то жанровых шаблонных историй создает продукт. Так или иначе, в итоге получается творческий продукт. Другое дело - насколько он искренний и настоящий. Если у нас разговор про это, то я действительно вижу мало годной музыки. Но в целом я вижу классных ребят, ту же Yummy Music, у которых получается классный продукт.
Взять, например, ту же Gauga. Я не скажу, что слушаю такую музыку, я не фанат такой музыки. Но мне нравится то, что они делают, с музыкальной точки зрения.
Я в начале этого года озадачился одним исследованием. Мне один товарищ в тусовке сказал, что у нас не тот моң. Но он не смог мне объяснить, что такое моң. Но это напевность, мелодия. Грубо говоря, когда за душу берет, если выражаться поэтическим языком. Главное, чтобы в песне вот этот моң был. Тогда получается классная музыка хоть в Албании, хоть в Мьянме.
Вы сказали, что аудитория не знает творчество Мусы Джалиля или не знакома с ним. Но наша музыка для того и сделана, чтобы они нашли его творчество, понимаете? Иначе он просто будет утерян среди всего этого архива, никто его не прочитает. А он такие вещи говорил, писал, которые в будущем могут оставить любой конфликт. Об этом и говорится в нашей песне. Есть очень глубокие мысли, и желательно всеми этими мыслями делиться, чтобы они, молодые ребята, могли посмотреть, что мир может быть и не таким, как они его себе представляли. Чтобы они видели Мусу Джалиля. Хочется добавить к этому каких-то эмоций. Потому что когда я пел песню «Соңы җыр», я сижу дома, мотив песни набираю... и заплакал. Представляете? Я понял, что это чего-то стоит, и я захотел с ребятами сделать песню «Соңы җыр».
Источник вдохновения... У нас участники коллектива искались по принципу «Не ищи себя в музыке, а ищи музыку в себе». Да, мы вдохновляемся разными моментами, но не обязательно это что-то из поп-культуры. У нас большинство музыки, текстовые подачи, информационный посыл чаще всего идет из древней культуры татар.
Например, мы сегодня играли песню «Мак». На самом деле эта песня про цветок. Но если копнуть глубже, то там есть love-история, которая глубокая и не пошлая. Хотя нет, пошлость есть, но она заромантизирована.
У нас в 2003 году было немного другое название «Хайлос Барадж». Потом мы оставили просто название Baradj. Имелось в виду странствие дракона Бараджа, его место обитания. Мы с первым гитаристом Рустемом Шагитовым перед первым выступлением сидели и думали, как назваться. Мы подготовили песенку в Школе милиции, откуда мы начали свой творческий путь.
Про дракона Бараджа мне рассказал мой дядя. Он рисует картины на булгарскую тему, его зовут Булат Гильфанов. Многие обложки наших альбомов - это его работа.
- Да, он наш источник информации, творчества.
- Та музыка, которую делаем мы, - это не попса. Поэтому она и продается по-другому. Но мы ищем аудиторию не для того, чтобы продать много альбомов, а для того, чтобы заставить наших слушателей мыслить, предложить им «А не хотите подумать вот об этом...?». У нас есть песни о булгарах, о гуннах... Мы про эти темы рассказываем историю. Нам тексты пишут Булат Гильфанов, Ильдар Шафиков. Скажем, песню «Булгар иле» я написал вместе с дядей.
Мне кажется, многие не интересуются этими аспектами. А вот наша музыка как раз для тех, кто всем этим интересуется. Я замечаю, что люди, которые с нами хотят познакомиться на концертах, - это в основном люди, вовлеченные в нашу культуру, они прошаренные.